Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн
– Арсенида галлия, – повторил Пендергаст.
– Это галлий, легированный мышьяком. Вот для чего мне нужны небольшая печь и устройство прецизионной обработки, а также золото, которое при этом используется. Теперь вторичный элемент скрутки, генерирующий необходимые магнитные поля. Я взял главный лазер с импульсом в одиннадцать целых и три десятых микроджоуля, соединенный с другим лазером, поменьше, который испускает импульсы вдвое большей частоты, мощностью в одну целую и девять десятых микроджоуля. Они будут активировать и деактивировать поле напряженностью в восемь тесла на протяжении приблизительно пятидесяти фемтосекунд, инициируя процесс плетения. Третичное устройство будет захватывать магнитные поля, составляющие скрутку, и так появляется тороидальная решетка, в центре которой, как я уже говорил, находится… дверь в мультивселенную.
Он взял паузу, чтобы придать последним словам торжественный оттенок, и был вознагражден легкой улыбкой Пендергаста.
– В вашем изложении все звучит так просто, – сухо заметил агент.
– Я упустил кое-какие обыденные устройства: коллиматорную оптику, наборы диодов и линз, системы теплоотвода и охлаждения. Добавив несколько редких микросхем, я сохранил и перенацелил большую часть контрольной аппаратуры, которая удерживает три основных узла в пределах безопасных рабочих параметров.
Пендергаст соскользнул с края стола и встал на ноги.
– Значит… устройство можно подготовить к работе, правильно?
– Да, – ответил Ференц после недолгого колебания.
Необходимо было решить еще ряд сложных проблем, но он гордился тем, что добился немалых успехов за столь ограниченное время.
– А мигрень не доставляла вам неудобств?
– Никаких.
Свет в лаборатории был довольно умеренным, и Ференц остерегался смотреть на яркое сияние, которое уже излучал прибор.
– В таком случае разрешите вас поздравить, – сказал Пендергаст. Ференц смутился даже сильнее, чем того требовала скромность. – Именно поэтому я беру на себя смелость просить вас об ускорении темпов работы.
– Вот как? Вы сказали «ускорение темпов»? Я сделал общий обзор состояния проекта, но до его завершения предстоит сделать еще сотни шагов.
– Не сомневаюсь.
– Мистер Пендергаст…
– Я понимаю, что это неожиданная просьба, доктор Ференц, однако уверен, что вы недооцениваете свои возможности. Несомненно, придется работать до поздней ночи. Но если вы сумеете завершить проект за две недели вместо трех, я удвою ваше вознаграждение.
– Но…
Ференц замолчал, словно проделывал какие-то мысленные манипуляции. Пендергаст был отчасти прав: в голове Ференца уже почти сложилась схема прибора. А думать о миллионе долларов было очень приятно.
– Миллион долларов? – уточнил Ференц. – Если устройство будет собрано за две недели?
– Совершенно верно.
– В тот первый день Проктор сказал: «Независимо от результата». А если собранное устройство все же не сможет работать? Я хочу сказать, что даже на этом этапе не могу дать полной гарантии.
– Доктор Ференц, если вы решите без надобности упростить схему или умышленно соберете поддельное устройство, чтобы успеть к назначенному времени, я это не одобрю.
– Только, пожалуйста, не произносите слова «поддельное устройство» одновременно с моим именем!
Ференц говорил совершенно искренне. Он твердо намеревался добиться успеха и надеялся, что его странный работодатель это поймет.
Скрестив руки на груди, Пендергаст прислонился спиной к каменному столу и взглянул на Ференца.
– Справедливо. Уточню: миллион долларов ваш, если вы будете работать добросовестно и соберете прибор за две недели. Независимо от результата. Однако…
Он умолк.
– Что «однако»?
– Нам, естественно, понадобятся ваши услуги и после заключительных испытаний. За отдельное вознаграждение.
– Хорошо. Конечно.
Пендергаст посмотрел на часы.
– Итак, есть ли у вас какие-нибудь просьбы на данный момент?
– Нет, спасибо, – ответил Ференц и замолчал в нерешительности. – На самом деле есть. Не могли бы вы попросить миссис Траск принести мне еду прямо сюда? Желательно… э-э… пиццу пепперони и упаковку из шести банок колы в контейнере со льдом. Ночь будет долгой.
