Потапыч - Беляев Павел
С уходом полицейского у нас началось всеобщее обсуждение того, стоит ли помогать крысам или нет. И аргументы, в общем-то, были одни и те же. Сторонники этой межвидовой помощи стояли на том, что любой ценой нужно выжить и всех предупредить. Ну, или хотя бы просто остаться в живых. А их оппоненты, во главе которых стоял Хали-Гали, призывали проявить героизм и попытаться отстоять тех, кто нам дорог. Кто сейчас наверняка спокойно спал в своих кроватях за пределами этой проклятой больницы и знать ничего не знал о готовящемся вторжении.
Потому что самое страшное в жизни человека вовсе не умереть, а потерять своих близких и родных. Особенно страшно, если знаешь, что мог этого не допустить.
И здесь я верил Хали-Гали на слово. Он это знал, наверное, лучше нас всех.
— Я посмотрю на этого супермена, как он запоёт, когда нас начнут пытать, — говорила толстощёкая девушка лет пятнадцати. — Вы слышали, что крысы могут отгрызть тебе палец так, что ты ничего не почувствуешь?
— Так это вроде мыши, — сказал кто‐то в темноте.
— Крысы, мыши — какая разница?
Неожиданно Соня встала на сторону Хали-Гали. Она вышла вперёд и помахала пальчиком перед носом щекастой девицы.
— Вообще‐то, смысл пытки в том, чтобы ты как раз хорошенько всё прочувствовала! Так что твой пример вообще не катит!
— Если тебя за секунду сожрут на моих глазах, поверь, это отлично прокатит.
— Пф… Мы их знаешь сколько покрошили, пока ходили спасать новенькую?
Так все вспомнили про Вику. На неё стали оборачиваться. Сначала несколько человек, потом ещё и ещё. Скоро почти все собравшиеся таращились на девочку с медведем. Кажется, что даже крысоморфы частью уставились на неё.
— Это правда? — раздалось откуда‐то спереди. В смысле ближе к выходу. — То, что сказала та стрёмная крыса? Если бы ты нормально с ней поговорила, то ничего этого бы не было?
Все, кто стоял в этот момент рядом с новенькой, отошли подальше.
— Нет.
До того как прозвучал этот вопрос, Вика сидела в изголовье своей сестры и волчонком смотрела на крысоморфов. Теперь же она медленно встала, снова взяв своего медведя в руку, как оружие, и исподлобья посмотрела на безликую толпу, что окружала её. Сознательно или нет, но новенькая развернулась спиной к стене. К той самой стене, вдоль которой выстроились шеренги рукокосых созданий.
Поворачиваться спиной к кому‐нибудь из нас она не стала.
— Всё было совсем не так.
Толпа заволновалась. Среди нестройного гула голосов отчётливо выделялись реплики вроде:
— А как?
— Расскажи тогда, как всё было на самом деле?
— Да! Расскажи всё!
— Да чё ей верить? Конечно, она сейчас из кожи вылезет, чтобы…
— Чё её слушать? Посмотрите, как она зырит на нас! И так понятно, что…
— Так ты будешь говорить или нет?
И тому подобное.
На Вику обрушился такой шквал вопросов и обвинений, что никто бы с ним не справился. А десятилетняя девчонка и подавно. Даже если сделать скидку на то, что она уже сталкивалась с отвратительными потусторонними сущностями.
Поэтому новенькая только прижала к себе Потапыча и неосознанно сделала шаг назад. Наткнувшись на кушетку, рефлекторно села.
Толпа восприняла это как слабость и отреагировала соответствующе: качнулась вперёд — ещё ближе к Вике.
Дело принимало совсем плохой оборот. Кажется, перепуганные пациенты нашей детской больницы нашли, на кого можно свалить ответственность за происходящее. И хотя вся вина Вики состояла только в том, что её просто угораздило родиться не такой, как мы, кажется, этого было вполне достаточно. Для чего?
Мне даже не хотелось об этом думать.
Всё это было очень плохо, однако вместе с тем момента лучше и не придумаешь — всё внимание сосредоточилось на новенькой и её противостоянии с обезумевшей от страха и напряжения толпой.
