Крис Кузнецки - Крестное знамение
Пейн подумал и пришел к выводу, что версия его друга звучит вполне правдоподобно. Он, конечно, понимал, что еще более правдоподобно она звучала бы, будь у них больше информации о катакомбах.
— Эй, Фрэнки, расскажите-ка нам поподробнее о сокровищах.
— Наш народ говорить, что Климент Седьмой бояться за богатства Церкви. Даже когда папа возвратиться в Ватикан, он все равно бояться за него. Поэтому люди говорить, что он оставлять лучшие вещи в Орвието.
Джонс тихо присвистнул, подумав о сокровищах Ватикана.
— Фрэнки, если бы мы захотели начать раскопки в Орвието, у кого нам нужно было бы просить разрешения? Есть там какое-нибудь учреждение, которое могло бы дать нам разрешение на это?
— Нет, во всей Умбрии ничего такого нет… А вот в Риме — да, в Риме есть такое учреждение. Оно называться департамент по охране памятников старины. Он иметь очень большая власть в правительство.
— Каким образом? — спросил Пейн.
— Министр по охране памятников старины — Бенито Пелати, он очень важный человек. Он очень старый и очень уважаемый во всей Италии. Он сделать так много — спасать наши сокровища, нашу культура, — что люди готовы целовать ему ноги.
— А этот самый Пелати имеет полномочия разрешить кому-то проводить раскопки в Орвието?
— Si, но синьор Пелати никогда не разрешать ничего такого. Мы, итальянцы, очень гордые. И из-за наша гордость иногда мы очень упрямые. Очень долго синьор Пелати говорить мой народ, что катакомбы в Орвието — выдумка. Он даже выступать по телевизору и говорить, что их нет, чтобы люди забыть всякие выдумки, потому что они ложь. Но некоторые ученые хотеть иметь доказательства. Они даже не хотеть копать. Они только хотеть сделать рентген земля, чтобы знать, есть ли что-то там под ней. Но он не позволять даже это. Он многое поставить на карта.
Пейн понимающе кивнул.
— А кстати, каким способом господину Пелати удается предотвращать незаконные раскопки?
— Он иметь специальные люди, которые жить в Орвието и все наблюдать. Многие разные люди проникать в Орвието, чтобы искать сокровища в катакомбы, и не возвращаться назад. Но потом никто больше не ходить за сокровища… Миф не стоить жизни.
— Чисто гипотетически, — спросил Джонс, — если кому-то пришло в голову начать там раскопки, что ему потребовалось бы?
Фрэнки пожал плечами.
— Разрешение от синьор Пелати. Но, как я говорить, такого никогда не быть. Синьор Пелати никому не позволять находить сокровища в Орвието. Бенито Пелати — важный человек в Италия; лучше умереть, чем быть дураком.
Пейн с Джонсом еще некоторое время продолжали беседу с Фрэнки, но тут коротышку позвали в библиотеку по какому-то делу. Друзья остались в фотолаборатории и, разложив снимки на рабочем столе, начали внимательно их рассматривать. Все они были сделаны с верхней части плато. На первом открывался широкий панорамный вид роскошного пейзажа, за ним следовали изображения потерпевшего крушение вертолета, в основном его левой части, а также грузовика Бойда. Большая часть кормовой части вертолета полностью обгорела. Тем не менее три последние цифры его серийного номера можно было разобрать без особого труда.
Как ни странно, последние две фотографии были сделаны с противоположного конца гребня — видимо, Барнс прошел несколько сот футов, чтобы заснять сцену крушения с обратной стороны. С точки зрения Пейна, прогулка Барнса была чудовищной тратой времени, так как на снимках не нашлось никакой ценной информации: в основном обгорелая трава, громадные камни и осколки обожженного металла.
— Ну и что мы узнали?
— Мы узнали, что Барнс говорил правду. Вертолет упал на грузовик, хотя грузовик и не упоминается в газетных публикациях. Что странно.
— Возможно, это как-то связано с расположением грузовика, — предположил Пейн. — Внизу плато нет дороги, а Бойду нужно было обязательно там оказаться. Зачем? Если он на самом деле вор, как утверждает ЦРУ, зачем ему рисковать, спускаясь туда на машине, если в этом не было никакой необходимости? Если бы он не хотел привлекать внимания, то оставил бы грузовик на стоянке, там, где и мы, а затем прошел бы в Орвието пешком, как обычный турист.
Джонс кивнул.
