Антон Леонтьев - Город ведьм
Максим поежился, несмотря на жаркий день, и жалобно произнес:
– Не хочется об этом и думать.
Надя взъерошила его рыжие кудри, поцеловала в висок и заметила:
– Опускаю то, что нам и так известно. Девица ведь оказалась не промах и твоей сковородкой надавала похитителю по роже. Когда тот очухался, то, будучи раненным в плечо и с расквашенным носом, предпочел немедленно смотаться, так и не заметив, что ты валялся без сознания неподалеку.
– Господи, а если бы заметил? – ужаснулся Максим, а Надя взяла его за руку.
– И вот тут начинается самое интересное. Потому что логично предположить, что он все-таки совладал с девушкой и увез ее к тетке, где вместе с братцами занялся несчастной. Однако он клянется, что все было иначе. И что он удрал с места происшествия, и что после этого долго лечился, ведь девица знатно его отделала сковородой. Это, кстати, подтверждает травматолог, к которому Петров обратился на следующий день.
– Конечно, ни он, ни его братцы, ни тем более тетка не желают добровольно вешать на себя еще одно убийство! – отрезал Максим. – Вот и отрицают свою причастность к этому делу.
Надя кивнула:
– Это вполне вероятно, однако пока что не обнаружено ни единой улики, указывающей на причастность четырех братцев и тетки к убийству твоей попутчицы. Что не означает, что они все же не убили ее.
– А тело скормили свиньям, – поежился юноша. – Ну, кроме ее конечностей. Они ведь потом всплыли.
Надя сверкнула глазами:
– В этом-то и дело: никаких конечностей или прочих остатков человеческих тел, кроме трупа Веры, у них найдено не было. Да, можно возразить, что все давно свиньи сожрали, но ведь убийцы где-то должны были хранить отрезанные руки и ноги, которые потом подбрасывали в разнообразные места. Причем установлено, что зачастую конечности, хорошо замороженные, хранились в течение недель, а то и месяцев. Так что вообще-то следовало ожидать, что при обыске у них найдется куча чужих рук и ног. Но повторяю: ничего, кроме свиных туш, обнаружено не было!
– И трупа Веры! – ввернул Максим, а Надя согласилась:
– Да, и трупы Веры. Который они тоже хотели скормить свиньям, однако не успели. Но тебе не бросаются в глаза несоответствия?
Максим кивнул и осторожно произнес:
– А Петров ведь еще какую-то совершенно дикую историю поведал, так ведь?
Надя кивнула:
– Вот именно. Он сказал, что после того, как девушка нанесла ему серьезные травмы при помощи твоей сковородки, он, отползший в лесок, видел и слышал, как на обочине остановился автомобиль, кто-то предложил девушке подвезти ее, и она укатила с этим неизвестным прочь.
Максим тряхнул головой.
– Совершенно неправдоподобно! То она с маньяком боролась, который нас подвез, то практически без промедления снова подсела к кому-то незнакомому в автомобиль?
– А почему ты решил, что к незнакомому? – проговорила Надя. Максим смешался, не зная, что сказать.
– Ну… Ну ведь она приехала, как и я, в чужой город. Она тут никого не знала.
– Тебе это точно известно? – продолжала настаивать Надежда. – Это ты сюда приехал в первый раз, а вот твоя попутчица, может быть, и нет. Ведь ты ничего о ней не знаешь.
Максим был вынужден признать, что это так.
– И она могла и раньше бывать в нашем городе. И вполне могла иметь тут знакомых или друзей, или даже родственников.
– Но ведь ее никто у нас не объявил в розыск! И по фотороботу в газете никто не опознал! И по фото ее цепочки и разукрашенных ногтей…
Надя, провожая взглядом еще одну смеющуюся семью, произнесла:
– На это может иметься множество причин. Кто-то мог не видеть этого выпуска газет. Кто-то мог сам уехать или долгое время быть в больнице или, скажем, тюрьме. Или кто-то намеренно не объявился, хотя вполне опознал исчезнувшую девицу.
Максим вздрогнул и проговорил в панике:
– Но почему? Зачем кому-то надо утаивать информацию?
– Этого я не знаю, хотя у меня имеется несколько интересных на этот счет теорий, – заявила Надя. – Думаю, что эта девица – ключ ко всему. Если мы узнаем, кто она, то мы узнаем, кто истинный убийца!
– Истинный убийца? – чуть не плача, спросил впечатлительный студент. – Что ты хочешь сказать? Что четыре братца и тетка фальшивые, что ли?
