Призраки (ЛП) - Хантер Эван (Ивэн)
Год был 1941-й.
7 декабря, когда температура Рейко была в норме, а чемоданы собраны, японцы разбомбили Перл-Харбор. Она вернулась в Лос-Анджелес только летом 1946 года, когда ей был двадцать один год. В следующем году она вышла замуж за человека, который впоследствии научил её тонкостям нефритового бизнеса и радостям секса (Рэйко была рада узнать, что японские гравюры не врут) и, кстати, оплодотворил её четырьмя красивыми сыновьями, младшим из которых был Тэк Фудзивара.
То, как Фудзивара стал героем, а впоследствии детективом 3-го класса, произошло совершенно случайно. Он освободился с поста в четверть пятого и шёл по унылой части Калвер-авеню, расположенной примерно в трёх кварталах от полицейского участка, — району мрачных доходных домов, перемежающихся несколькими забегаловками, бильярдным салоном, чековой кассой, ломбардом, баром и магазином, торгующим убогим бельём с разрывами. Большинство магазинов будут открыты до шести-семи часов, и до этого времени ему не придётся трясти дверные ручки. Один из дешёвых ресторанов быстрой готовки работал до 11:00, другой закрывался в полночь. Бильярдный салон обычно закрывал свои двери где-то между двумя и тремя часами ночи, в зависимости от того, сколько там было клиентов, играющих в бильярд. Он посоветовался с сержантом, ехавшим на «Адам Шесть», который велел ему высматривать новенький синий седан «Меркури», объявленный в угон тем днём, и в шутку посоветовал не утонуть под дождём.
В десять минут пятого он заглянул в бильярдный салон, чтобы убедиться, что никто не проломил никому голову бильярдным кием. В четыре минуты пятого он зашёл в соседнюю забегаловку и отказался от предложенной хозяином чашки кофе, сказав, что заглянет позже вечером. Он проходил мимо ломбарда Мартина Леви ровно в две минуты пятого, когда представилась возможность стать героем. Двери магазина были уже закрыты на ночь, но внутри всё ещё горел свет. Фудзивара не увидел в этом ничего необычного: мистер Леви часто работал внутри ещё полчаса или больше после того, как запирался. Он даже не заглянул в магазин. Он обернулся, чтобы посмотреть на него, только потому что услышал, как зазвенел колокольчик над дверью, и с удивлением увидел тёмноволосого мужчину без шляпы, выбежавшего под дождь с зажатым в кулаке бриллиантовым ожерельем.
Фудзивара не имел ни малейшего представления о том, что это восемнадцатикаратный золотой чокер Хиллари Скотт с бриллиантами стоимостью 16 500 долларов. Он также не знал, что магазин Леви был одним из тех, которые Карелла предусмотрительно исключил из списка, потому что невозможно было охватить восемь магазинов по два человека на магазин, когда для работы имелась всего дюжина человек.
На самом деле Фудзивара даже не знал, что в нескольких ломбардах участка в данный момент ведётся слежка; такая информация редко передавалась простым патрульным, чтобы они не повели себя так, что могли сорвать всю схему прикрытия. Фудзивара был всего лишь бедным мокрым неряхой, который шёл по своему участку и стал свидетелем того, что было чертовски похоже на готовящееся ограбление.
Выбегая из магазина, мужчина сунул ожерелье в карман пальто, и если до этого момента у Фудзивары и были какие-то сомнения, то теперь все они исчезли. Выхватив пистолет, он закричал: «Полиция! Стоять, или я буду стрелять!», и беглец сбил его с ног на тротуаре, а затем растоптал его, как стадо буйволов, и побежал дальше, к углу квартала.
Фудзивара перевернулся на живот и, держа пистолет обеими руками и опираясь на локти, как его учили в академии, сделал два выстрела подряд по ногам убегающего человека. Оба раза он промахнулся и выругался под нос, когда мужчина скрылся за углом. Фудзивара тут же поднялся на ноги. С пистолетом в правой руке, в чёрном пончо, развевающемся так, что он напоминал гигантскую летучую мышь, летящую под дождем, он дошёл до угла, повернул за него и оказался лицом к лицу с человеком, которого преследовал. В правой руке тот держал нечто похожее на хлебный нож.