Медлить было нельзя. Поэтому я наклонился к уху Мишки и быстро-быстро начал в него шептать. Выслушав меня, он толкнул в плечо Риту, а потом сделал жест рукой, чтобы наш спортсмен следовал за ним. Вместе они медленно и как можно незаметнее двинули к выходу.
Пока они сматывались, я нашёл взглядом Хали-Гали и подошёл к нему. Этот сразу понял, что разговор будет, так сказать, конфиденциальный, и наклонил голову, подставляя ухо.
— Хали-Гали, — сказал я, — ты у нас стратег известный. Но сейчас времени на то, чтобы обсуждать план и дорабатывать, нет. Поэтому делай всё, как я скажу.
И я ещё ближе склонился над его ухом.
3
Новенькую взяли в кольцо так плотно, что чуть приподними руку — и уже вот она. И если захочешь ударить, не придётся далеко тянуться. На неё сыпались вопросы и обвинения, а Вика только и успевала, что вертеть головой и огрызаться.
Чем больше она пререкалась, тем злее становились люди. Я пропустил момент, когда Вику толкнули в плечо первый раз. Зато второй, третий и все последующие я видел вполне отчётливо.
План я придумал, в общем‐то, неплохой. Ну как? Вроде более или менее рабочий. И поначалу даже было хорошо, что Вика оттянула всё внимание на себя — у меня было время раздать задания исполнителям. Но теперь я начинал бояться за новенькую.
— Надо с-спасать.
Я кивнул. А что тут скажешь, если он прав?
Да, Хали-Гали умел толкать речи, но в нашем случае было мало заготовить хороший спич, его ещё надо сказать быстро, пока тебя не перебили, и громко, чтобы все услышали. Поэтому нам оставалось только одно.
Я протолкался через всю толпу и, забравшись на кушетку позади новенькой, поднял руки вверх, чтобы привлечь внимание.
— Тихо! — заорал я. — Вы с дуба рухнули? Оглянитесь! — Несколько человек и правда покрутило башнями по сторонам. — Вы что, забыли про этих милых симпатяг, у которых сабли вместо рук?
Меня кто‐то попытался перебить, но я стал кричать ещё громче. В этот момент я остро жалел, что послал с Ритой Мишку: этот бы сейчас быстро навёл порядок и заставил всех меня слушать.
Но делать было нечего, приходилось справляться самому.
— Вы забыли, для чего Крыса тут оставила этих красавцев? Она же ясно сказала, что они здесь, чтобы мы не пытались сбежать и не занимались никакой другой фигнёй, кроме обсуждения того, помогать им или нет! Народ, скажу вам честно: вы сейчас именно такой фигнёй и занимаетесь! Поэтому я предлагаю бросить ей заниматься и сосредоточиться уже на главном!
— П-пока нам не нач-чали резать г-головы, — ХалиГали как раз к концу моей речи добрался до Вики и (это ж надо!) встал между ней и всей этой израненной толпой.
С одной стороны, это смотрелось смешно: худой, нескладный, кое‐как стоявший на своих двоих парень встал на пути у серой безликой массы, которая без особых усилий втоптала бы и Риту. С другой стороны, это выглядело невероятно трогательно: смелый до безумия парнишка встал грудью против разъярённых от страха детей, чтобы защитить ни в чём не повинную девочку. Но это смотрелось ещё и жутко: поломанный жизнью, больше похожий на небрежно склеенный скелет, нежели на живого человека, Хали-Гали стоял на пути у израненных, одетых в непонятное рваное тряпьё и замотанных, как мумии, в бинты людей.
— Серьёзно, народ! — закричала Соня и тоже забралась на кушетку рядом со мной. Она (Соня, а не кушетка) была настроена так решительно, что я невольно залюбовался. — Может, сначала разберёмся с этой фигнёй, а потом будем искать виноватых?
— А что тут решать? — выкрикнул кто‐то из толпы и этим вернул разговор на более или менее нормальные рельсы. — Чтобы разобраться с этой фигнёй, а потом искать виноватых, надо помочь пришельцам!
Ему кто‐то ответил, что ещё не факт, что крысы со своими косами-руками вывезут против артиллерии и авиации, а вот в предатели родины, в данном случае нашего мира, нас обязательно запишут. И когда разберутся с крысюками и подкроватными монстрами, то с радостью примутся за нас.
И после этого опять начались холивары, споры и переливание из пустого в порожнее по десятому кругу.