Надя усмехнулась:
– Нет, они, конечно, убийцы, но весь вопрос – кого именно? Можем ли мы верить тому, что они не причастны к большей части исчезновений студентов? И я после изучения улик авторитетно утверждаю: да, можем! Можем ли мы доверять показаниям Петрова о том, что твою попутчицу он в ту ночь никуда не увез, а она укатила на другом автомобиле? Я утверждаю: да, можем!
– И что это значит? – дрожа, произнес Максим.
– Это значит, – ответила Надя, – что на заднем плане имеется еще кто-то! И не делай такое лицо, Максимка! Смотри, у нас в городе действовала хорошо законспирированная секта, состоявшая из студентов, которые занимались черт знает чем. Наверное, подобные тайные общества имеются в каждом большом городе, а наш ведь – областной центр, почти миллионник. Помимо этого, у нас имелась семейка садистов-дегенератов, которые грабили и насиловали молодежь. Увы, такое тоже встречается в каждом большом городе. Ну или почти в каждом. Ну и наконец у нас имеется маньяк-одиночка, который убивает студентов, что опять же, с учетом большого количества высоко котирующихся вузов в нашем городе, вполне объяснимо. А маньяки, я специально читала работы авторитетных ученых, есть в любом городе с населением от ста тысяч.
Вытаращившись на нее, Максим прошептал:
– Но это значит…
Он вскочил со скамейки и поволок за собой Надю.
– Где тут полиция? Надо им немедленно все рассказать! Это ужасно, это невероятно…
Он хотел было броситься к полицейскому наряду, который замаячил на другом конце аллеи, но Надя удержала его.
– Обожди! Это все пока что предположения. Тем более полиция нам не друг, ты сам знаешь, что идет грызня между губернатором и Филиным. И что теперь у губернатора большие проблемы, еще бы, он прошляпил целую семейную банду и разветвленную студенческую секту в своем регионе. И что власти нашей области уж точно не захотят, чтобы стало известно, что, помимо этой банды, имеется еще действующий в одиночку серийный убийца, до сих пор так и не разоблаченный.
Они зашли в беседку, и Максим, все еще дрожа, отчего-то снова шепотом произнес:
– Тогда надо поставить в известность Вениамина. Он поможет.
Он даже вынул мобильный, чтобы немедленно позвонить олигарху, с которым теперь был на «ты», но Надя мягко вынула смартфон у него из рук.
– У Вениамина другие дела. Он из кожи вон лезет, чтобы свалить действующего губернатора и пропихнуть на его место своего, как он выражается, «человечка», тем более что теперь, после смерти Веры, он с головой ушел в бизнес и локальные политические дрязги.
– Все равно он должен знать, – начал Максим, но, взглянув в лицо Наде, ахнул:
– Господи, Надюша, ты не хочешь ему говорить об этом? Но почему? Вениамин ведь так помог в разоблачении братцев и тетки! И оплатил мне дорогостоящее лечение в частной клинике.
– Где тебя едва не придушили, – заметила сухо Надя. – Ладно, извини. Пока я не докопалась до истины, никому ни о чем говорить не намерена. Потому что если это станет известно общественности, то возникнет истерия, которая в мгновение ока разнесет вдребезги этот благостный счастливый мир!
Она кивнула на смеющихся горожан, прогуливавшихся по аллее.
– Значит, маньяк все еще не пойман? – произнес убитым голосом Максим. – Нет, я уеду отсюда, уеду… Я хотел уехать, но думал, что после поимки братцев и тетки все осталось в прошлом. А на самом деле ужасу нет конца!
Потом, заметив скептическое выражение лица Нади, завопил:
– Нет, какой же я дурак! Нет, не я уеду, а мы уедем! Вместе! Потому что я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то ужасное. Надюша, мы должны рвануть отсюда сегодня же!
Надежда покачала головой и ответила:
– Я остаюсь. По крайней мере, пока не доведу до конца расследование.
Максим понял, что переубедить ее невозможно, так как Надя могла быть невероятно упрямой (все же по гороскопу она Телец!), и сказал:
– Ну тогда хотя бы поделись своими версиями. Ты ведь наверняка подозреваешь кого-то в том, что он и есть этот ужасный маньяк?
– Да, несколько версий у меня действительно имеется, однако сейчас рано говорить об этом, – протянула Надя. – Имен я точно называть не буду, потому что любое неосторожное слово может стоить невиновному жизни. Думаешь, они не разорвут безо всяких разбирательств в клочья человека, если вдруг кто-то намекнет, что тот, не исключено, серийный убийца?
