Джон Гришэм - Время прощать
– Дайте подумать.
– Думайте, Марвис. И звоните мне в любое время – за мой счет.
Охранник снова возник в дверях.
17
Обычная компания «белых воротничков» собралась в чайной позавтракать и выпить кофе – не чаю, во всяком случае, не в такой ранний час. За одним столом сидели адвокат, банкир, торговец и страховой агент, за другим – избранная группа пожилых джентльменов-пенсионеров. Пенсионеров, но людей отнюдь не лишенных живости и любопытства. Его называли «столом старикашек».
Разговор струился непрерывным ровным потоком, пока касался плачевных результатов игры футбольной команды «Оле Мисс», в минувшую субботу непростительно продувшей команде университета Тулейн, и еще более плачевным итогам ее игры с командой Университета штата Миссисипи. Обороты он набрал, когда «старикашки» закончили честить Дукакиса, только что побежденного Бушем, и банкир громко произнес:
– Я слышал, эта женщина сняла старый дом Саппингтона и переезжает в город, со всей своей ордой, разумеется. Говорят, родичи повалили к ней гурьбой, так что теперь ей требуется дом побольше.
– Дом Саппингтона?
– Ну да, к северу от города, чуть в стороне от Мартин-роуд, сразу за аукционной площадкой. Ну, старая ферма, ее почти не видно с дороги. Ее пытаются продать с тех пор, как умер Йенк Саппингтон, – сколько это уже прошло, лет десять?
– Как минимум. Кажется, ее несколько раз сдавали в аренду.
– Но никогда – черным, если не ошибаюсь.
– Во всяком случае, насколько мне известно, – нет.
– Кажется, она в хорошем состоянии?
– В хорошем. Дом только в прошлом году покрасили.
Некоторое время все сосредоточенно осмысливали информацию. Несмотря на то что ферма Саппингтона находилась на окраине города, район все еще считался белым.
– Почему они согласились сдать дом черным? – спросил один из «старикашек».
– Деньги. Никто из Саппингтонов здесь больше не живет, так что им дела нет. Если уж они не могут продать дом, то почему не сдавать в аренду? Деньги есть деньги, независимо от того, кто их тебе отсылает. – Произнеся это, банкир сделал паузу, ожидая взрыва. Его банк славился тем, что не имел черных клиентов.
В чайную вошел риелтор. Как только сел за стол «белых воротничков, его тут же огорошили вопросом:
– Мы как раз говорили о том, что эта женщина собирается снять дом Саппингтонов, это правда?
– Самая что ни на есть, – самодовольно ответил он, предвкушая, что первым сообщит им горячую новость, по крайней мере на это рассчитывал. – Насколько я знаю, вчера они уже въехали в него. Семьсот долларов в месяц.
– И сколько их туда набилось?
– Не знаю. Я там не был и наносить визиты не собираюсь. Надеюсь только, это не собьет цены на недвижимость в округе.
– Да какая там недвижимость! – воскликнул один из «старикашек». – Чуть дальше по дороге – аукционный склад, там воняет, как в коровнике, еще с тех пор, когда я был мальчишкой. А через дорогу – помойка Лютера Селби. О какой недвижимости вы толкуете?
– Не скажите. Вы же знаете рынок недвижимости, – возразил риелтор. – Стоит позволить таким людям переселиться в неподходящий для них район, как цены на недвижимость пойдут вниз по всему городу. Это может ударить по всем нам.
– В этом он прав, – согласился банкир.
– Она теперь не работает, правильно? – подхватил торговец. – А муж у нее вообще бездельник. Так как же они могут арендовать дом за семь сотен в месяц?
– Она ведь еще очень не скоро получит хаббардовские деньги, так? – подхватил кто-то.
– Безусловно, – ответил адвокат. – Деньги будут недоступны ни для кого, пока не закончится судебная тяжба. А это займет годы. Она не сможет взять оттуда ни пенни.
– Тогда откуда у них деньги?
– Меня не спрашивайте, – сказал адвокат. – Может, она со всех домочадцев берет арендную плату.
– В доме пять спален.
– И не сомневаюсь, что все они будут битком набиты.
– А я не сомневаюсь, что никто ей ничего не платит.
– Говорят, недели две назад ее мужа задержали за езду в пьяном виде.
– Да, задержали, – подтвердит адвокат. – Я сам видел его имя в списке дел, предназначенных к предварительным слушаниям, – Симеон Лэнг. Его застукали в субботу утром. Джейк, представлявший его в суде, добился отсрочки. Наверняка Оззи руку приложил.
– А кто платит Джейку?