— Более того, если бы Бойд занимался незаконными раскопками, он тем более не оставил бы грузовик внизу, опасаясь людей Пелати, которые, по словам Фрэнки, рыскают повсюду. Они бы обязательно его заметили. Но может быть, он не боялся людей Пелати… Постой-ка, а если в этом как раз и заключается недостающее звено? Что, если он не скрывался от Пелати, потому что работал на него?
— И что он для него делал? Искал спрятанные сокровища?
— Почему бы и нет? Тогда становится понятным, почему грузовик Бойда оставался в долине. Бойда не беспокоило, что его кто-то заметит, а оборудование должно было находиться как можно ближе к месту раскопок.
— А вертолет?
Джонс пожал плечами:
— Кто знает? Возможно, он находился там для защиты Бойда, а кто-то другой сбил его. А может, принадлежал охотникам за сокровищами и сбили его люди Пелати.
— Или он принадлежал ЦРУ. Тебе такая возможность приходила в голову?
— Приходила. — Пейн внимательно всматривался в снимок задней части вертолета. — Как мне кажется, эта пташка изготовлена Беллом. Вероятно, часть его серийного номера двести шесть. Возможно, «L-1».
— Ты с такой уверенностью говоришь на основании всего одного снимка?
— Поверь мне, здесь снят вертолет той же модели, которую использовали Манзак с Бакнером. И такого же цвета. Такой же черный, как мой дядя Джером.
Пейн взял фотографию из рук Джонса.
— Вероятно, не простое совпадение, а?
— Вероятно, нет.
— Значит, один вертолет был в Памплоне, а второй — в Орвието.
Джонс кивнул.
— С этого момента начинаются сложности. Неизвестно, что там делал вертолет. Более того, мы даже не знаем, с кем мы беседовали в Памплоне, ведь Манзак с Бакнером мертвы. Далее, зачем было убивать Дональда Барнса и всех пассажиров автобуса?
— Да, как-то все не очень схо…
Телефонный звонок прервал его на полуслове. Возможно, Пейну не стоило на него отвечать, но было уже далеко за полночь и его разбирало любопытство. К счастью, он поступил правильно, так как звонил Фрэнки, который взволнованным голосом произнес:
— Я сейчас уходить из библиотека. Приносите фотографии и ждите меня в мой кабинет. Обещаю, вам понравится! Быть хорошо!
Глава 39
Мысль о том, что можно обратиться к отцу за помощью, лишила Марию сна. Как она ни пыталась рационально отнестись к этой возможности, Мария никуда не могла уйти от главной идеи, на которой базировалась жизненная философия ее отца. Женщины — слабые, мужчины — сильные. Боже, как злил ее подобный подход! Как мог человек, живущий в двадцать первом веке, держаться такой устаревшей идеологии? Хуже того — стоит ей попросить отца о поддержке, и он сразу воспользуется ее просьбой как дополнительным доказательством своей теории: когда у женщины на жизненном пути возникают настоящие сложности, она тотчас пытается укрыться за спиной мужчины.
Но есть ли у нее выбор? Мария понимала, что, если она хочет обнародовать информацию о катакомбах, ей в любом случае понадобится помощь департамента ее отца. В противном случае их с Бойдом заклеймят как грабителей и они потеряют права на все свои находки. Их научным исследованиям не должно мешать то, что синьор Пелати — отъявленный женофоб и очень плохой отец. Он официальное лицо, руководитель департамента по охране памятников старины, и его нужно немедленно поставить в известность обо всем.
Они с Бойдом это прекрасно понимали. И все-таки Марии очень не хотелось беседовать с отцом об их открытиях.
Одна мысль о том, что он пообещает ей спасти ее, была невыносима для девушки. Подонок отверг ее, когда она была совсем крошечной, и отвернулся от дочери в тот момент, когда она больше всего нуждалась в его поддержке. Вот и теперь Мария решила не обращаться к нему. Даже в самом крайнем случае. Ни при каких обстоятельствах.
— Профессор, — прошептала Мария, — пора вставать. Вот-вот взойдет солнце.
Бойд открыл сначала один глаз, затем другой, отчаянно пытаясь понять, где он. Первое, что он заметил, был сложный узор паутины на потолке. И практически сразу ощутил спиной ледяной холод бетонного пола. Сделав глубокий вдох, профессор почувствовал в воздухе отчетливый запах мочи. Ах, понятно! Воспоминания о нескольких последних днях захлестнули его. Они провели ночь на заброшенном складе.
— Ну же, вставайте, — поторапливала его Мария. — Нам нужно выбраться из города еще до завтрака.
— Но почему, дорогая?
— Потому что наши фотографии на первых полосах всех местных газет. Как только люди выйдут на улицы, шанс ускользнуть незамеченными будет практически равен нулю.
