Виталий Гладкий - Невеста из USA
- Сейчас мы все вместе тебя поимеем, - грубо пошутил один из них.
- Стой смирно, и не дергайся! - приказал второй, и с профессиональной сноровкой обыскал меня.
Я мысленно ухмыльнулся; правда, без особой радости. Из оружия у меня имелась только металлическая расческа, но она могла быть опасной лишь в умелых руках.
Вскоре на капоте передо мной лежало все мое имущество: носовой платок, расческа, переговорное устройство, кошелек и права. Мне показалось, что парни были немного разочарованы таким «уловом».
Наверное, они ожидали, что я держу в кармане, как минимум, пистолет или гранату.
- Вы кто? - спросил я блеющим голосом. - Менты… извините!… милиция?
Парни снова нехорошо заулыбались.
- Скоро узнаешь, - ответил тот, которого я назвал извращенцем; это он вознамерился меня поиметь.
Этого пидора, решил я, завалю первым. Если, конечно, подвернется удобный момент…
- Зачем вы остановили меня? - спросил я уже нормально. - Я ничего не нарушил. Я буду жаловаться!
- Кому, идиот? - сказал один из парней, постарше, и скомандовал: - Наденьте клиенту «браслеты»! Щегол, сядешь за руль его тачки. Пора отсюда сваливать.
Я покорно подставил руки и на меня надели наручники. А что я мог сделать в этой ситуации?
На меня черными зрачками смотрели три ствола, и один из них назывался «калашниковым». Против этой машинки сильно не попрешь. Враз переполовинит.
Конечно, зная точно, что меня повезут на расстрел, попытку освободиться я бы сделал. Пан или пропал. Все равно впереди могила. Какая разница, где получать пулю - под стенкой или на лесной дороге.
А так, может, и прихватил бы кого-нибудь с собой за компанию. Все-таки вдвоем брести по серым равнинам как-то веселее, чем в одиночку.
Но мне предстоял, скорее всего, разговор. Уж не с Дженнифер ли? Как эта американская сучка ловко вычислила слежку!
Потому и «мерс» по городу еле полз, что совсем не похоже на его статус машины крутых и неприкасаемых…
Ей нужно было, чтобы я не потерялся и чтобы доехал до этой лесной дороги, где меня уже ждали бойцы «Альянса». Интересно, что там с Михеичем? Или он остался вне поля зрения этой дамочки?
Хорошо бы…
Вполне возможно - его «девятка» менее заметна, чем «фольксваген» Марка. К тому же на трассе маячил только я.
Что же мне плести во время допроса? А разговор точно выльется в допрос.
Надо подумать…
Время подумать мне дали больше, чем достаточно. Меня сначала запихнули в «хаммер», предварительно натянув на голову черный мешок, чему я немного порадовался. Значит, есть надежда, что меня освободят, потому как они не хотят показывать дорогу, по которой мы ехали.
Затем еще примерно десять минут езды, и меня вытащили из машины, чтобы запихнуть в какой-то подвал. Нужно сказать, что со мной особо не церемонились. Я не спустился в подвал по ступенькам, как человек, а от мощного пинка под зад пролетел по воздуху, словно большая неуклюжая птица, метра три или четыре.
Хорошо, что во мне проснулся в свое время отработанный до автоматизма инстинкт специалиста разных тайных дел. Нас учили не падать, а приземляться. С любого, даже самого неудобного, положения.
Если уж и не на ноги, то на четыре кости - как кошка.
Иногда я смотрю на футболистов, и мне становится неудобно за футбольную науку. Пацаны просто не умеют падать, из-за чего часто травмируются. А ведь всего полгода занятий по специальной методе, и они от любой подножки катились бы по полю, как колобки, - без ущерба для ног и здоровья.
Я снял колпак из плотной материи только в подвале. И не увидел ничего. Вокруг царила кромешная тьма.
Прежде, чем обследовать подвал - уж не знаю, зачем; наверное, из обычного человеческого любопытства - я принюхался. Пахло мочой и человеческими экскрементами. Они что, запихнули меня в выгребную яму?
Хреново…
Я попробовал пол под ногами. Твердый. Кажись, дикий камень или брусчатка. Уточнять этот момент рукой на ощупь мне почему-то не захотелось.
Может, это канализация? Мне было известно, что под старой частью города есть длинные галереи, которые используются коммунальщиками для отвода дождевых и прочих стоков.
Эти галереи выкопали еще в средние века, так как наш город имел древнюю историю. Первоначально галереи использовались как тайные ходы, а несколько позже, начиная с девятнадцатого века, их приспособили под канализацию.
Но нет, этого не может быть. Я не в галерее под городом, а в другом месте. «Хаммер», в котором меня везли, ехал прямо, не разворачиваясь. Значит, я нахожусь где-то в районе Залива. Возможно, в подвале какого-нибудь особняка.
Но почему тогда здесь так дурно пахнет?
