Дэниел Силва - Властитель огня
– Он говорит, это по неотложному вопросу, связанному с безопасностью.
Президент встал и посмотрел на канцлера.
– Прошу извинить меня, канцлер!
Высокий и элегантный, в темном костюме, француз вышел вслед за своим помощником в личную приемную. Через минуту туда был переключен телефонный звонок.
– Добрый день, господин премьер-министр. Насколько я понимаю, это звонок вежливости?
– Нет, господин президент. Боюсь, я узнал о большой опасности, грозящей вашей стране.
– Я полагаю, это террористическая угроза?
– Да, именно так.
– Насколько близкая? До нее недели? Дни?
– Часы, господин президент.
– Часы? Почему же мне сообщают об этом только сейчас?
– Мы сами только что узнали об этой угрозе.
– Вам известны какие-либо оперативные подробности?
– Только время. Мы полагаем, что некая палестинская террористическая ячейка намерена нанести удар сегодня вечером, в семь часов. Целью является скорее всего Париж, но мы в этом не уверены.
– Пожалуйста, господин премьер-министр, скажите мне все, что вам известно.
Премьер-министр говорил две минуты. Когда он умолк, президент Франции сказал:
– Почему у меня сложилось впечатление, что мне рассказали только часть истории?
– Боюсь, нам только часть и известна.
– Почему вы не сказали нам, что преследовали подозреваемого на французской земле?
– Не было времени для официальной консультации, господин президент. Преследование велось по горячим следам.
– А как вы поступили с итальянцами? Вы сообщили им, что нашли подозреваемого во взрыве бомбы на итальянской земле?
– Нет, господин президент, мы ничего им не сообщали.
– Удивительно, – произнес француз. – У вас есть фотографии, которые могли бы помочь нам установить личность потенциальных террористов?
– Боюсь, что нет.
– Я полагаю, вы не захотите прислать нам фотографию вашего пропавшего агента?
– В данных обстоятельствах…
– Я так и думал, что получу от вас подобный ответ, – сказал француз. – Я отправляю к вам моего посла. Убежден, что он получит полную и откровенную информацию по этой проблеме.
– Безусловно, господин президент.
– Что-то говорит мне, что это дело будет иметь последствия, но сейчас прежде всего – главное. Я буду на связи.
– Удачи, господин президент.
Глава Франции с треском положил трубку и посмотрел на своего помощника.
– Немедленно созовите группу «Наполеон», – сказал он. – А я разберусь с канцлером.
Через двадцать минут после того, как президент Франции положил трубку, он уже сидел на своем обычном месте за столом заседаний в зале Мюрата. Вокруг него сидели члены группы «Наполеон», команды, созданной из высших чинов разведки и службы безопасности, а также кабинет министров для принятия решений при неминуемой угрозе родине. На другой стороне большого стола сидел премьер-министр. Между ним и президентом стояли роскошные медные часы с двойным циферблатом. Они показывали четыре часа тридцать пять минут.
Президент открыл совещание, пересказав вкратце то, что он только что узнал. После этого несколько минут шли жаркие дебаты, так как источник информации – израильский премьер-министр – был явно непопулярной фигурой в Париже. Тем не менее, в конце обсуждения все члены группы пришли к заключению, что угроза слишком реальна и ее нельзя игнорировать.
– Нам явно необходимо, господа, повысить уровень опасности и принять меры предосторожности, – сказал президент. – До какого уровня мы повышаем опасность?
После нападения Аль-Каиды на Всемирный торговый центр и Пентагон правительство Франции разработало цветную систему кодов четырех уровней, аналогичную той, что существует в США. В тот день указатель стоял на Оранжевом уровне, то есть втором – ниже был только Желтый. Когда указатель стоит на третьем, Красном, уровне, большие пространства французских аэротрасс автоматически закрываются и дополнительные меры предосторожности принимаются на транспорте и на французских архитектурных памятниках, таких как Лувр и Эйфелева башня. При самом высоком уровне – Малиновом – страна будет, по сути, закрыта, включая подачу воды и электроэнергии. Никто из членов группы «Наполеон» не был готов пойти на такое, исходя из предупреждения израильтян.
– Объектом атаки будут скорей всего израильтяне или евреи, – сказал министр внутренних дел. – Даже если это будет нечто вроде римского масштаба, установление Малинового уровня опасности было бы не оправдано.
– Согласен, – сказал президент. – Поднимем уровень до Красного.
