Александр Ходырев - Удар ниже пояса
— Километров восемьдесят-девяносто. Может быть, чуть больше.
— Ну, это часа полтора. Показывайте дорогу.
— Да тут нечего показывать. Все время вдоль озера. Будут указатели.
Погода понемногу улучшалась. Дождь прекратился. Исчезла пелена, делающая все неясным, размытым. Облака все еще низко клубились над озером. Весь мир сузился до пространства, ограниченного близким здесь противоположным берегом и прямо уходящими в облака горами, нависающими над дорогой.
Довольно быстро позади остались пригороды Женевы. Вдоль дороги были всхолмленные поля, аккуратно расчерченные узкими прямыми асфальтированными дорогами, ведущими к отдельным домам и фермам. На полях выделялись очень большие тёмные деревянные сараи, построенные, наверное, лет сто тому назад. Дальше на крутых склонах чаще стали попадаться виноградники. Аккуратно, по линеечке посаженные кусты, а под ними красноватая, глинистая и кажущаяся совсем бесплодной каменистая земля. Иногда дорога проходила и рядом с садами, в которых выделялись непривычные для России ряды яблонь с плоскими кронами, повернутыми под углом к линии рядов.
Друзин молчал, нахмурившись, без особого интереса оглядывая разворачивающиеся перед ними живописные картины. А Ходунов почти не глядел по сторонам. Он думал о том, что скорее всего это то последнее, что он видит в жизни. На него вдруг накатил приступ невыразимой тоски. Он почти физически почувствовал, что приближается конец. Всего только два-три дня. Дальше, если только ничего не предпринять, все будет кончено. Не оставит его Друзин просто так. Это совершенно очевидно.
Ходунов поежился и невольно тяжело вздохнул.
— Что это вы так тяжело вздыхаете? — Друзин посмотрел на Ходунова. — Грехи давят?
— Не знаю. Может быть. Вот только не знаю чьи.
— За собой, значит, не чувствуете?
— Почему? Безгрешных ведь не бывает. Конечно, и за мной есть.
— Покаяться надо. Так вы верующий или нет? Я так и не понял.
Ходунов пожал плечами:
— Если формально, то нет. Я в церковь не хожу, постов не соблюдаю.
— А я вот православный, крестился. — Друзин левой рукой достал висящий на шее крестик. — Я и в церковь хожу.
— А во что же вы верите?
— Как во что? В бога. А вы?
— Я верю в добро. Я же говорил. В добро, которое есть в людях.
Друзин скептически усмехнулся и посмотрел на Ходунова с осуждением. Ему, видимо, почему-то хотелось поговорить с ним на эту тему.
— Это не то. Совсем не то. Надо верить в бога. Если молиться и покаяться, бог все простит. Самый страшный грех — это не верить в бога.
— А в чем же эта ваша вера проявляется? Я как-то не понимаю.
— Что тут понимать? Верю, что бог есть, что же ещё?
— Так ведь в это и я верю. В бога как в высшую справедливость и милосердие. Я это так понимаю. А ваша-то вера в чем?
Друзин снова взглянул на Ходунова, и глаза его недобро блеснули. Но ответил он спокойно:
— Я же вам сказал. Ходить в церковь. Молиться. Просить покаяния. Вот вы хоть один раз пробовали читать молитву?
Ходунов отрицательно покачал головой:
— Нет. Не пробовал. Но Библию я, конечно, читал. И не один раз. И у меня что-то не сложилось впечатления, что все так просто, как вы себе представляете. Христос ведь говорил, что в Судный день на весах будет все — все грехи. Так что если вы верите в жизнь души там, — Ходунов показал пальцем вверх, — вам бы раньше о ней подумать надо было.
Друзин нахмурился и покачал головой. Дальше они ехали молча.
* * *К замку в Шильоне они подъехали в половине третьего. Обычно в выходные дни на стоянке рядом с замком было полно машин. Сейчас здесь было пустынно и тихо. Но замок был открыт. Внутри тоже почти никого не было. Одна парочка как раз выходила, когда Друзин и Ходунов брали билеты, да еще несколько человек стояли на маленькой, мощенной булыжником площади наверху.
— Нам сюда, — кивком головы показал Ходунов.
Они пересекли площадь и через узкую арку вышли на небольшую площадку у внешней стороны стены замка, засыпанную утоптанным гравием. От площадки полого опускался несколько неожиданный здесь огород с капустой и укропом. Вдоль стены дугой, огибающей замок, шла неширокая дорожка, которую через несколько метров перегораживала металлическая калитка с надписью «Private», запертая на висячий замок.
— Вот здесь, — сказал Ходунов. — Видите, перед калиткой стена отремонтирована, все щели заделаны. А за калиткой щели вон какие. Я думаю, в одну из них он и засунул пакеты.
