Хуан Рамон Бьедма - Рукопись Бога
– Очень давние отношения, что верно, то верно, – старик снял очки, держась за оправу, чтобы не запачкать стекла. – И очень близкие. Мы были добрыми друзьями… А я ведь даже на похоронах не был, здоровье не позволило. Вы расследуете его смерть?
– Вы давно познакомились?
– Страшное дело… – Брачо, которому уже приходилось общаться с духовными особами такого ранга, знал, что его задача отвечать на вопросы, а не задавать их. – Тридцать лет назад.
– Расскажите.
– Я тогда руководил хором церкви Святого Варфоломея, и, надо сказать, наш хор добился больших успехов… Нас даже пригласили в Ватикан на обсуждение реформы певческого канона. Приближался Второй собор, и, как известно вашему преосвященству, многие элементы литургии собирались «сделать проще для понимания».
– Продолжайте, – велел епископ, надеясь, что на его лице не отразилось глубочайшее презрение к так называемому собору.
– Во время той поездки в Рим мы с Зеноном и познакомились. Сначала дальше простого знакомства дело не пошло. Но вскоре мне захотелось взглянуть на одну старинную партитуру из библиотеки, и тогда мы сошлись поближе. Зенон навестил меня, как только переехал в Севилью вслед за своими любимыми книжками. Я уже вышел на пенсию, и свободного времени у меня было хоть отбавляй, так что мы начали общаться. Насколько это было возможно с таким человеком.
– С каким человеком?
– Зенон был очень замкнутым. Я предлагал ему поселиться у меня. Но он предпочитал оставаться в отеле, считал, что мы будем друг друга стеснять. А у меня ведь предостаточно места. Обстановка осталась еще от родителей. Я не был против, чтобы он сам выбрал себе комнату. Но Зенон всегда настаивал на своем. После долгих уговоров он устроил кабинет в бывшей спальне для гостей в другом крыле. Приходил туда почти каждый вечер со своими бумагами.
– В последнее время вы не замечали ничего странного? Никаких намеков на самоубийство?
– Говорю же вам, Зенон был очень скрытным. С годами это проявлялось все сильнее. Поначалу он заходил ко мне выпить кофе и поболтать. А потом стал открывать кабинет своим ключом, не ставя меня в известность. А если заходил, то все время молчал, будто воды в рот набрал. В последний раз мы виделись очень давно. Бедняга был сам не свой.
– Он никогда не говорил ничего необычного? Такого, что могло запасть вам в память?
– Да нет… Только жаловался иногда.
– На что?
– На то, что собственными руками загубил свою жизнь. В детали он не вдавался. Да я и не спрашивал.
Магальянес молчал. Он рассматривал возможности, просчитывал риски, переформулировал вопросы. И старался не смотреть в окно.
– Вы мне позволите осмотреть другие комнаты?
– Знаете, мне тяжело выходить из дома, в последнее время особенно… Но, если хотите, я могу дать вам ключ.
Старик достал из кармана большую связку ключей, украшенную золотистым брелоком, снял нужный ключ и протянул епископу.
– Квартира пятнадцать. Будьте как дома.
– Спасибо.
Вышколенный телохранитель догадался, что его хозяину не нужна компания, и остался на месте, неловко притулившись за столом.
Магальянес не стал брать зонт и пересек внутренний двор, не обращая внимания на дождь. У двери квартиры номер пятнадцать в его кармане ожил мобильный телефон. Епископ вставил ключ в замочную скважину и лишь тогда ответил на звонок.
– Слушаю.
– Ваше преосвященство? Это Амадор.
– Я вас узнал.
– Звоню сообщить последние новости. Вы можете говорить?
Многоквартирные дома не отличаются разнообразием планировки. Квартира номер пятнадцать не была исключением: из тесной прихожей открывалась дверь в стандартную жилую комнату со старым обеденным столом, одновременно служившим письменным, рядом стул с прямой спинкой и пирамиды картонных коробок, иные из которых доставали почти до потолка.
– Я вас слушаю. Говорите короче.
– Да, конечно. Комиссар Арресьядо выяснил происхождение анонимок. Их отправляли из магазина комиксов на улице Калатравы. Здесь, в Севилье.
– Немедленно туда. Держите меня в курсе. – Епископ даже не подумал поздравить верного помощника с долгожданным успехом. – Что-нибудь еще?
Магальянес не стал нагибаться, чтобы проверить содержимое коробок. Приподняв на одной из них крышку носком ботинка, он увидел именно то, что ожидал: разнокалиберные обрезки бумаги, совсем как в номере отеля.
– Сегодня утром мои люди схватили Альваро Тертулли. При нем нашли три чемодана. Если считать первый, из Майрена-де-Алькор, нам остается найти всего один.
