Лиза Гарднер - Исчезновение
— Как твоя голова? — спросила Рэйни. Кажется, настал удачный момент: Дуги стал относиться к ней куда терпимее.
Тот просто пожал плечами — это был его ответ на большинство вопросов. Однажды, когда они вместе гуляли, он попытался вскарабкаться на дерево, сорвался и приземлился на пятую точку. Рэйни немедленно подбежала к нему, ожидая слез или по крайней мере мужественно сдерживаемого вскрика. Дуги же просто стряхнул с себя листья, вытер грязь и кровь и снова полез на дерево. Она видела это бесчисленное множество раз.
Ребенок казался абсолютно равнодушным к окружающему миру — к боли, стуже, жаре, голоду. Ничто его не тревожило. Когда Рэйни поделилась этим с Куинси, тот рассказал ей, что дети, которых часто обижают, иногда вырабатывают в себе способность отстраняться от действительности. Это что-то вроде блокировки, объяснил он; ребенка бьют, а он просто ничего не чувствует.
Тогда Рэйни впервые задумалась о Стэнли Карпентере и о том, что Дуги, возможно, сказал правду. Недостаток улик тем не менее по-прежнему ее озадачивал. Если Стэнли бьет приемного сына, почему у Дуги нет синяков?
Пару недель назад ее вдруг посетила жуткая догадка. Это случилось вскоре после того, как Дуги начал всерьез ее ненавидеть.
— Не могу найти камень, — сказала она. — А ты?
— Тоже. — Дуги снова зашлепал по мокрому полу. Так он развлекался и, видимо, грелся.
— Странно, — пробормотала Рэйни. — Я думала, в подвале всегда полно разного барахла: сломанные инструменты, старые игрушки, обломки кирпича. Кажется, наш общий друг тщательно следит за порядком.
Дуги перестал брызгаться. В полумраке она увидела, что он нахмурился.
— Дуги, — негромко сказала Рэйни, — ты же знаешь, я полицейский. Меня учили выпутываться из таких передряг. Я вытащу отсюда нас обоих.
— Но у тебя…
— Чтобы выбраться из подвала, волосы ни к чему, — пренебрежительно ответила Рэйни.
Взгляд Дуги упал на ее руки. Он знал, что такое порезы, и прекрасно все понимал.
— Вот что мы сделаем, — бодро сказала Рэйни. — Мы разобьем эти лампочки. А потом начнем громко стучать в дверь и требовать пищи, воды и теплой одежды. Поднимем такой шум, что ему ничего не останется, кроме как открыть дверь. Вот тогда мы и поиграем в прятки.
— Я не люблю играть в прятки.
— Это хорошая игра, Дуги. Он начнет нас искать, а мы будем от него бегать. Будем перемещаться с места на место, как привидения, очень быстро. Прежде чем он освоится в темноте, постарайся подняться по лестнице. Когда окажешься наверху, беги как можно быстрее. Прочь из дома, к ближайшим соседям. Все, что тебе нужно сделать, — это попросить их вызвать полицию. Пусть едут сюда.
Дуги был не дурак.
— На месте этого типа я бы взял с собой пушку, — объявил он. — Точнее, хотя бы пушку. А еще змею.
— Этот тип вместе со своей пушкой и змеей — моя проблема, Дуги. Я просто хочу, чтобы ты взобрался по лестнице.
— Я люблю змей.
— Давай договоримся: если он принесет змею, ты ею займешься. Но если он придет с пушкой, ты побежишь наверх. Обещаешь?
Дуги задумался над ее предложением и наконец кивнул. Поплевав на ладони, он потер их одну о другую, Рэйни сделала то же самое. Они обменялись рукопожатием — это было что-то вроде клятвы. Один раз они уже так делали, когда Дуги предложил показать ей свой тайник с сокровищами и она поклялась, что никому не откроет его местонахождение.
Она хорошо помнила тот вечер: серый туман, окутывающий покрытые мхом стволы деревьев; узловатый старый дуб с дуплом — как раз подходящего размера, чтобы спрятать в нем железную коробку; бесстрастное выражение на лице Дуги, когда он достал обгоревшую фотографию матери и ее покрытые сажей четки.
— Моя мама умерла, — сказал Дуги. Он впервые заговорил о ней в присутствии Рэйни. — Поэтому я живу в другой семье. Пока что-нибудь не сожгу. Людям это не нравится.
— Зачем ты поджег мамину фотографию, Дуги? Думаю, ей это не понравилось бы.
— Мама умерла, — повторил Дуги, будто Рэйни чего-то не понимала. — Мертвые ничего не чувствуют. Им не может что-то не нравиться.
Потом он посмотрел Рэйни прямо в глаза и разорвал фотографию на две части. Та уловила намек: в представлении Дуги мертвые были счастливее живых. Но она готова была поспорить: стоит ей заглянуть в его тайник как-нибудь в другой раз — и она найдет там аккуратно склеенный снимок. Потому что Дуги по-прежнему принадлежал к миру живых и не разучился чувствовать, как бы ненавистно ему это ни было.