— А где вы застали Шутикова? — прищурившись и неторопливо оглядывая все вокруг, спросил Друзин.
— В тот раз мы не выходили на эту площадку. Мы были на внутренней площади. А Шутиков вышёл на неё через этот проём. Как теперь я понимаю, он обошёл калитку. И пошел вдоль стены.
Друзин ещё раз осмотрелся вокруг, потом вернулся к арке и посмотрел через нее на площадь. Там уже никого не было.
— Пошли. Идите впереди.
Подойдя к калитке, Ходунов встал одной ногой на камень с внешней стороны калитки и, ухватившись руками за стойку, перенес тело на другую сторону, оказавшись лицом к Друзину.
— Порядок. Прошу.
Друзин одобрительно усмехнулся:
— Ловко. Идите вперед, я за вами.
Здесь за выступом стены было очень тихое место. Стена после поворота изгибалась внутрь и дальше упиралась в башню. Тайник мог быть только на этом участке стены, до башни. Здесь стена, сложенная из грубо обтесанных камней, местами растрескалась, покрылась мхом. В некоторых расселинах росла трава и даже закрепилась пара деревцев. Полоса огорода упиралась в очень старую, полуразрушенную кладку. Ниже была видна черепичная крыша, местами покрытая мхом, и дальше все было закрыто кустарником и деревьями. Только кое-где в просветах просматривалась проходящая внизу дорога. Дорожку вдоль стены, видимо, давно не чистили. Она была засыпана прелыми листьями и ветками. От стены пахло сыростью и гнилью.
— Надо осмотреть весь этот участок, — сказал Ходунов.
— Ну, что же, проходите туда, до конца. — Друзин внимательно осматривал стену. — А я начну отсюда.
Ходунов прошел до башни и, не торопясь, оглядывая стену сверху вниз, двинулся по дорожке, выискивая расселины и трещины. Он внимательно исследовал несколько метров стены, но ничего подходящего пока не было. Подходящую расселину Ходунов увидел шага за два. Она была внизу, сантиметрах в двадцати от дорожки. Он тем не менее, не торопясь, осмотрел последовательно, камень за камнем, всю стену до этого места. Дойдя до расселины, Ходунов опустился на корточки.
«Глубокая, — подумал он. — Надо пошуровать хорошенько. Не приведи бог, змея или еще что-нибудь».
Он поднял подходящую ветку и засунул в глубь расселины. Тотчас из щели показалась маленькая черная голова с острым язычком. Ходунов отпрянул. Юркая ящерица скользнула вниз по камням и тут же исчезла в узкой щели.
«Тьфу ты! — подумал Ходунов. — Вот напугала. Я уж думал — змея».
Он ещё раз засунул ветку в расселину и, только убедившись, что никакой гадости внутри нет, засунул руку. Что-то там было. Сжав кончиками пальцев это «что-то», он аккуратно вытащил наружу. Это был заклеенный пластиковый пакет.
Он повернул голову к Друзину и встретился с ним глазами.
— Что? — тихо спросил Друзин. — Есть?
— Не знаю, может быть. Отметьте место и идите сюда.
Друзин подобрал ветку, провел ею черту по дорожке и подошел к Ходунову. Тот молча протянул ему сверток. Друзин взял его и нахмурился.
— Что-то маленький пакет. — В голосе его было разочарование.
— Давайте осмотрим все до конца. А там уж будем делать выводы, — успокаивая его, сказал Ходунов.
— Хорошо, давайте продолжим, — согласился Друзин, положил пакет в карман куртки и отошел к отмеченному месту. Оба они продолжили внимательно осматривать стену. Минут через десять осмотр был закончен на середине участка стены.
— Ну что делаем? — спросил Ходунов, глядя на нахмурившегося Друзина, когда они встретились. — Может, вы осмотрите мой участок, а я ваш?
— Давайте, — согласился Друзин. — Пусть уж будет полная уверенность.
Но повторный осмотр никакого результата не дал.
Они сели в машину, проехали вверх около километра и остановились на площадке, откуда хорошо были видны озеро и замок. Друзин достал небольшой складной нож и потом из кармана куртки пакет. Он разрезал липкую ленту и снял верхний пакет. Потом снял еще один и еще. Наконец в руках у него остался черный блестящий пакет, на котором по-русски было написано «Кофе в зернах». Друзин хмыкнул.
— Это вроде наш. — Он внимательно осмотрел пакет. — Точно, наш. — Снова вынул нож и отрезал небольшой кусочек упаковки. Высыпал на ладонь немного белого порошка. Смочил слюной палец и попробовал на вкус. Потом нажал кнопку, опустил окно и плюнул. — Оно, это точно. Наш товар. Один пакет из шести. Триста грамм. А где же остальные?
