Айдар Павлов - Время Полицая
– Ну, – кивнул Леня.
– Ну и слушай. Короче, твой дедушка, Виталий Константинович Копнов, да?
– Да.
– … Прошел вместе с моим дедушкой всю войну – вот так. – Он вновь предъявил сжатый кулак. – Они были военными прокурорами, да?
– Ты что, знал Полицая?
– Леня, не перебивай. Полицай – мудила, он тут не при чем. Я, я настоящий Романов. Ясно? Просто, случился один прикол…
– Ха-ха-ха-ха? Прикол!! – Наташа уже не в состоянии была угомониться. – У-ха-ха-ха!
– Не понял? – Леня не врубался: – Че за прикол? Че за дедушка? Че за туфта? Ты откуда свалился, человек?
– Прикол, говорю, получился! Ты врубайся. Ленчик, не перебивай. А то я совсем что-то… – Вадим, действительно, что-то совсем потерял координацию, его сильно повело вправо он хотел было зацепиться за Копнова, стоявшего слева, чтобы удержаться на ногах, но дружище Леня брезгливо посторонился, и гостю пришлось спикировать на пол.
Во время падения, Вадик ухватился за обувную полку – она упала на гостя сверху. Обувь, что на ней стояла, высыпалась в прихожую.
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – звонко щебетала Наташа.
Леня улыбнулся:
– Ботиночки быстрее собери, мужик, – попросил он, когда Вадик встал на четвереньки.
– Нет проблем. Сейчас… – Вадим воздвиг полку на место и стал распихивать туда-сюда башмаки хозяина и его девушки: – Одна семья. Блин. Дружба, нах, как братья. Тело к телу. Жопа к жопе…
– Ха-ха-ха-ха! Ленчик, че он там бормочет?
– А хрен его разберет, – пожал плечами Копнов. – Ты точно его раньше не видела?
– Где? Ха-ха-ха-ха-ха! Где я его могла видеть?
– Ната, ск… – Вадим тупо уставился на пару лакированных туфель: – Эта фигня на какой полочке стояла?
– Ставь, куда хочешь, – разрешил Леня. – Только поживей.
– Я ж ни хрена теперь не знаю, на какой полочке, что стояло. Вот, запара…
Наведя порядок в прихожей, гость неожиданно для всех выпрямился, подошел к Наталье, облапал хохотушку на глазах Копнова и присосался к ее губам!
От потрясения девушка взвизгнула, умолкла и уронила с бедер шерстяной платок. В следующую секунду она уже как Ева в раю сладострастно колыхалась в руках незнакомца. А еще через секунду Леня оторвал Вадима от Натальи, вмочил ему сначала в подбородок, затем под глаз, после чего взял огорошенную барышню за руку и спокойно увел на кровать.
– … Э! Там, в коридоре! – окликнул Леня. – Нормально?
– Отлично, Леня, отлично… – Позабыв, где он и откуда, Вадим ползал в коридоре и ощупывал физиономию после нокдауна:
– Классный удар, Леня, классный… А у тебя, Ната… У тебя мягкая задница, – похвалил он. – Небольшая, но такая мягкая! Я не жалею, что получил в пятак, классная задница. Леня в плюсе.
Кинув польщенный, но бессмысленный взгляд в сторону нокаутированного поклонника, Наташа умело шевельнула ягодицами на руках Лени.
– О! – Вадим невольно зааплодировал: – О!! Ната! Ну и дела!
Гость дополз до комнаты с бутылкой "Белого аиста", сел на паркет и прислонился к стене.
– Надолго устроился? – спросил Леня.
– Я могу уйти.
– Нет, Ленчик, пусть останется! – попросила Наташа. – Я хочу, чтоб остался. Прикольно ж! А что он умеет? А, Ленчик?
– Э, что ты умеешь? – спросил друган Копнов, принимаясь набивать новый косяк.
– А все умею, – сказал Вадик. – Все!
– Умеешь петь частушки? – спросила девушка.
– Умею.
– Прикольно ж, Ленчик, он нам споет! – Наталья в восторге задвигала аппетитными булочками: – Только что-нибудь пошлое! – попросила она. – Знаешь пошлые частушки?
– Конечно, – ответил Вадик. – Конечно, любовь моя, музыку только выруби, да?
– Ага! – Наташа с готовностью спрыгнула с Копнова, чтобы выключить магнитофон.
– Одну частушку, – распорядился Леня, показав Вадиму средний палец.
– Одну, Леня, – согласился гость, подняв в ответ свой средний. – Конечно, одну.
Подождав, пока мягкая задница отплывет от Копнова, Вадим стремительно схватил горло бутылки, подскочил с пола, собираясь атаковать обидчика стеклянной дубиной, однако, прежде чем сделать хотя бы шаг в его направлении, увидел в Лениной руке пистолет и застыл на замахе.
– Сядь туда, где, сидел, – скомандовал Копнов, не изменившись в лице.
Вадик разочарованно плюхнулся на паркет:
– О, ля-ля…
– Че?
– Че не выстрелил, спрашиваю?!
– А кто ты такой, чтоб я пачкался? – резонно заметил Леня. Пушка из его руки исчезла так же внезапно, как появилась.
