Осколки разума - Сергей Владимирович Аникин
— Добрый день, — поприветствовал он двоих охранников, дежуривших на входе.
— Здравствуйте, — ответили оба.
Он пошёл по длинному белоснежному коридору. Стены, потолок и кабинеты — всё было в белом цвете. Исключение составлял коричневый линолеум и поскрипывающий под ногами дубовый паркет. Он зашёл в свой кабинет главного врача, снял верхнюю одежду, надел белый халат, сел за письменный стол.
Не прошло и пяти минут, как в кабинет главврача постучали.
— Да, войдите.
Дверь открылась, и внутрь зашёл Иван Кононенко.
— Проходи, присаживайся, — показывая ему правой рукой на стул напротив, сухо предложил главврач.
Тот повиновался.
— Ну и как пациентка? — взглянув на монитор на столе, осведомился Владимир.
— Ну, как сказать? Её настроение резко меняется, за психикой уследить невозможно, да и, откровенно говоря, она вас чуть не убила и меня, возможно, захочет убить.
Иван упёрся локтем в колено и рукой подпёр свой неделю небритый и заросший щетиной подбородок, а главврач приложил фаланги пальцев справа к виску и, встав, достал из кармана упаковку ибупрофена. Он глотнул две таблетки, подошёл к кулеру, налил стакан воды и запил.
— Что, голова болит? — поинтересовался Иван.
— Да, последнее время мучают головные боли, — ответил тот.
Затем снова сел напротив Ивана.
— Ну хорошо, вернёмся к нашей пациентке. Как вы можете охарактеризовать её болезнь? — спросил Владимир.
— Ну, я думаю, это симптоматика сильнейшего клинического психоза.
— А я склоняюсь, что это галлюцинаторный острый бред, и даже частично присутствует синдром паранойи. Сейчас где находится пациентка?
— Она в правом крыле в операционной, её оперировали, и сейчас она спит, но все жизненно важные органы в порядке.
— Как только она пойдёт на поправку, её нужно изолировать в отдельной палате, чтобы она не нанесла физический ущерб другим пациенткам, а также медперсоналу. — Затем главный врач задумался, а после добавил: — И лечить её будем лёгкими нейролептиками, а после посмотрим, к какому результату это приведёт.
«Они хотят использовать пациентку как подопытную крысу, и всем наплевать на последствия, будет ли побочный эффект, или она пойдёт на поправку», — такие мысли пронеслись у Ивана в голове, но он их вслух говорить не стал.
— А если нейролептики не помогут, что тогда? — спросил Иван. — Если будет какой-нибудь побочный эффект?
— Ну, тогда я думаю попробовать сильнодействующие на психику транквилизаторы.
— Ну, а…
— Знаю, что ты хочешь спросить, — перебил его главврач. — Если и транквилизаторы не помогут, то можно попробовать клинический гипноз, потому что инсулинокоматозная терапия, вызывая искусственным способом гипогликемическую кому, не помогла.
Затем в кабинете повисла тишина. Можно было услышать, как за окном свирепствует вьюга.
— У неё были какие-нибудь заболевания, кроме черепно-мозговой травмы? — прервал молчание главный врач. — Состояла ли она на учёте в наркологическом или психдиспансере?
— Нет. — Сняв очки в стальной оправе, Иван положил их на стол и начал массировать кончиками пальцев левой руки переносицу, после продолжил: — Я изучал её историю болезни и больше ничего не нашёл. Результаты МРТ на данный момент ничего подозрительного не показали, дифференциальная диагностика исключила возможность явных неврологических нарушений, анализ крови на содержание психотропных и наркотических веществ отрицательный.
— Ты знаешь, у меня такая пациентка тоже впервые. У неё прослеживается синдром Кандинского — Клерамбо, но вот что характерно: ещё присутствует мания преследования и поведение очень резко меняется, — тяжело вздохнул Владимир, тыльной стороной ладони смахнув скопившиеся гроздья пота на лбу.
— Ну, может, в неё вселилась какая-то невидимая сила, может демон, или тут пахнет паранормальным явлением?
Губы главного врача растянулись в улыбке, он засмеялся.
— Ну, давай вызовем экстрасенсов, священников и будем изгонять демона или дьявола, — решил подыграть он. — Ты пересмотрел голливудских ужастиков про экзорцизм, всё это только в кино, а у нас реальная жизнь, и мы находимся в психиатрической клинике, поэтому не нужно терять разум, а телевизор — это дьявольское устройство, которое засоряет мозг всем людям всякой ерундой.
— Но ведь некоторые учёные, философы и психологи сами лично сталкивались, и научно доказано, что были реальные случаи изгнания сверхъестественных существ из человека, — напомнил Иван.
Главврач встал, налил себе воды, выпил стакан одним глотком, смял стакан и выкинул в рядом стоящую урну.
— Мы живём в двадцать первом веке, и поистине, человеческий мозг, несмотря на то что есть МРТ, КТ, ЭЭГ, одна из уникальных и до конца не изученных жизненно важных систем. Кто-то быстро схватывает на лету, кто-то долго думает и соображает очень долго. Например, у психопатов и серийных убийц мозг очень болен и расшатан, но они об этом не думают. У психических и неуравновешенных пациентов он непредсказуем, и ты не знаешь, как он себя поведёт, и если рассматривать это с научной точки зрения, то было очень много выдающихся представителей цивилизации, учёных, философов, творцов, знаменитых доцентов, изучающих человеческий разум, но как и у монеты есть две стороны, у палки два конца, жизнь есть свободная, есть тюремная, так и у человеческого мозга или разума есть и обратная сторона — сила безумия.
Иван внимательно его слушал, и ему казалось, что у них не диалог, не обычное интервью и не обсуждение пациентки, а что он находится в медицинском институте на лекции.
Главный врач продолжал:
— Эта сила очень страшная и непредсказуемая, всепоглощающая, она может закрутить в воронку событий, подтолкнуть кого угодно на уголовное преступление, убийство из самозащиты, убийство в гневном состоянии, границы порой у неё отсутствуют, какие только безумные и бредовые идеи не происходят с сознанием человека, случайно запутавшегося в паутине собственного разума. Этот разум как лабиринт и для нормального человека, а уж нашему пациенту точно очень тяжело выбраться из него.
Глава 18
В правом крыле, где находилась операционная, спала Александра Вельможина. Она находилась в отдельной палате, палата сияла чистотой, на стенах — белые обои с рисунками цветов. Справа были расположены два пластиковых окна, слева находилась дверь и около двери в углу — видеокамера. Капельница была воткнута в вену пациентки на правой руке, а на рядом стоящей тумбе, сбитой из кедровых досок, располагался следящий за жизненно