– Вы хотите сказать, что нам остается найти еще один.
– Ну да…
– Вы не забыли, что сегодня последний день?
– Разумеется, нет, монсеньор… Я только…
– Где вы держите племянника Тертулли?
– В соборе, в Колумбийской библиотеке. Мы перенесли все наши операции туда.
– Заставьте его заговорить.
– Можете на нас рассчитывать.
– Буду рассчитывать.
И Магальянес прервал разговор, не дожидаясь дальнейших обещаний.
На столе лежали ножницы, дешевая авторучка и стопка писчей бумаги. Епископ наугад взял один лист и поднес к окну. На белой бумаге проступили слова, с силой нацарапанные ручкой.
Оконное стекло заливали струи дождя. То, что творилось в городе, все больше напоминало начало потопа.
столько лет храню прокл Адепты
защища книги расшифровать подлинное
послание зловещее послание
в зможно остановить их Рукопись Б
способствовать
в
Магальянес нисколько не удивился тому, что содержание предсмертной записки Ункары совпало с его выводами. В конце концов, ключевое слово было известно давно: Откровение в Слове. Разгадку надо было искать в Архиепископской библиотеке, но это могло и подождать.
За долю секунды, не успев додумать мысль до конца, епископ понял, в чем состоит истинный смысл существования Тайного Союза Защитников Церкви и какова его собственная роль в происходящем.
Оставалось только гадать, каким из двух возможных бедствий обернется этот день.
2
Серое небо.
Первое, что увидел Ривен, проснувшись от боли в руке на грязном каменном полу.
Новый день проникал в окна библиотеки дворца Сан-Тельмо мучительным для глаз белесым свечением.
Накануне парковщик уснул прямо на полу, абсолютно обессиленный. Теперь он смутно припоминал детали ночной экспедиции, затянувшейся дольше, чем простой переход из одного здания в другое. Загороженный стеллажом люк, длинные коридоры, чей-то неотвязный шепот и зловещие тени. Рядом стоял заветный чемодан.
В библиотеке Сан-Тельмо хранились старинные издания и документы, доставшиеся по наследству от всех до единого учреждений, успевших перебывать во дворце.
Ривен вскочил на ноги, отряхнул шинель, достал из кармана сигару. Сон совершенно не придал ему сил, зато прочистил мозги и помог определиться, что делать дальше.
Да пошел он куда подальше, этот Альваро Тертулли, старый болван со своей инквизицией, Тайными Кругами Высшей Магии, международным заговором с центром в Севилье, гребаной рукописью и дохлыми попами… И чокнутая лесбиянка по кличке Эрнандес пусть катится туда же. Скатертью дорога.
То обстоятельство, что он не помнит большую часть своей жизни, Ривена уже не беспокоило.
У него были чемоданы, и на этом стоило сыграть. И выиграть столько, чтобы больше никогда не скитаться по подъездам.
Парковщик, прихрамывая, вышел в вестибюль и отыскал тяжелые двери главного входа, по счастью, незапертые.
На улице все так же шел дождь.
Зайдя в первую попавшуюся телефонную будку, Ривен набрал номер службы спасения ноль-девять-один и попросил, чтобы его соединили с Главным полицейским управлением.
– Мне нужно поговорить с комиссаром Арресьядо, – потребовал парковщик.
– Подождите минуту.
Через несколько секунд в трубке послышался знакомый хрипловатый голос.
– Кто говорит?
– Ривен.
– Отлично. – Комиссар еле ворочал языком, словно пьяный. – И что же тебе нужно?
– У меня есть то, за что ты рвешь жилы вот уже который день. Согласен на обмен.
– Бог в помощь, – равнодушно отозвался комиссар.
– Да ты просто пьян, если думаешь, что я стану тебя уговаривать. Пока.
– Разумеется, я пьян. На что меняемся?
– На двадцать тысяч. Идет?
На этот раз Арресьядо ответил чуть быстрее, но все таким же скучным голосом.
– Согласен. Увидимся через два часа. Ты где?
– Нет. Я не могу раньше половины пятого. Шестнадцати тридцати.
– Хорошо, – неохотно согласился комиссар. – Но ты придешь туда, куда я скажу. В ресторан «Эль-Гальего» на улице Саладо.
– Ты угощаешь, приятель.
Ривен повесил трубку и отправился на университетскую стоянку искать краденый «Рено-5».
Позволив дождю смывать с его шинели библиотечную пыль, парковщик погрузился в мысли о пережитом за последние пять дней и о новых знакомых, которые, если разобраться, ровным счетом ничего для него не значили. И вдруг подумал: а что, если он прямо сейчас встретит Эрнандес?
