Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
…Малькольм только-только успел заказать себе бутерброд с мясными фрикадельками, когда почтальон с болтавшейся на шее сумкой свернул с Первой улицы на Юго-восточную А и зашагал вдоль нее. Какой-то невысокий коренастый человек в слишком широком плаще, держась как-то неестественно прямо, следовал сзади в нескольких шагах от почтальона. На расстоянии пяти кварталов навстречу им двигался высокий худой человек. На нем тоже был плащ свободного покроя с той лишь разницей, что доходил ему только до колен.
Как только Уэзерби, вновь сидевший за рулем голубого «седана», увидел почтальона, который повернул из-за угла на Юго-восточную А, он сразу же уехал. Ни двое в машине, ни трое «пешеходов» и виду не подали, что заметили друг друга. Переждав приступ астматического кашля, Уэзерби вздохнул с облегчением. Он был бесконечно рад тому, что его участие в этой операции уже закончилось. Каким бы крепким орешком ни казался Уэзерби, но он, когда изредка посматривал на своего молчаливого пассажира, сидевшего рядом, был счастлив, что не допустил ошибок.
Однако Уэзерби глубоко заблуждался. Он допустил одну небольшую и вполне обычную ошибку, ошибку, которой он мог бы легко избежать. Ошибку, которой он должен был избежать.
Если бы кто-нибудь наблюдал за улицей, то он увидел бы, как три человека — два бизнесмена и почтальон — совершенно случайно приблизились одновременно к ограде здания общества. Бизнесмены вежливо пропустили в калитку почтальона, дав ему возможность первым подойти к двери и нажать кнопку звонка. Как обычно, Уолтера не было на месте (хотя вряд ли что-нибудь изменилось, находись он там). В тот самый момент, когда Малькольм покончил со своим бутербродом в ресторанчике «Хэп», миссис Расселл услышала звонок и крикнула своим неприятно резким голосом:
— Войдите!
Незнакомцы так и поступили. Первым вошел почтальон…
* * *…Малькольм не очень-то торопился завершить свой завтрак. Растягивая удовольствие, он заказал еще фирменное блюдо, которым славилось это заведение, — шоколадный торт с ромом. После второй чашки кофе совесть все же заставила его вновь выйти на улицу. Ливень прекратился, и теперь лишь слегка моросило. После завтрака настроение у Малькольма несколько поднялось, да и самочувствие тоже улучшилось. Он шел не спеша, потому что, во-первых, получал удовольствие от прогулки и, во-вторых, он не хотел бы уронить пакеты с бутербродами, которые с трудом держал в руках. Изменив привычке, он пошел по противоположной от здания общества стороне Юго-восточной А. Это давало ему возможность лучше видеть само здание по мере того, как он приближался к нему. Именно это обстоятельство и позволило ему заметить намного раньше нечто такое, чего он бы не увидел, если бы шел обычным маршрутом.
Всего лишь одна небольшая деталь, но именно она и заставила Малькольма насторожиться. Деталь, чуть-чуть вышедшая за рамки привычного и в то же время такая незначительная, что казалась совершенно лишенной всякого смысла.
Однако Малькольм обладал способностью подмечать такие мелочи, как, например, распахнутое настежь окно на третьем этаже. Дело в том, что все окна здания общества открывались наружу, а не поднимались вверх по раме. Поэтому-то широко распахнутое окно и было так заметно. Когда Малькольм заметил раскрытое окно, то все же не сразу осознал значение этого факта. Но приблизившись к зданию на расстояние полутора кварталов, он вдруг понял, в чем дело, и резко остановился…
* * *…Нет ничего необычного в том, что где-то в Вашингтоне могут быть открыты какие-то окна, пусть даже и в дождливый день. В столице даже во время весенних ливней обычно стоит теплая погода. Но так как здание общества оборудовано кондиционерами, то единственной причиной того, что это окно было открыто, могло быть лишь желание проветрить помещение. Малькольм знал, что в данном случае подобное объяснение было просто абсурдным. Оно было абсурдным потому, что открытым оказалось именно это окно. Окно в кабинете Таматхи.
Все сотрудники секции хорошо знали, что Таматха постоянно испытывала панический ужас при виде открытых окон. Когда ей было девять лет, два ее брата-подростка затеяли драку из-за картины, которую они втроем нашли, исследуя чердак. Старший брат поскользнулся на коврике и вывалился из чердачного окна вниз на улицу. В результате он сломал позвоночник и остался парализованным на всю жизнь. Таматха однажды призналась Малькольму, что либо пожар, либо угроза насилия могут вынудить ее приблизиться к открытому окну.
И, тем не менее, именно окно ее кабинета было сейчас открыто.