Пятью минутами позже, когда заседание группы «Наполеон» было закрыто, французский министр внутренних дел, выйдя из зала Мюрата, появился перед камерами и микрофонами.
– Дамы и господа, – начал он, лицо его было мрачно, – правительство Франции получило достоверное, по его мнению, доказательство того, что этим вечером в Париже будет совершен террористический акт…
Многоквартирный дом находился на рю де Соль, в тихом северном конце Монмартра, на расстоянии нескольких улиц от толкучки туристов вокруг церкви Сакре-Кёр. Квартира была маленькая, но удобная, идеальное место на тот случай, когда дела или романтическая авантюра приводили Поля Мартино из Прованса в столицу. Приехав в Париж, он отправился в Люксембургский квартал на ленч с коллегой из Сорбонны. Затем поехал на бульвар Сен-Жермен на встречу с перспективным издателем своей книги о доримской истории древнего Прованса. В 4.45 он неторопливо прошел по тихому двору дома и попал в вестибюль. Мадам Тузэ, консьержка, высунула голову из своей двери при появлении Мартино.
– Bonjour,[30] профессор Мартино.
Мартино поцеловал ее в обе напудренные щеки и вручил букетик лилий, купленный у торговца на рю Коленкур. Мартино никогда не приходил на свою парижскую квартиру без маленького подарка мадам Тузэ.
– Это мне? – спросила она. – Не надо было, профессор.
– Ничего не могу с собой поделать.
– Вы надолго в Париж?
– Всего на одну ночь.
– Какая трагедия! Сейчас принесу вашу почту.
Она вернулась через минуту с кипой карточек и писем, перевязанной, как всегда, надушенной розовой лентой. Мартино поднялся к себе в квартиру. Он включил телевизор, перевел его на второй канал и пошел на кухню сварить себе кофе. Поверх звука бегущей воды он услышал знакомый голос министра внутренних дел Франции. Он выключил воду и спокойно прошел в гостиную. Следующие десять минут он стоял там, застыв перед телевизором.
Израильтяне решили предупредить французов. Мартино ожидал такого шага с их стороны. Он знал, что увеличение уровня опасности будет означать изменение в тактике и мерах безопасности в критических местах по всему Парижу, а это потребует небольшого изменения в его планах. Он взял телефонную трубку и набрал номер.
– Пожалуйста, измените мой заказ.
– Ваше имя?
– Доктор Поль Мартино.
– Номер билета?
Мартино назвал номер.
– В данный момент вы записаны на возвращение из Парижа в Экс-ан-Прованс завтра утром.
– Совершенно верно, но, боюсь, кое-что произошло и мне надо вернуться раньше. Могу ли я еще попасть на поезд сегодня, ранним вечером?
– Есть места на семь пятнадцать.
– В первом классе?
– Да.
– Одно место, пожалуйста.
– Вы знаете о предупреждении правительства про террор?
– Я никогда не обращаю большого внимания на подобные сообщения, – сказал Мартино. – К тому же, если мы перестанем жить, значит, террористы победили, ведь верно?
– Совершенно справедливо.
Мартино услышал стук пальцев по клавишам компьютера.
– Хорошо, доктор Мартино. Ваш заказ изменен. Ваш поезд уходит в семь пятнадцать с вокзала Гар-де-Лион.
Мартино положил трубку телефона.
Глава 24
Труа, Франция
– Сумайрийя? Ты хочешь знать про Сумайрийю? Это был рай на земле. Эдем. Фруктовые сады и оливковые рощи. Арбузы и бананы, огурцы и пшеница. В Сумайрийе жил простой народ. Чистый. Посадки, потом сбор урожая – таким был ритм нашей жизни. Дожди и засухи. В Сумайрийе нас было восемьсот человек. У нас была мечеть. Была школа. Мы были бедны, но Аллах даровал нам все, в чем мы нуждались.
«Нет, вы только послушайте ее, – думал Габриэль, ведя машину. – Мы… Наша…» Она родилась через двадцать пять лет после того, как Сумайрийя была стерта с карт мира, а говорит о деревне так, точно прожила там всю жизнь.
– Мой дед был важным человеком, имевшим влияние среди старейшин деревни. У него было сорок дунамов земли и большое стадо овец. Он считался богачом. – Ироническая улыбка. – Быть богачом в Сумайрийе значило, что ты хоть и бедный, но не слишком.
