Стивен Кинг - Игра Джералда
– Нет! – приказала она и потянула сильнее. – Я не умру так! Я отказываюсь так умирать!
Кольцо вдавилось глубже, и на миг Джесси показалось, что оно больше не сдвинется ни на миллиметр, и в следующий раз уже какой-нибудь коп с сигаретой в зубах склонится над ее трупом и разомкнет кольцо ключом.
Однако она продолжала изо всех сил тянуть руку.
Тут Джесси почувствовала легкое жжение на тыльной стороне кисти, и кольцо слегка дернулось. Остановилось, потом подвинулось еще немного. Горячая волна боли пошла по руке, обжигая огненным браслетом, словно рой обозленных ос вонзился в кожу.
Кольцо двигалось, потому что надорвалась и двигалась кожа под ним, – так, двигая шкаф, стоящий на ковре, вы начинаете двигать и ковер. Почти круговой порез на запястье, который она сделала, расширился, обнажая кровавую плоть. Кожа на тыльной стороне руки начала собираться складками перед кольцом наручника…
«Я спускаю шкуру с руки, – подумала она. – О Боже, наверное, так разделывают зарезанную свинью?» – Пусти! – крикнула она наручнику, вдруг ощутив безумный гнев. В этот момент он был для нее живым существом, хищником, сомкнувшим челюсти с рядами острых зубов на ее запястье. – Ты отпустишь меня наконец?!
Кольцо подвинулось гораздо дальше, чем в предыдущих попытках, однако все еще не желало отдавать тот последний сантиметр – или уже полсантиметра, меньше? – и стальной обруч, снова застыл на руке, оставив за собой сухожилия и плоть цвета спелой сливы. Тыльная сторона запястья напоминала лопнувший барабан. Полуослепнув от боли, она тянула руку, и усилие все больше расширяло кровавую впадину. Мелькнула мысль, что в этой отчаянной попытке освободиться она может оторвать кисть. И тут наручник, который хоть и немного, но подвигался, остановился как вкопанный.
«Он же изогнулся, – сказала Чудо-Юдо. – Если бы ты отвела руку…» Джесси немного отвела руку, чтобы изменить угол натяжения цепочки, а затем, прежде чем судорога могла остановить ее, она снова и резко потянула на себя со всей оставшейся у нее силой. Волна боли захлестнула руку, когда кольцо снова врезалось в мясо на запястье. Снятая кожа собралась в складки около большого пальца и задерживала наручник. Джесси рванула руку, и он со скрежетом продвинулся по кости, но снова остановился.
«Ну, вот и все, – подумала она, – зря мучилась».
И в этот момент, когда она чуть повернула руку, пытаясь хотя бы ослабить боль, кольцо, найдя наилучший угол, скользнуло по суставу большого пальца, который так долго его удерживал, пропустило окровавленную ладонь и стукнулось об изголовье кровати. Это произошло так быстро, что Джесси не успела понять, что же случилось. Ее рука теперь почти не напоминала обычную женскую руку, однако она была свободна.
Свободна…
Джесси перевела взгляд с вымазанного кровью кольца на руку, и ее лицо озарила страдальческая улыбка. «Это напоминает перепелку, которая попала в соломорезку и вывалилась с другого конца», – подумала она. Однако кольцо болталось на спинке кровати. Оно больше не на руке.
– Невероятно, – простонала она. – Это чудо. «Перестань, Джесси, удивляться! Ты должна спешить!» Она вздрогнула, как человек, толчком пробужденный от сна. Спешить? Да. Она не знала, как много крови потеряла – может, стакана два, судя по мокрому матрасу и струйкам, бегущим по изголовью кровати, – но если она потеряет еще больше, то путешествие из голодного обморока к смерти от потери крови будет очень коротким.
– Этому не бывать, – прозвучал уверенный голос. На сей раз это был ее собственный голос, что наполнило Джесси радостью. Не для того она прошла через весь этот кошмар, чтобы, освободившись, сдохнуть на полу. Это уж было бы совсем глупо.
Только ноги…
Да, Джесси знала об этом. Она не вставала на ноги уже более суток и хотя время от времени ими двигала, было бы грубой ошибкой не проверить, на что они сейчас способны. Их могла свести судорога, они могли подломиться либо то и другое разом. Предупрежден – значит, вооружен.., или как там звучит эта пословица? За свою жизнь она получила массу подобных советов, однако ничто из прочитанного в «Ридерс дайджест» не готовило ее к тому, что она только что прошла. Итак, она вся внимание и осторожность. Однако самое трудное позади, подумала Джесси.
