Джейк Арнотт - Подснежник
Деньги Бердсли забирает в сувенирном магазинчике в зале прилета. Дерек входит первым и прячет сверток на стеллаже, где выставлены в ряд куклы в национальных костюмах, каждая из которых заключена в прозрачный пластиковый футляр-цилиндр. Затем наступает черед Бердсли, который незаметно перекладывает деньги в свою котомку. Чтобы избежать подозрений, он выбирает одну куклу-сувенир и оплачивает ее в кассе. Элементарно.
Сопровождаемые жестяными щелчками прилетного табло, мы выходим на автостоянку. Бердсли на ходу размахивает куклой, держа пластиковый цилиндр за специальный шнурок.
– Что ты собираешься делать с этой штукой? – спрашиваю я. – Выбросишь?
Бердсли слегка приподнимает игрушку и внимательно рассматривает. Кукла одета в голландский национальный костюм. Бердсли ухмыляется.
– Не-а. Отдам младшей сеструхе.
Остается еще парковка. На шлагбауме мы предъявляем парковочную квитанцию. Дежурный в будке передает нам толстый конверт, и мы уезжаем. Что может быть проще?
Деньги мы отвозим Гарри и тут же получаем свою долю. Все идет как по маслу, но Гарри задумчив, почти мрачен. Несомненно, он с головой погрузился в это свое второе дело. Я боюсь, как бы на него не «нашло». Меньше всего мне хочется, чтобы это случилось именно сейчас, когда все наладилось и мы получаем очень неплохие деньги, не прикладывая к этому никаких усилий. Но поскольку поделать здесь все равно ничего нельзя, мы оставляем Гарри наедине с его заботами.
Я соглашаюсь подвезти Бердсли.
На обратном пути через город Бердсли рассуждает о нашем собственном маленьком предприятии. О наркотиках. О «колесах» и тому подобном. Он считает, что негоже бросать это дело, поскольку аэропортовский бизнес еще может развалиться. У Бердсли, впрочем, проблемы с поставками. Кое-кто хочет иметь свою долю буквально со всего. Большая Двойка, жлобы несчастные… Это обстоятельство несколько портит общую картину, но мы с Бердсли не слишком расстраиваемся. Нам пока везет, и это добавляет нам куража. Поэтому мы решаем в самое ближайшее время нанести визит нашему поставщику Марта.
– Но сначала мне нужно побывать дома и кое-что забрать, – говорю я Бердсли.
Мы заезжаем ко мне, поднимаемся в квартиру, и я принимаюсь рыться в горах мусора, до которого у меня еще не дошли руки.
– Господи, Джек! – не удерживается Бердсли. – Как ты только живешь в этом хлеву?
– Пусть тебя это не беспокоит, – откликаюсь я. – Иди лучше сюда, я хочу кое-что тебе показать.
Я веду его в спальню, лезу в дымоход и достаю «пушку». Развертываю тряпицу и подношу оружие к самому его лицу. Бердсли негромко ахает от восхищения.
– Гляди, сынок. Настоящий кольт сорок пятого калибра.
Я кручу барабан. Фиксатор тихонько щелкает: щелк-щелк-щелк.
– Вот это я понимаю! С помощью этой штуки можно отстрелить человеку голову напрочь!
От волнения Бердсли раскраснелся, как мальчишка. Я вкладываю в барабан патроны и протягиваю револьвер ему.
– На, – говорю, – пальни. Голову даю на отсечение, тебе до смерти хочется во что-нибудь пальнуть.
Бердсли благоговейно взвешивает оружие в руке.
– Вот хотя бы вот сюда, в трубу.
Бердсли судорожно стискивает рукоятку, прищуривается и скрипит зубами.
– Рука должна быть прямая. И нажимай на спусковой крючок, а не дергай за него.
Б-БАХ!.. Комната наполняется грохотом. В воздухе плывут облачка сизого порохового дыма и клубы пыли от раздробленной штукатурки. Отдача заставляет Бердсли попятиться на пару шагов, и он нервно хихикает.
– Мощная штука, правда, сынок?
Я забираю у него револьвер и ставлю на предохранитель. Сую оружие за пояс и оправляю куртку.
– Порядок, – говорю я. – Вот теперь можно навестить и нашего друга Марти.
Марти вовсе не рад нас видеть. Я понимаю это, как только он открывает дверь. Он, впрочем, тотчас принимается глупо улыбаться, пытаясь убедить меня в обратном.
– Привет, Джек! – произносит он самым дружеским тоном, но слова как будто застревают у него в горле. – Как делишки, старик? Что-то тебя давно не видно…
– Я действительно был немного занят, Марти, но теперь с делами покончено. Как насчет нашего маленького бизнеса? Я и вот этот парень хотели бы возобновить наше сотрудничество.
– Хотите выпить, ребята?
– Давай лучше поговорим о деле. У тебя какие-то проблемы?
