Дин Кунц - Полночь
Бешеный ритм его дыхания слегка ослаб. Сердце билось как сумасшедшее, ударов сто двадцать в минуту, но все-таки не так, как прежде. Сознание прояснилось, но еще не до конца, так как одуряющий запах крови продолжал искушать Ломена. Ломен отпустил свою опору и приблизился к Пенниуорфу.
Его помощник все еще пребывал на полу, скорчившись на боку. Лицо и руки несли кое-какие следы перерождения, но человеческие черты преобладали. Вероятно, воспоминания о матери помогли ему так же, как тонкая ниточка любви к сыну помогла Ломену.
Ломен разжал свои пальцы, крепко сжимающие револьвер, и потрогал Пенниуорфа за плечо.
– Пойдем, нам надо выйти отсюда, парень, надо уходить от этого запаха.
Пенниуорф понял, чего от него хотят, тяжело поднялся с пола. Он облокотился на руку Ломена, и они покинули комнату, в которой остались двое убитых «одержимых», прошли по коридору и оказались в гостиной.
Вонь от человеческих испражнений, стоявшая здесь, перекрыла запах крови, который просачивался сюда из спальни. Им стало легче. Теперь даже эта вонь не показалась им такой ужасающей.
Ломен усадил Пенниуорфа в кресло, это была единственная вещь из мягкой мебели, не разорванная в клочья.
– Сейчас вроде полегче?
Пенниуорф посмотрел на Ломена, помедлил, затем кивнул. С его лица и рук исчезли все признаки зверя, хотя кожа оставалась еще дряблой, но она продолжала возвращаться в нормальное состояние. Пенниуорф словно пережил тяжелую болезнь; по всему лицу шли красные пятна и полосы, от углов рта тянулись два красных шрама. Но даже эти следы исчезали прямо на глазах у Уоткинса, и Нейл Пенниуорф стремительно возвращался к человечеству. По крайней мере в физическом смысле.
– Уверен, что легче? – Да.
– Оставайся здесь.
– Слушаюсь.
Ломен вышел в прихожую и отворил входную дверь.
Полицейский, стоявший на страже у двери, был так напуган стрельбой и криками, доносившимися из дома, что едва не выстрелил в своего начальника.
– Что там произошло? – спросил он у Ломена..
– Соединись по компьютерной связи с Шаддэком, – приказал Ломен. – Он должен немедленно приехать сюда. Прямо сейчас. Мне необходимо увидеться с ним.
Глава 55
Сэм задернул тяжелые синие шторы, а Гарри включил настольную лампу. И хотя свет от нее был слишком слаб, чтобы разогнать темноту, он тем не менее неприятно ударил Тессе в глаза, покрасневшие от усталости.
Она смогла теперь рассмотреть комнату, в которой они сидели. Мебели в ней было совсем мало: стол, стоящий рядом с креслом, телескоп, длинный туалетный столик в восточном стиле, пара тумбочек около кровати, маленький холодильник в углу, широкая кровать с регулируемым наклоном, как у больничной койки. На кровати не было покрывала, зато она была вся завалена подушками и застелена простынями яркой расцветки, узор на них состоял из множества пятен и полос красного, оранжевого, пурпурного, зеленого, желтого, синего и черного цветов. Впечатление было такое, будто над тканью потрудился сумасшедший и слепой художник-абстракционист.
Гарри заметил, что Тесса и Сэм с любопытством поглядывают на эти простыни, и сказал:
– Знаете, с этими простынями была целая история, но прежде надо дать кое-какое пояснение. Моя экономка, миссис Хансбок, приходит один раз в неделю и покупками для меня практически не занимается. Поэтому я посылаю Муза каждый день на улицу, иногда даже просто за газетой. Я ему на спину надеваю… ну, что-то вроде перекидной сумки. В эту сумку я кладу записку и деньги, и Муз идет в одну из ближайших лаво-чек, он уже к ней привык, в другие мы ездим только вместе. Продавец этой лавочки Джимми Рамис – мой хороший приятель. Джимми читает мою записку, кладет пакет молока, конфеты или что-нибудь еще в эту сумку, туда же кладет сдачу, и Муз приносит все это домой. Муз – отличная собака, на него можно положиться, умница. В собачьем питомнике их великолепно дрессируют. Этот пес никогда не погонится за кошкой, если у него на спине в сумке газета или пакет молока для меня.
Пес приподнял голову с колен Тессы, оскалил пасть и шумно засопел как бы в благодарность за похвалу.
