Парни из Билокси - Джон Гришэм
В понедельник 2 марта зал суда был снова забит до отказа, зрители даже стояли вдоль стен, а судебные приставы старались поддерживать порядок. В коридоре возмущалась толпа разгневанных мужчин и женщин, тоже желавших попасть в зал заседаний. Вызвав адвокатов в свой кабинет, судья Олифант предупредил их, что не допустит никаких проволочек и будет жестко пресекать любые попытки затягивания дел.
С большим трудом были отобраны сорок семь потенциальных присяжных, которым вручили повестки, и все они явились в суд. Используя вопросник, составленный судьей и мистером Руди, тринадцать человек сразу исключили из списка, поскольку у них имелись свои иски о возмещении ущерба, ожидавшие рассмотрения страховыми компаниями. Четырех освободили по состоянию здоровья. Двоих — потому что во время урагана погибли их родственники. Троих — из-за знакомства с семьями других потерпевших.
Когда число участников сократилось до двадцати четырех, судья Олифант дал адвокатам по полчаса на опрос кандидатов в присяжные. Джесси удалось держать эмоции под контролем, но ни у кого не было сомнений в том, что он выступал защитником хороших парней, боровшихся со злом. Благодаря своим многочисленным клиентам он знал о двадцати четырех кандидатах намного больше, чем когда-либо могла узнать защита ЭРА.
Симмонс Уэбб производил впечатление своего в доску парня с глубокими корнями на юге Миссисипи, который оказался здесь, чтобы добиться правды. Однако временами он нервничал и, казалось, понимал, что толпа готова содрать с него шкуру заживо.
Потребовалось два часа, чтобы отобрать двенадцать присяжных, каждый из которых поклялся выслушать факты, взвесить доказательства и беспристрастно решить дело.
Не объявляя перерыва, судья Олифант дал адвокатам по пятнадцать минут на вступительное слово и кивнул Джесси, который тут же вскочил и направился к скамье присяжных, чтобы произнести самое короткое в своей карьере вступительное слово. Гейдж Петтигрю засек время — Джесси говорил одну минуту сорок секунд.
— Дамы и господа присяжные, нас здесь быть не должно. Вы не должны тут находиться, и у вас наверняка есть дела поважнее. Я не должен стоять здесь и обращаться к вам. Мой клиент, мистер Томас Луна, сидящий вон там в голубой рубашке, не должен жить в доме без крыши под одним лишь пластиковым брезентом для защиты от дождя, ветра, непогоды, холода, жары и насекомых. Он не должен жить в доме, где на стенах растет черная плесень. Он не должен жить в доме почти без мебели. То же самое и с мистером Оскаром Лэнски, джентльменом в белой рубашке. Он живет через два дома от мистера Луны, на Батлер-стрит, в полумиле к северу отсюда. Что касается моего третьего клиента, мистера Пола Никовича, то он не должен жить в сарае, принадлежащем его дяде из округа Стоун. Все три семьи должны жить в своих домах, за которые, добавлю, они продолжают платить ипотеку. Они могли бы жить в домах, поврежденных более полугода назад ураганом, и пользоваться всеми удобствами, что и до удара стихии. Однако их дома, надлежаще застрахованные полисами ЭРА, по-прежнему одиноко стоят под голубым брезентом вместо крыши и с заколоченными фанерой окнами.
Джесси сделал глубокий вдох, отступил на шаг и продолжил, возвысив голос:
— И они нормально жили бы в своих домах, если бы не преступные действия «Экшн риск андеррайтерз». — Тут он указал на Фреда Макдэниела, старшего оценщика компании, устроившегося рядом с Симмонсом Уэббом.
Макдэниел вздрогнул, но не отвел взгляда от папки, лежавшей перед ним на столе. Джесси повторил:
— Нас здесь не должно быть, но мы здесь. Итак, поскольку мы вынуждены собраться в этом зале суда, давайте не будем терять время. Через несколько часов у вас будет возможность сообщить мистеру Макдэниелу и его крупной компании из Чикаго, что люди здесь, в округе Гаррисон, считают, что контракт есть контракт, страховой полис есть страховой полис, и наступает время, когда жадным корпорациям придется раскошелиться.
Симмонс Уэбб был застигнут врасплох — он не ожидал, что Джесси будет столь лаконичен, — и пару секунд копался в бумагах.
— Мистер Уэбб, — поторопил его судья Олифант.
— Да, ваша честь, я как раз нашел полис. — Он встал и подошел к скамье присяжных, улыбаясь широко и фальшиво. — Дамы и господа присяжные, это полис домовладельца, выданный моим клиентом семье Луна. Он примерно такой же, как полученные господами Лэнски и Никовичем. — Он поднял полис и стал демонстративно перелистывать страницы. — Вот здесь, на пятой странице, четко сформулировано, я цитирую: «Из всех случаев страховой защиты, указанных здесь, исключаются повреждения основного жилого строения, а также пристроек, таких как крыльцо, навесы для автомобилей, гаражи, внутренние дворики, террасы и хозяйственные постройки, такие как хозяйственные сараи, сараи для инструментов и т. д., вызванные наводнениями, повышением уровня воды, приливами или нагонами в результате ураганов и/или тропических штормов».
Он бросил полис на стол и встал перед присяжными.
— Теперь это дело перестает быть таким простым, как кажется на первый взгляд. Ущерб, нанесенный ураганом, часто бывает сложно оценить, потому что почти при всех сильных ураганах некоторые дома повреждает сильный ветер и затапливает вода.
Уэбб начал бессвязно рассказывать, как трудно установить, что именно стало причиной ущерба определенной конструкции. Он пообещал присяжным представить свидетелей-экспертов, которые прошли подготовку в полевых условиях и покажут, что происходит во время сильного шторма. Он театрально пытался изобразить сочувствие всем «хорошим людям здесь», которые пострадали от урагана, и заверял, что и он, и его клиент присутствуют здесь, чтобы помочь. Присяжные скептически переглянулись. Уэбб несколько раз сбивался с мысли, и стало очевидно, по крайней мере для Джесси, что он пытается использовать старую стратегию: «Если у вас нет фактов, попробуйте их запутать».
— Еще одна минута, — наконец вмешался судья Олифант.
Когда Уэбб занял свое место, Джесси ощутил подъем. Его оппонент представлял крупнейшие страховые компании, ведущие бизнес в штате, и был известен как жесткий переговорщик. Однако было очевидно, что он привык улаживать дела до суда, а не выступать перед присяжными. Его вступительное слово не впечатляло.
Первым свидетелем был Томас Луна. После общих вопросов Джесси попросил его описать для присяжных ужас пережитого урагана с ветром, сила которого достигала, по оценкам, двухсот миль в час.