Рэйни с Дуги вернулись к лестнице. Поскольку им нечем было разбить лампы, оставался единственный выход.
— Дуги, если ты сядешь мне на плечи, то сможешь дотянуться до ламп?
У того сверкнули глаза.
— Да!
— Я возьму веревку и обмотаю тебе руки, — сказала Рэйни. — Ты залезешь ко мне на плечи и попытаешься разбить лампы кулаком или выкрутить их.
— Да.
Поднять мальчика оказалось гораздо труднее, чем она думала. Дуги уселся на верхней ступеньке, Рэйни стояла тремя ступеньками ниже. Он вытянул ноги. Она отклонилась назад и осторожно усадила его себе на плечи, потом очень медленно выпрямилась. Согнутыми в локтях руками Рэйни придерживала его за щиколотки. Связанные запястья ограничивали свободу действий и делали невозможным контролировать каждое движение мальчика. Она представила себе, что будет, если Дуги слишком сильно отклонится назад и оба они рухнут с лестницы.
Рэйни уже готова была что-то сказать, но в последний момент прикусила язык. Дуги в большинстве случаев был непредсказуем, и ей не хотелось подавать ему никаких идей.
Он поерзал у нее на плечах, пытаясь устроиться поудобнее, и сообщил:
— Порядок.
Рэйни очень осторожно начала подниматься по ступенькам.
— Ну? — задыхаясь, спросила она. Шея у нее болела, ноги подгибались.
— Я могу до них дотронуться, — торжествующе провозгласил Дуги.
— Тогда приступай.
Она почувствовала, как он потянулся вверх, в черную пустоту у них над головами. В какой-то момент тяжесть на ее плечах уменьшилась, и Рэйни поняла, что Дуги, должно быть, висит, держась за металлическую решетку. Она услышала скрип, потом вниз посыпалась пыль. Рэйни прикусила губу, чтобы не чихнуть.
— Лампы не выкручиваются, — выдохнул Дуги.
— Тогда разбей их. Просто разбей. Нам нечего осторожничать. Только поторопись, Дуги.
Странное, болезненное ощущение в левом боку возникло снова, как будто по ноге пробежали электрические искры. Левое колено свело судорогой; на секунду Рэйни испугалась, что упадет. Она стиснула зубы и постаралась преодолеть боль. Господи Иисусе, хоть бы сейчас… Хоть бы сейчас…
Она чувствовала, как по руке что-то течет: это открылись раны, Рэйни истекала кровью.
А потом раздался звон битого стекла.
— Есть! — Дуги разбил одну лампу, затем вторую.
— Слава Богу! — Она спустилась ступенькой ниже, наклонилась вперед и поставила мальчика на ноги. — Отличная работа. Теперь нам нужно только…
Дверь подвала открылась. Рэйни увидела ослепительный свет, и на его фоне — фигуру в черном. Она инстинктивно прищурилась и вскинула руки, чтобы заслонить глаза.
— Черт возьми! — произнес мужчина.
— Дуги, беги! — крикнула Рэйни и бросилась вверх по лестнице, целясь плечом в дверь, как раз в тот момент, когда похититель опомнился и попытался ее захлопнуть. Целую мучительную секунду она висела на верхней ступеньке, опасно наклонившись вперед, а дверь давила на нее всей тяжестью. Глаза Рэйни были закрыты — после столь долгого пребывания в темноте внезапная вспышка света буквально обожгла сетчатку. Она чувствовала, как ее кто-то тянет за ноги — это Дуги лез наверх.
Внезапно дверь поддалась, и Рэйни упала.
Свет погас так же неожиданно, как и вспыхнул. Мужчина щелкнул выключателем и исчез в коридоре.
— Дуги, — позвала Рэйни, но никто не ответил.
Она ощупью пробралась в коридор, пытаясь сориентироваться. Когда она открыла глаза, перед ними запрыгали белые точки.
«Хорошо, что здесь темно», — подумала Рэйни. На данном этапе свет был совсем ни к чему.
Она снова погрузилась во мрак и нащупала квадратное окно и два больших прямоугольных ящика. Стиральная машина и сушилка, догадалась Рэйни. Она была в крошечной прачечной, дверь которой вела в подвал. А где же Дуги?
Она напрягла слух, но по-прежнему не услышала ни звука. Оставалось лишь молиться, чтобы Дуги не забыл, что нужно делать, и сейчас бежал к входной двери. Дуги — маленький, ловкий, находчивый. Если он выберется из дома, с ним все будет в порядке.
Рэйни обошла помещение в поисках второго выхода. Безуспешно. Поискала щеколду, но не нашла. Непонятно, что бы это значило.
Оставался лишь один путь наружу — по коридору.
Она опустилась на колени и поползла.
Следующим помещением оказалась кухня — узкая, с единственным окном над раковиной, в которое не проникал даже лунный свет. Она услышала монотонный стук дождя. Пробираясь мимо плиты, Рэйни увидела экран электронных часов и вздрогнула. Половина первого ночи. Она отсутствовала сутки? Или двое?