Не зная, что этот человек подозревается в трёх убийствах, и веря лишь в то, что он украл украшение из ломбарда мистера Леви, Фудзивара широко раскрыл глаза от испуга, удивления и неверия. Одно дело — зайти в магазин, где какой-то дешёвый воришка держит на мушке пистолета продавца; в такой ситуации можно было ожидать нападения. Но этот парень уже обогнул угол и скрывался, так какого чёрта он рисковал ввязаться в драку с полицейским? «Ты, дубина, я полицейский!», — подумал Фудзивара и рефлекторно шагнул в сторону, чтобы увернуться от ножа. Кончик ножа вонзился в пончо, в дюйме (2,54 сантиметра — примечание переводчика) от его тела, зацепился за прорезиненную ткань, а затем снова вырвался на свободу для, как предположил Фудзивара, более решительного удара. На этот раз он не стал утруждать себя тонкостями стрельбы ниже пояса. Поэтому он стрелял прямо в грудь, но попал не в грудь, а в плечо, что было достаточно хорошо. От удара пули мужчина отшатнулся назад.
Нож выпал из его руки и шмякнулся на скользкий мокрый тротуар. Фудзивара сказал так тихо, что это было похоже на шёпот дождя: «Мистер, вы мертвы», — и мужчина остановился на месте, кивнул головой, а затем, к огромному удивлению Фудзивары, разрыдался.
Официальный допрос состоялся в больничной палате Джека Роулза в 8:20 вечера в канун Нового года. Присутствовали лейтенант Питер Бирнс, детектив Стивен Луис Карелла, детектив Коттон Хоуз и помощник окружного прокурора по имени Дэвид Саперштейн. Полицейский стенографист записывал всё, что говорилось. Саперштейн задавал все вопросы, Роулз давал все ответы.
Вопрос: Мистер Роулз, не могли бы вы рассказать, когда и как в вашем распоряжении оказался чокер, который вы пытались заложить двадцать девятого декабря?
Ответ: Я взял это, потому что имел на это право.
Вопрос: Когда это было, мистер Роулз?
Ответ: Я уже рассказал полицейским.
Вопрос: Да, но это официальное заявление, которое вы сейчас делаете, и я хотел бы, чтобы вы повторили его для меня.
Ответ: Это было двадцать первого декабря.
Вопрос: Как он оказался у вас в руках в тот день?
Ответ: Я взял его из квартиры Грегори Крейга.
Вопрос: Вы украли ещё что-нибудь?
Ответ: Я ничего не крал. Я взял всё в качестве частичной оплаты долга.
Вопрос: Какого долга?
Ответ: Денег, которые мне задолжал Грегори Крейг.
Вопрос: Сколько денег он вам задолжал?
Ответ: Половину поступлений за «Мёртвые тени».
Вопрос: «Мёртвые тени», вы сказали?
Ответ: Да.
Вопрос: «Мёртвые тени»? Простите, что…?
Ответ: Вы, наверное, шутите.
Вопрос: Нет. Что вы имеете в виду, говоря о «Мёртвых тенях»?
Ответ: Это книга. Грегори Крейг был писателем.
Вопрос: О, понятно. И вы забрали чокер из его квартиры, потому что считали, что он должен вам пятьдесят процентов…
Ответ: По контракту.
Вопрос: У вас был контракт с мистером Крейгом?
Ответ: Да. Пятьдесят процентов авторских отчислений за книгу. Напечатанный и подписанный нами обоими.
Вопрос: Понятно. И где сейчас находится этот контракт?
Ответ: Я не знаю. Поэтому я и поехал туда. Чтобы получить копию.
Вопрос: Мы сейчас говорим о двадцать первом декабря, не так ли?
Ответ: Да.
Вопрос: И тогда вы пошли к мистеру Крейгу, чтобы получить копию контракта.
Ответ: Да. Мой экземпляр пропал во время пожара. Я жил на Юнион-авеню в Бостоне. В моей квартире случился пожар, и контракт сгорел вместе со всем остальным.
Вопрос: Итак… если я правильно понимаю… После пожара осталась только копия контракта мистера Крейга.
Ответ: Да. Поэтому я и отправился туда. Чтобы узнать, смогу ли я оную получить.
Вопрос: Во сколько вы приехали, мистер Роулз?
