Барри Лига - Я охочусь на убийц
Глюкоза. Ну разумеется. Прошло несколько часов с тех пор, как Хоуви питался в последний раз, но твердую пищу, наверное, он принимать сможет еще не скоро. Если учесть тяжесть травмы, анестезию…
Два проводка тянулись от груди Хоуви к монитору, стоявшему рядом с кроватью. Там, на экране, кривая линия ЭКГ показывала работу сердца пациента. Шестьдесят ударов в минуту. Что ж, вполне сносно.
— Получилось так, — довольно бодро сообщил Хоуви, — что он не задел ни одного жизненно важного органа, а только проткнул кровеносные сосуды. Если бы на моем месте оказался ты, то скорее всего тут же бы поднялся и бросился вслед за ним. А что я? Я остаюсь лежать в луже собственной крови. Вот что получается, когда кровь плоховато сворачивается. В следующий раз пусть уж тебя колют ножами вместо меня!
— А тебя и не кололи, — после небольшой паузы решился высказаться Джаз. — Тебя полосонули ножом, а это разные вещи.
— Ну хорошо, как бы там ни было… — Он поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее и одновременно морщась. — А можно сделать так же, как в сериале «Си-эс-ай»? Ну, исследовать хорошенько мою рану и по ней определить, каким именно ножом этот преступник пользовался? Ну, отследить, к примеру, где и когда он его покупал, а потом натравить на него полицейский спецназ и все такое?
Прежде чем Джаз успел что-то ответить, заговорил шериф:
— Ничего не получится. Прости. Такие вот резаные раны не выявляют никаких характеристик лезвия. Только если бы в тебя действительно воткнули нож, тогда можно было бы что-то сказать. В этом случае имело бы смысл обращаться к судмедэкспертам… — Тут Уильям понял, что зашел слишком далеко в своих разглагольствованиях, и он, прокашлявшись, замолчал. Потом устроился на стуле возле кровати и добавил: — В любом случае доктора говорят, что ты обязательно скоро поправишься. Я был очень рад это услышать.
Джаз оставался стоять у двери, не в силах сделать и шага. Как только он увидел Хоуви в постели, его словно захлестнуло чувство вины. Оно не позволяло ему приблизиться сейчас к другу. Чувство вины, именно такое, было ему до сих пор незнакомо. Что это? Он виноват, потому что позволил себе манипулировать людьми? Да, разумеется. Причем все время. Но он не обращал внимания на это чувство вины, потому что считал, что дело важнее. Но теперь все изменилось, ведь его друга чуть не убили.
И прямо у него на глазах умер человек.
Хоуви поднял руку, хотя для этого ему пришлось приложить заметное усилие, и помахал Джазу, чтобы тот подошел ближе.
— Ты что же, собрался стеречь эту дверь всю ночь? Хочешь посмотреть на мои швы? Они неподражаемы. — Последнее слово он произнес шепотом, с искренним восхищением.
Джаз подошел к кровати и встал напротив Уильяма. Ему очень хотелось дотронуться до Хоуви, чтобы доказать самому себе, что этот тонкий, как пергамент, объект в постели на самом деле его лучший друг, а не галлюцинация.
Хоуви подался вперед, насколько позволяли капельницы и силы парнишки. Его и без того слабый голос ослабел еще больше, хотя он и старался быть услышанным.
— Должен признаться, чувак, я сейчас не могу показать тебе швы, их пока что заклеили и закрыли марлей.
— А у тебя потом шрам останется? — подыграл ему Джаз.
Хоуви нахмурился:
— Не очень большой. Я хотел большой и впечатляющий, но меня об этом никто не спрашивал, так как я, оказывается, все время был без сознания. Представляешь?
— Вот негодяи, — пропел Джаз, а потом все же решился и протянул руку, положив ее прямо на ладонь Хоуви, расположенную поверх одеяла.
Что-то в этом прикосновении подействовало на Джаза. Может быть, ощущение уязвимости его друга, может быть, его натянутая кожа. Так или иначе, но внутри Джаза что-то зашевелилось, и он заговорил, даже не подумав.
— Это я во всем виноват, — прошептал он. — Я виноват в том, что она умерла.
— Ничего подобного.
— Так оно и есть. Ты же хотел позвонить шерифу еще из машины. Если бы я тебя послушал…
— Если бы… — Голос Хоуви прозвучал слабо, недостаточно решительно. — Все равно все закончилось бы именно так. Этот парень уже заявился к ней и убивал ее.
— А ведь Хоуви прав, Джаз, — негромко подтвердил Уильям. Он потер свой мясистый нос и продолжал: — Даже если бы вы позвонили из автомобиля, мы бы приехали ненамного раньше. А вы спутали его планы. Вы заставили его занервничать своим вторжением. Вы напугали его. Он, как правило, отрезает пальцы уже у мертвой женщины, а на этот раз ему пришлось ампутировать их, пока она еще оставалась жива.