Она перевернулась на левый бок, бережно перенося правую руку; боль она чувствовала пока только в тыльной стороне руки, где были обнажены мышцы и сухожилия. Кисть горела, как в пламени костра, и это было ужасно, однако боль утонула в волне триумфа и надежды. Это было несравнимо ни с чем: перевернуться на другой бок, не ощутив при этом сдерживающего кольца на правой руке. Спазмы теперь охватили низ живота, однако это уже мелочи. Ощущение чудом обретенной свободы разом опьянило ее. Радость? О нет, гораздо сильнее: это экстаз.
«Джесси! Не упади с кровати!» Но несмотря на все судорожные движения, ее тело продолжало сползать вниз, и Джесси успела лишь повернуть запястье левой руки в кольце наручника, прежде чем оказалась на краю, а затем вообще скатилась на пол. Нижнюю часть ее тела пронзила боль, и она испустила крик; но этот крик выражал не столько страдание, сколько счастье: ее ноги снова были на полу, а рука свободна.
Падение с кровати завершилось тем, что теперь ее левую руку тянула к себе цепочка, а окровавленная правая была зажата между телом и матрасом. Джесси чувствовала, как теплая кровь струится по груди и животу.
Новая сильная судорога парализовала ее спину от шеи до последнего позвонка, и Джесси застыла в изогнутой позе. Матрас, к которому была прижата правая рука, скоро стал насквозь мокрым от крови.
«Мне надо встать, – подумала она, – надо поскорее встать, пока из меня не вытекла вся кровь».
Судорога на спине отпустила, и наконец она смогла встать на ноги. Слабости в ногах, которой она так опасалась, не было; это снова наполнило ее радостью. Джесси сделала шажок, и верхнее кольцо передвинулось по планке до максимальной высоты: теперь она стояла на обеих ногах рядом с кроватью, которая была ее тюрьмой.., почти гробом.
* * *Чувство огромной благодарности охватило ее, но она прогнала это чувство с той же решимостью, с какой раньше гнала отчаяние. Придет время для благодарности, но сейчас нужно было освободиться от этой кошмарной кровати, а времени на освобождение оставалось не так много. Да, пока она не чувствовала приближения обморока от потери крови, однако это не могло ее обмануть. Ведь если обморок придет, это произойдет быстро: миг – и свет погаснет.
И тем не менее стоять – просто стоять со свободной рукой на своих ногах, и ничего больше, – было блаженством.
– Не-а, – прохрипела она, – еще не все.
Плотно прижав раненую руку внутренней стороной к левой груди, Джесси повернулась, вплотную приблизившись к левой стойке кровати. Она глубоко вздохнула и попросила Всевышнего дать немного сил ее раненой правой руке.
Преодолевая боль, она протянула руку и ухватилась за полку над кроватью. Средний и безымянный пальцы все еще не слушались ее, но сил оказалось достаточно, чтобы приподнять полку и сбросить ее на матрас. Она упала как раз на то место, где отпечаталась ее спина.
Джесси перевела глаза от матраса и полки на свою изуродованную правую руку. Подняла ее ко рту и зубами осторожно вытащила осколок из большого пальца. Однако он повернулся в зубах и вонзился в нежную плоть десны. Джесси почувствовала во рту сладко-соленый вкус крови, густой, как вишневый сироп, который она пила в детстве. Она не обратила внимания на эту новую рану и равнодушно выплюнула осколок вместе с кровью на кровать.
– Все путем, – прошептала она и начала протискиваться между стеной и кроватью.
Кровать отодвинулась от стены гораздо легче, чем она ожидала, и теперь ее нужно было толкать по натертому полу. Ножки скользили направо, потому что она могла толкать только с одного угла, однако Джесси учла это и была вполне удовлетворена результатом.
«Удача пришла, и когда она изменит тебе, – думала Джесси, – сразу поймешь. Ты порезала десну, ну и черт с ней, зато не распорола ногу осколком. Так что толкай эту кровать, душечка, и считай кро…» Ее нога споткнулась обо что-то. Она опустила глаза и увидела, что задела правое плечо Джералда. Кровь застыла на его лице и шее. Капля крови попала и в раскрытый левый глаз. Джесси не чувствовала жалости; она не испытывала к нему ни гнева, ни любви. Она ощущала скорее разочарование оттого, что все ее чувства, которые культивируются вернисажами, «мыльными операми», ток-шоу и радиопрограммами, оказались ничтожными в сравнении с инстинктом самосохранения, который проявился у нее так прямолинейно и мощно, как.., бульдозер. Наверное, и большинство людей современной городской цивилизации, окажись они в такой же ситуации, поступили бы, как она.
– А ну-ка, пропусти меня, Джералд, – попросила она и не без удовлетворения поддала ногой труп, однако Джералд отказался подвинуться. Его тело окоченело и словно приросло к полу. Потревоженные мухи роем поднялись над ним, и это было все.