Малькольм попытался подавить возникшее у него ощущение тревоги и беспокойства. «Ох, уж это мое сверхчувствительное воображение, — подумал он. — Окно, вероятнее всего, открыто по какой-нибудь вполне естественной причине. Может быть, кто-то просто разыгрывает Таматху». Но сотрудники секции никогда не разыгрывали друг друга, и Малькольм был уверен, что никто не посмеет подшучивать над Таматхой таким жестоким образом. Он вновь медленно двинулся вперед, миновал здание общества и дошел до угла. Ничего подозрительного. Все, кроме этого окна, казалось в полном порядке. Он не услышал никакого шума внутри здания. Очевидно, все были заняты своими делами.
«Что за глупость?», — подумал Малькольм. Он пересек улицу, быстро подошел к калитке, затем поднялся по ступенькам на крыльцо и, поколебавшись мгновение, нажал кнопку звонка. Никакого ответа. Он слышал, как внутри прозвенел звонок, однако миссис Расселл не отвечала. Он позвонил еще раз.
Снова тишина. По спине Малькольма пробежали мурашки.
«Уолтер, наверное, возится с книгами, — подумал он, — а наша „парфюмерная Полли“ засела в туалете. Скорей всего, так оно и есть». Он медленно полез в карман за ключом.
Когда в дневное время кто-нибудь вставляет ключ в замочную скважину входной двери общества, то по всему зданию проносится специальный сигнал.
Если же подобное произойдет ночью, то сигнал одновременно зазвучит и в полицейском управлении Вашингтона, и в комплексе ЦРУ в Лэнгли, и в здании отделения безопасности, расположенном где-то в центре столицы. Малькольм услышал мягкий звук сигнала, как только повернул ключ в замке. Он распахнул дверь и быстро вошел в здание.
С нижней площадки лестницы Малькольм увидел, что в помещении, казалось, никого не было. Миссис Расселл не сидела за своим столом. Краем глаза он заметил, что дверь кабинета доктора Лаппе была слегка приоткрыта. В воздухе стоял какой-то странный запах. Малькольм бросил пакеты с бутербродами на стол Уолтера и медленно поднялся по ступенькам. Здесь-то он и уяснил причину этого запаха.
…Миссис Расселл, как обычно, стояла за своим столом, когда незнакомцы вошли внутрь. Очередь из автомата, спрятанного в сумке почтальона, отбросила ее назад, почти к самой кофеварке. Сигарета, выпавшая изо рта на грудь, продолжала еще долго тлеть, опаляя кожу, пока не выгорела до конца…
Странная тупая вялость охватила Малькольма, пока он стоял и смотрел на неподвижное тело, лежащее в крови. Наконец Малькольм медленно повернулся и скорее машинально, чем осознанно, двинулся в кабинет доктора Лаппе…
…Уолтер и доктор Лаппе изучали финансовые документы, когда вдруг услышали какие-то странные, напоминающие кашель звуки и глухой стук чего-то тяжелого, упавшего на пол. Уолтер открыл дверь, чтобы помочь миссис Расселл поднять, как ему показалось, оброненный ею пакет с почтой (он слышал, как зазвенел звонок и как миссис Расселл сказала: «Ну, что вы нам принесли сегодня?»). Последнее, что он увидел в своей жизни, был высокий худой человек, державший в руках странный продолговатый предмет в виде латинской буквы L.
Вскрытие показало, что Уолтер умер мгновенно, сраженный короткой очередью из пяти пуль. Доктор Лаппе видел все это, но бежать ему было некуда. Его безжизненное тело осталось лежать у стены кабинета…
…Высокий «бизнесмен» резко распахнул дверь кабинета Малькольма, но обнаружил, что он пуст. Рэй Томас стоял на коленях позади своего стола, разыскивая закатившийся куда-то карандаш, когда невысокий коренастый человек открыл дверь. Рэй только и успел вскрикнуть: «О, господи, не…» — как его череп разлетелся на куски.
Таматха и Гарольд Мартин услыхали громкий возглас Рэя, но они не имели понятия, почему он вскрикнул. Почти одновременно они открыли двери своих кабинетов и подбежали к лестнице. Некоторое время все было спокойно. А затем они услышали тихий шорох шагов: кто-то поднимался по ступенькам. Шаги эти вдруг стихли, а затем что-то несколько раз щелкнуло. Этот звук вывел их из оцепенения. Они, конечно, не могли знать, что это были за звуки (вставленная новая обойма и движение — назад и вперед — затвора, досылающего патрон), и лишь инстинктивно поняли, что они означали. Оба бросились бегом в свои кабинеты и захлопнули за собой двери.