— Да уж. — Во рту Джаз ощутил горечь. — Для нас это значительная победа. Наверное, бедняжка Джинни будет рада это услышать… Подождите, что я такое говорю — она же умерла.
Уильям дал ему некоторое время, чтобы паренек прочувствовал и горе, и свою вину в случившемся. Только после этого шериф прокашлялся и заговорил:
— Ребята, мне нужно точно знать, что именно вы видели и что сделали. И все это я буду записывать, хорошо? — С этими словами он продемонстрировал им свой смартфон и навел на них камеру.
Мальчишки согласились на запись. Джаз подвинул стул поближе к кровати, присел и тут же взял друга за руку, словно хотел убедиться в том, что Хоуви теперь никуда от него не денется. Они быстро рассказали шерифу о том, как они вычислили, что следующей жертвой станет Джинни, как приехали к ней домой. Джаз удивился, с каким спокойствием он пересказал все то, что произошло в квартире потом. Его голос был лишен каких бы то ни было эмоций. Сейчас он осознал, что все то, что случилось с Джинни, волновало его все меньше и меньше. Горе сменилось гневом. Джаз злился на себя за то, что ему ничем не удалось помочь, и, разумеется, бесился от того, что никак не может выйти на след того негодяя, который стал теперь олицетворять его собственного отца.
— …и позвонил по номеру девять-один-один, — услышал Джаз голос Хоуви. — Потом я услышал в переулке какой-то шум, повернулся и… — Хоуви закашлял, — и доблестно атаковал нож своим собственным животом. Но к сожалению, безуспешно.
— Ты успел хорошенько рассмотреть его? Можешь описать?
Хоуви печально улыбнулся:
— Да, конечно. Он был примерно вот такенного размера. — И он развел ладони примерно на десять сантиметров. — Тонкий, сделан, как я полагаю, из стали. Очень острый.
Джаз усмехнулся, несмотря на то что сейчас ему было совсем не до веселья.
— Ну а что скажешь ты, Джаспер?
Джаз отрицательно покачал головой. Он тщетно пытался вспомнить лицо убийцы, его глаза, хотя бы что-то. Но у него был всего один миг, прежде чем преступник выпрыгнул в окно, а оттуда на улицу, прямиком к Хоуви и его несчастному животу. Но эти голубые глаза…
— Все, что я могу сказать, — он белокожий, но это мы установили еще раньше, насколько мне известно. Довольно высокий, где-то метр восемьдесят. — Он взмахнул рукой, показывая примерный рост незнакомца. — И у него голубые глаза.
Шериф поблагодарил их и поднялся, одновременно давая Джазу жестом понять, что Хоуви тоже пора передохнуть. Но у Джаза еще оставался вопрос к шерифу.
— Скажите, ваши ребята нашли театральный реквизит? Ну, там, у нее в квартире?
Шериф несколько секунд колебался, не зная, стоит ли говорить ребятам о том, что увидели его сотрудники, но все же решился и кивнул:
— Да. Игрушечный лук со стрелой и кое-что еще. Ну, ты меня понимаешь.
Когда Билли Дент носил прозвище Художник, он придавал своим жертвам различные посмертные позы. Четвертую женщину он усадил на одно колено в позе купидона, стреляющего из лука. Эта композиция, как показалось Билли, весьма гармонировала с инициалами жертвы В. Д. Она должна была символизировать Валентинов день и «посвящалась» всем влюбленным. Первые десять или двенадцать убийств Билли совершил еще до рождения сына и подробностями с ним не делился, а потому Джаз не знал точно, почему его отец поступал именно так, а не иначе. Возможно, такова была его тактика, и она помогала ему. Полицейские сбились с ног, пытаясь установить закономерность в его действиях, и долгие годы Билли продолжал оставаться на свободе.
— Значит, я оказался прав, — выдавил Джаз.
— Похоже на то. Он явно подделывается под Билли и пытается повторить его карьеру.
— А что насчет пальцев?
— Он отрезал их не после ее смерти, а у живой женщины. Но это тебе уже известно. Мы полагаем, что при этом он не хотел менять своего стиля. Просто он услышал ваши шаги, ребята, и действовать ему пришлось быстро, не раздумывая.
Быстро… Прошло не больше минуты между тем, как Джаз постучался в дверь и как он вышиб ее своим телом. Импрессионист отрезал пальцы у Джинни в рекордно короткий промежуток времени.
— Он оставил нам средний палец, как обычно. Мы нашли его под диваном.
Джаз подумал о том, а не он ли, случайно, загнал его туда, когда влетел в комнату.