Адвокат улыбнулся:
– Этого мы никогда не узнаем точно. Но можно биться об заклад: эти деньги так или иначе отстегнут от наследства.
– Если от него к тому времени что-нибудь останется.
– Что сомнительно.
– Очень сомнительно.
– Я возвращаюсь к своему вопросу, – не унимался торговец. – Как они могут позволить себе такую аренду?
– Брось, Говард. У них же куча льгот, и они умеют водить систему за нос. Талоны на продукты, субсидии на несовершеннолетних детей, государственные пособия, пособия по безработице, дотации на жилье… Они, не отрывая задницы, имеют больше, чем многие люди, работающие по сорок часов в неделю. Посели пять-шесть таких нахлебников в одном доме, собери все их чеки на льготы – и не нужно заботиться об арендной плате.
– Это правда, но ферму Саппингтона не призна́ют субсидируемым жильем.
– Вероятно, мемфисский поверенный дает ей деньги в счет будущего гонорара, – предположил адвокат. – Черт, может, он заплатил ей за то, чтобы получить это дело? Подумайте: если он выдал ей заранее более пятидесяти, если не ста тысяч наличными, а потом, на финише, огребет половину наследства, это неплохая сделка. Плюс он, возможно, возьмет процент по своей ссуде.
– Но разве, учитывая этические соображения, он имеет право так поступать?
– Вы имеете в виду, может ли адвокат обманывать?
– Или покупать клиента.
– Этика, – спокойно ответил адвокат, – определяется тем, застукали тебя или нет. Если не застукали, значит, никаких правил этики ты не нарушил. Сомневаюсь, что Систранк проводит много времени за чтением последних руководств по вопросам этики, издаваемых Американской ассоциацией юристов.
– У него времени не хватает даже на то, чтобы читать, что о нем пишут в прессе. Когда он опять приедет?
– Судья Этли назначил слушания на следующую неделю, – сообщил адвокат.
– И что они, по-вашему, собираются делать?
– Подадут кучу ходатайств, опять, возможно, устроят цирк.
– Он будет дураком, если снова появится здесь в черном «роллс-ройсе».
– Не сомневаюсь, что именно в нем он и появится.
Всеобщее внимание привлек страховой агент:
– У меня есть двоюродный брат в Мемфисе, он работает в судебной системе, так вот он говорит, что у Систранка долги по всему городу. Он много зарабатывает, но еще больше тратит и вечно прячется от банков и кредиторов. Два года назад купил самолет, и он его чуть не разорил. Банк изъял самолет за неплатеж, потом подал иск против Систранка. Тот заявил, что это расистский заговор. Устроил шикарное празднество в честь дня рождения жены, третьей по счету, снял гигантский ресторанный шатер, нанял цирковую труппу, заказал катание в конных упряжках для всех детей, роскошный обед с лобстерами и крабами, вино лилось рекой. После этого все чеки, которыми он расплачивался, были возвращены банком за неимением средств на счете. Ему уже грозило банкротство, но тут он добился соглашения по делу какой-то пароходной компании на десять миллионов и со всеми расплатился. То есть его все время бросает то вверх, то вниз.
Некоторое время все обдумывали услышанное. Официантка наполнила чашки обжигающим кофе.
– Вы ведь на самом деле не голосовали за Майкла Дукакиса, правда? – Риелтор посмотрел на адвоката.
Это было неприкрытой провокацией.
– Голосовал и сделал бы это снова, – ответил адвокат.
Кто-то грубо захохотал, кто-то притворно захихикал. Среди присутствовавших адвокат был одним из всего двух демократов. В округе Форд Буш собрал шестьдесят пять процентов голосов.
Другой демократ, один из «старикашек», поспешил переключить внимание окружающих:
– Когда начнется инвентаризация имущества Хаббарда? Должны же мы знать, из чего оно состоит, правда? Я хочу сказать: вот мы сидим тут, гадаем, препираемся по поводу имущества, завещания и прочего. А разве мы не имеем права как граждане и налогоплательщики согласно Закону о свободе информации знать все точно? Я полагаю, имеем.
– Это не вашего ума дело, – осадил его торговец.
– Может, и так, но я действительно хочу знать. А вы что – нет?
– Мне совершенно безразлично, – ответил торговец.
Его замечание было встречено взрывом издевательского смеха.
– Для проведения инвентаризации, – сообщил адвокат, когда шум стих, – должен быть назначен администратор, который приступит к делу по распоряжению судьи. Официально временных рамок для этой процедуры не существует. А при таких размерах состояния остается только догадываться, сколько времени уйдет на то, чтобы выявить и оценить все, что принадлежало Хаббарду.