Объяснения пришло сразу, едва я начал свой обход. Сделав несколько осторожных шагов в сторону - мне почему-то показалось, что там находится стена - я вдруг наступил на что-то мягкое.
И тут же раздался чей-то испуганный голос:
- Ой! Что это!? Кто здесь!?
Нужно сказать, что я поначалу сдрейфил. Я отпрыгнул в сторону с такой резвостью, словно наступил не на лежащего человека, а, по меньшей мере, на пятиметровую кобру. Мое сердце заколотилось в груди, как бычий хвост.
- А ты… ты кто? - спросил я непослушным языком.
- Я уже никто… - В темноте послышались хлюпающие звуки; похоже, мужик плакал.
- Не разводи здесь слякоть! - сказал я сурово. - Ты что, заложник?
- Д-да… Что-то вроде того.
- А точнее?
- Я бизнесмен… был бизнесменом.
- Понятно… Чай, много задолжал и решил смыться? А тут тебя и прихватили.
- Нет, все было не так… - Судя по голосу, мой сокамерник (назовем его так), немного приободрился. - У меня хотят забрать дело. Я долго не поддавался, но потом… - Он вдруг умолк.
- Потом приехали бойцы и заперли тебя в этой клоаке, - высказал я предположение. - Верно?
- Да…
- Они хотят, чтобы ты подписал какие-то бумаги?
- И не только… - В рыхлом голосе сокамерника вдруг прорезались жесткие нотки. - Им подавай еще и номера заграничных счетов. Хрен они что получат у меня! Фирму пусть забирают, нужные документы я уже подписал. Но до бабок им не добраться. У меня семья - двое детей, мать, жена… С чем я их оставлю!?
- Долго тебя держат?
- Может, месяц… или два. Здесь время отсутствует.
- Бьют?
- Поначалу били. Кололи всякую дрянь… думали, все разболтаю. Как бы не так! Я и сам не помню точно эти номера. Все они хранятся в ячейке одного из германских банков, записанные на бумаге. И доступ к ячейке имеет только жена. А она за бугром. Ее оттуда им не достать.
- Я так понимаю, только это обстоятельство и держит тебя на плаву…
- В общем, да… Иногда раскисаю… тяжело здесь… Кормят, как собаку, какими-то помоями. Параша здесь, рядом, в углу… Вторую неделю никто ее не выносит. Паскуды… Я теперь в основном сплю. Силы уходят… Даже не услышал, когда тебя сюда запихнули. Быстрее бы сдохнуть…
- Думаешь, не выпустят?
- Конечно, нет. Как только они получат свое, так и привет… Здесь же и зароют. А ты как сюда попал? Тоже бизнесом занимаешься?
- Случайно попал, - ответил я осторожно; вдруг этот сокамерник подсадная утка или подвал напичкан подслушивающими устройствами. - Остановили посреди дороги, обшмонали, запихнули в «хаммер» и привезли сюда. От бизнеса я далек. А в кармане у меня вошь на поводке да комар на цепи. Не знаю, что и думать…
- Сюда случайные люди не попадают. Темнишь…
- С какой стати? Я даже не подозреваю, кто эти люди и где мы находимся.
Это я сказал громко и отчетливо, в надежде, что нас подслушивают. Вдруг поверят и выпустят…
- Я тоже не знаю… - Сокамерник вдруг снова начал всхлипывать. - Деток жалко… Никогда больше их не увижу…
- Крепись. Надежда умирает последней. Я не думаю, что они такие изверги.
- Я пытаюсь крепиться. Но в душе…
М-да, в моей душе тоже было невесело. Если этого мужика готовят к закланию, то и мне прикрутится трандец. Свидетелей таких дел в живых не оставляют.
Меня, конечно, поспрашивают, возможно, слегка поджарят, чтобы я стал немного румяней и сговорчивей, не исключено, что попотчуют «сывороткой правды» (вдруг я знаю что-то сногсшибательное?), а затем вывезут в лес и шлепнут, как врага народа. И никто не узнает, где могилка моя… или как там в песне поется?
Печально. Остается слабая надежда на Михеича… если, конечно, и его не захомутали. А также на оперативного дежурного, который не проспал сигнал «SOS», посланный моей говорилкой.
Долго куковать мне в кромешной темноте не дали. Отворилась тяжелая дверь подвала, и басистый голос скомандовал:
- Новенький, выходи!
- Ну, бывай, - сказал я сокамернику. - Держись. Ежели не вернусь, можешь считать меня коммунистом.
- Почему?
- Это любимая фраза писателей-соцреалистов. Когда я читал ее, у меня слезы с глаз капали. Если меня не вернут сюда, значит, выведут в расход.
- Эй, вы там! Кончайте болтать! Или я сейчас спущусь к вам.
- Уже бегу, гражданин начальник!
Я быстро одолел, как оказалось, двенадцать крутых ступенек (ни фига себе полет у меня вышел!) и оказался еще в одном подвале - так сказать, этажом выше.