– А если б я подошел?
– Ты бы не подошел.
– Почему? – Вадим поднял глаза.
– Ты фраер, – объяснил Леня. – А фраер и в Африке – фраер.
Леня вновь принял в объятия попку Натальи (которой все дико нравилось и щекотало нервы, но которая понимала, ну, не больше пяти процентов в том, что творилось на ее глазах) и вдруг увидел револьвер. Дорогой американский бульдог в руках фраера.
– Э че за дела? – опешил Леня.
– Нравится? – спросил Вадим. – Кобра. Убойная вещь. Не бойтесь. – Он посмотрел в квадратные глаза Наташи. – Он не заряжен. Я ж не на войну пришел, Леня, блин!
– Где ты его взял?
– У Стаса.
– Ты знаешь Стаса?
– Леня, пойми, я всех знаю. Всех!
– Не понял?
– Да куда тебе! Вот ты послушай, Ленчик, прикинь: просыпаешься – да? – утром, – а метель… метель. Раньше ее как будто не было! А ее, правда, вон, сколько не было, до второго декабря. А тут, на тебе – метель. А ты просыпаешься, ну, и тебе говорят: ты должен, паря, ты должен. Кому?! За что?! Нет – говорят – не парься, бесполезно: должен и все. Хоть ты перни, хоть провались, бл! Ну, хрен с ним, должен, так должен – пошли вы все в лес, – да? Главное-то: нету девочки. Посмотрел, огляделся – нет ее! Ни там, ни тут. Понимаешь, засыпали, короче, вместе, тело в тело, а… и вдруг сбежала, на фиг! Слышь, Ленчик? Я, значит, по порядку, как было, да? Можно? Раз уж такая пьянка…
Он посмотрел на слушателей. Полуголые нудисты сидели тихо. Наверно, все еще ждали частушку и не верили, что бульдог сорок пятого калибра в руке рассказчика не заряжен. Да и черт с ними. "Кора", ведь, реально была пустая. Вадим продолжал:
– Короче, сначала все звонил… А номера какие-то левые. Ну, потом пошел – да? – туда-сюда – и тоже ничего. Ни души, А где ж это бывает, чтоб ни души? И везде говорят: не туда попал, не туда, здесь таких не бывает, здесь такие не живут. Короче, попал. Я спрашиваю: как не туда? как не туда? А они мне: да, не туда, – что, не видишь? И я смотрю: правда, не туда. Везде другие сидят. Новые. Прикинь? Везде! Домой прешься – нету дома, на работу – нет работы, а ты все прешься и прешься! А Настена моя, ну… Вы знаете Настену? Как же, Настена, моя невеста. Тридцать кусков сперла! Она у меня вообще любит это дело: берет все, тащит, блин, сама не знает зачем. Я ей и деньги давал, и одевал, а никак – все тащит и тащит. Просто стыдно – нищие, что ли? Постоянно ей не хватает, постоянно. А люблю я ее – сдохнуть можно! И у нас снова была первая любовь, да… У вас когда-нибудь такое было? Ну, как в первый раз? Не? Знаете, сколько вы потеряли? Сказать вам, сколько вы потеряли? Ох, чего у нас только не было! У нас все было, ребята. Было даже, что не воровала – период такой, когда мы только познакомились. Стеснялась. А потом как пошло! А я – слышь? – я ее по-всякому люблю: и так, и так… Она ж меня три раза опускала. Ну, по крупному. А в последний раз вообще – на тридцать тонн, шмакодявка, и еще в той сумке выручка была с пяти клеток, – не хило? А если любишь, что делать? Пусть берет, жалко что ли? Была бы капуста. Да? Сейчас-то я пустой, ни хрена нет – че могу предложить? Пулю из револьвера? Так ей на фиг не надо. Я, может бы, и рад, чтоб она меня опустила, а че она стащит? Капусты-то нет. Не, без капусты бабу не возьмешь – не те времена. Без капусты – засада.
– Убери ствол, – наконец, попросил Леня.
– Так, Ленчик, если я уберу ствол, ты же свой опять покажешь, ты ж крутой. Не бойтесь, он не заряжен.
– Что-то слабо верится, – усомнился Копнов.
– А мне уже до балды: не хотите верить – хрен с вами – пойду туда, где хотят. – Вадим поднялся с пола. – Пойду. Можно не провожать, давайте без этих… Как они называются?… Лучше сидите на своем диванчике, курите… А я пойду к невесте. Ждет же. Что-то я с вами заговорился.
8
– Настя? – спросил он с порога, как только вернулся домой. – Ты дома, что ли?
Перешагнув через покойников, Вадим направился в комнату, сделал три-четыре шага, за что-то зацепился и полетел в хламищу, которую сам же набросал несколькими часами ранее, но о которой успел забыть. Он выругался и прислушался.
Тишина, темнота, пустота…
Свет включать не хотелось. Ничего не услышав и не разглядев, он принюхался. Явно доминировал отвратительный трупный запах, принадлежавший двум бандитам из прихожей, и, тем не менее, словно подснежник из-под асфальта, в доме чудесно пробивался аромат девы.