– Однажды собака вернулась с продуктами, которые я заказывал, но, кроме них, в сумке оказались вот эти самые простыни и наволочки. Я сразу позвонил Джимми Рамису, мол, что это такое, а он отвечает, что он слышать не слышал ни о каких простынях. Но я-то, кажется, понял, в чем тут дело. Отец Джимми является владельцем не только этой лавочки, в которой работает его сын, но и еще одного магазина. Там он устраивает распродажи по сниженным ценам тех товаров, которые не нашли спроса. Они распродают всякую ерунду центов за десять, самое большее – за доллар. Так вот, видно, эти простыни никто не стал покупать даже там, а Джимми увидел эту идиотскую расцветку и решил надо мной подшутить. Правда, по телефону он отпирался: «Гарри, если бы я что-нибудь знал об этих простынях, я бы тебе сказал, но я не знаю, клянусь». Тогда я ему: «Уж не хочешь ли ты сказать, что Муз пошел и купил эти простыни на свои деньги?» А он: «Так он же мог стянуть их где-нибудь». Я стою на своем: «Хорошо, но как пес мог так аккуратно запаковать их в сумку?» Джимми отвечает: «Гарри, честное слово, не знаю, но твой Муз – такая умная собака, черт побери, вот только со вкусом у него не все в порядке».
Тесса заметила, с каким удовольствием расписывает Гарри эту историю, и сразу поняла, в чем тут дело. Ведь, с одной стороны, собака для Гарри была одновременно ребенком, братом и другом, и Гарри радовался, когда люди хвалили Муза за его сообразительность. Но еще важнее для Гарри было то, что эта маленькая шутка сблизила его с людьми, он хоть чуть-чуть, но поучаствовал в жизни города. В его отшельнической жизни было слишком мало таких эпизодов.
– Да ты действительно умная собака, – сказала Тесса Музу.
– В общем, я решил попросить миссис Хансбок постелить их на кровать. Просто так, шутки ради. А потом они мне даже чем-то понравились, – закончил свой рассказ Гарри.
Поправив шторы на окнах, Сэм вновь уселся в кресло и, повернувшись к Гарри, заметил:
– В жизни не видел таких веселых расцветок на простынях. Они не мешают вам спать по ночам?
Гарри засмеялся в ответ.
– Нет, я не страдаю бессонницей. Сплю детским сном. Люди ведь почему плохо спят? Они тревожатся за свой завтрашний день, боятся того-сего. Но со мной-то самое плохое уже произошло. А некоторые не спят, потому что думают о своем прошлом, о том, что не сбылось в их жизни. Это тоже не для меня, честно говоря, я просто не осмеливаюсь думать об этом. – Когда он сказал это, улыбка сошла с его лица. – Так что теперь? Что мы будем делать дальше?
Осторожно убрав с колен голову Муза, Тесса встала и стряхнула с джинсов клочки собачьей шерсти. Она начала размышлять вслух:
– Итак, телефоны отключены, значит, Сэм не может позвонить в Бюро, а если мы попробуем выйти из города пешком, то рискуем наткнуться на полицейский патруль или на «призраков». Значит, по-моему, у нас остается два варианта: первый – найти радиолюбителя, который согласится передать сообщение по своему радиопередатчику, второй – выбраться из города на машине.
– Не забудьте – дороги перекрыты патрулями, – напомнил Гарри.
Тесса продолжала:– Я это себе представляю следующим образом: мы захватываем грузовик, достаточно большой и тяжелый, прорываемся через заграждения на автостраду и выезжаем за пределы их юрисдикции. Даже если мы попадем в руки полиции округа, это будет хорошо, так как Сэм может попросить их связаться с ФБР и подтвердить его полномочия. Тогда они уже будут действовать на нашей стороне.
– Так-так, и кто же из нас федеральный агент? – спросил Сэм.
Тесса почувствовала, что ее лицо покрывает румянец.
– Извините. Просто, видите ли, режиссер документального кино почти всегда одновременно является еще и продюсером, и директором съемочной группы, а зачастую и сценаристом. Поэтому снять хороший фильм можно только тогда, когда хорошо отработаны все технические вопросы, а это приучает к планированию деятельности, к разработке разных вариантов. Я вовсе не хотела наступать вам на любимую мозоль.
– Ну что вы, наступайте-наступайте, ради Бога.
Сэм сказал это с улыбкой, и Тессе его улыбка понравилась. Она даже сразу прониклась к нему симпатией. Сэм был внешне совсем непримечательным мужчиной, ни красавцем, ни уродом, он был «человеком с улицы». Без особых примет, но обаятельным. Тесса догадывалась, что какие-то проблемы гложут его душу, и скорее всего это не связано с событиями в Мунлайт-Кове. Эта печаль была спрятана глубоко и, возможно, была связана с какими-то личными потерями, с какой-то внутренней обидой, а может быть, с общим пессимизмом, который вызывает постоянный контакт с преступной средой. Улыбка, однако, совершенно преображала лицо Сэма.
– Вы на самом деле собираетесь прорываться на грузовике? – спросил Гарри.