– Видишь ли, Джек, – начинает Марти, пытаясь говорить как можно дипломатичнее, – ситуация несколько изменилась. Ты совершенно прав – возникли кое-какие осложнения…
– Вот как? Какие же?
– Близнецы. После того, как я в последний раз продал тебе товар, мне пришлось отдать им часть прибыли.
– Ну и что? Таков твой бизнес.
– Но я-то считал, что ты с ними обо всем договорился!
– О чем?
– Понимаешь, я согласился иметь с тобой дело только потому, что ты сам мне сказал – с Близнецами проблем не будет. Ты все время ссылался на них. Я продал тебе товар, потому что думал – с ними все улажено.
– Что-то я ничего не понимаю…
– Мне пришлось заплатить им их процент, Джек. Они сказали, что ты больше на них не работаешь и что в будущем я должен действовать только через них.
– К чему ты клонишь, Марти?!
– Мне не хотелось бы совершить ошибку, Джек. Кому охота связываться с Близнецами?
– То есть ты хочешь сказать, что больше не будешь поставлять мне товар?
– Я в очень сложном положении, Джек, поверь! Даже не знаю, как быть!
– Хорошо, сейчас я тебе объясню…
Я достаю револьвер и приставляю его длинный ствол к голове Марти.
– Давай перестанем трепаться и займемся делом, о'кей?
– Хорошо, хорошо! – в страхе бормочет Марти. – Только убери, пожалуйста, эту штуку, ладно?
Вздыхая и качая головой, он уходит, чтобы принести товар.
– У нас могут быть крупные неприятности, Джек, – говорит он, вернувшись.
– Пусть братья Крей тебя не беспокоят, – отвечаю я, снова засовывая револьвер за пояс. – Их песенка считай что спета. Лично мне на них наплевать.
Это не бравада. Я и в самом деле не боюсь Близнецов… Или боюсь?
– Ладно. – Марти снова вздыхает, словно смиряясь с неизбежным. – Слушай, раз у меня все равно нет выхода… Может быть, возьмешь вот это?
Блестя крошечными, как бусинки, глазами, Марти протягивает мне несколько листков яркой цветной бумаги. Я беру один из них. Это обычная фильтровальная бумага, расчерченная зачем-то на небольшие квадратики.
– Что за хреновина? – спрашиваю я.
– Это ЛСД, Джек. Совершенно новая штука. Двое студентов-химиков производят ее в подпольной лаборатории в Каннинг-тауне. За ней теперь охотятся все знаменитости.
– Знаменитости?! – Бердсли недоверчиво фыркает.
– Я тебе точно говорю, Джек, – на ЛСД теперь мода. Последний писк. Порежь бумагу на квадратики и продавай «волосатикам» по десять шиллингов за штуку. Можно даже по фунту.
– Что это такое? Стимуляторы?
– Нет. Говорят, от этой штуки человек начинает ярче воспринимать окружающее. Цвета, краски и все такое… Еще она дает ощущение мира, любви и прочего дерьма. Действие продолжается несколько часов, а нужно-то этого вещества всего ничего. Одна капля на кусочке фильтровальной бумаги – и все.
Проклятье, этого только не хватало! Но нельзя же отставать от жизни. В итоге мы покупаем довольно много этого нового дерьма, хотя Бердсли, кажется, не очень доволен. Берем мы и «колеса»-«бомбовозы» и прочее, – главным образом для личного употребления. Правда, я уже почти решил завязать. Мне совсем не хочется кончить, как Джо Мик.
– Отлично! – раздраженно говорит Бердсли, когда мы отъезжаем. – Теперь придется иметь дело с этими немытыми волосатиками!
– Пусть тебя это не смущает, – откликаюсь я. – Бизнес есть бизнес.
Гарри звонит мне пару дней спустя.
– Я сейчас встречаюсь с Муни, – говорит он. – Хочешь поприсутствовать?
Значит, Гарри всерьез решил заняться порнографией. И хочет, чтобы я тоже в этом участвовал. Я польщен и в то же время обеспокоен. Я пока не знаю, хочется ли мне работать с Гарри постоянно. Предпочитаю быть на вольных хлебах. Однако предложение стоит того, чтобы его хотя бы обдумать, поэтому я отвечаю:
– Да, конечно.
И вот я сажусь в «зодиак» и лечу в «Звездную пыль». Гарри уже сидит за лучшим столом, сервированным со всем возможным шиком. Шампанское в серебряном ведерке и все такое.
– Как твой мальчик, нормально сработал? Забрал конвертик?
– Да. Никаких проблем.
Бердсли действительно справляется очень и очень неплохо, однако я не тороплюсь рассказывать Гарри о нашей небольшой подработке. Я боюсь, что в нем может проснуться алчность и тогда он тоже начнет требовать с нас свой процент, как Близнецы.
– Сегодняшние газеты читал? – взволнованно спрашивает Гарри.