– Уверен, что это можно устроить.
С этими словами Пендергаст развернулся и вышел из импровизированной лаборатории, бесшумно закрыв за собой оцинкованную дверь.
39
2 июня, пятница
Агент Колдмун вошел в просторный, гулкий зал Ротонды Рузвельта с двумя гигантскими скелетами динозавров и ордами орущих школьников. При всем величии музея атмосфера показалась ему беспокойной, даже тревожной. Колдмун думал о священных предметах, принадлежавших его предкам, возможно, даже их собственных костях, собранных в этом храме… зачем? Из любопытства? Или для научных целей? В самой концепции такого музея ему виделось что-то оскорбительное: вещи, отобранные у законных владельцев и запертые в витринах или в хранилищах. Однако их познавательная ценность была очевидной… И Колдмун видел смысл в сохранении таких вещей, как, например, это чудесное каноэ. Иначе его могли бы бросить, сжечь, или же оно сгнило бы где-то на отдаленном побережье Британской Колумбии.
Колдмун заметил д’Агосту, стоявшего возле информационной стойки, и поспешил к нему. Капитан-лейтенант выглядел уставшим и немного расстроенным. Колдмун на мгновение задумался, нет ли у него семейных проблем.
– Привет, Армстронг, – крикнул д’Агоста. – Я получил разрешение, которое ты запросил у… охраны. За десять минут.
– Отлично.
Они спустились по мраморной парадной лестнице на первый этаж. Колдмун инстинктивно остановился, чтобы еще раз взглянуть на подвешенное к потолку каноэ.
– Впечатляет, правда? – проследив за его взглядом, сказал д’Агоста. – Это место не перестает изумлять.
– Да уж.
Они вошли в служебную зону. Арчер уже поджидал их. Он не очень-то походил на начальника службы безопасности: маленький, суетливый, с ниточкой усов, в начищенных до блеска остроносых ботинках и коричневом костюме-тройке с довольно-таки кричащим желтым галстуком. Арчер провел их через служебный холл в конференц-зал с рабочим столом, лекционными досками и плоским экраном. На столе в строгом порядке лежали папки и толстый журнал посещений.
– Здесь все, что вы запрашивали, – высоким голосом объявил Арчер. – Это журнал посещений отдела антропологии… – он накрыл ладонью тяжелую книгу, – а это папки с личными делами тех, кто имеет допуск в фонды с усиленной охраной.
– Усиленной? – повторил Колдмун.
– Эти хранилища содержат самые ценные экспонаты, – объяснил Арчер. – Вы не поверите, насколько возросла ценность этих коллекций за последние годы.
Колдмун кивнул.
– Порядок такой, – продолжал Арчер. – Войти можно только после предъявления документов и в сопровождении хранителя.
– Как именно попадают в хранилище?
– Набирают код, который выдается каждому хранителю. В хранилищах установлены камеры, записывающие каждое посещение. Запись обязательно сохраняется, и ее можно найти по дате и времени. Есть еще вопросы?
– Нет. Сердечно вас благодарим, – покачав головой, ответил Колдмун.
– Может быть, мне остаться на случай, если понадобится помощь?
– Спасибо, не нужно, – сказал д’Агоста, глядя на ряды папок.
Начальник службы безопасности вышел. Через мгновение д’Агоста вздохнул, сложил руки на груди и проворчал:
– Говно на палочке. Может, все-таки послать за прислугой, чтобы разгребли все это?
– Ты же понимаешь, что это займет неделю и все равно придется переделывать, потому что кто-нибудь обязательно накосячит.
Д’Агоста понимающе усмехнулся:
– Вот за это я не люблю работу полицейского – бесконечные горы бумаги.
– Верно, – согласился Колдмун. – Но тут такое дело: готов поспорить на еще один кувшин «Харпа», что имя убийцы есть в какой-то из этих папок. Подумай сам: вероятно, это один из коллег или помощников Мэнкоу. Два человека убиты, причем довольно необычными способами, чтобы некий утонченный коллекционер наложил лапу на трубку мира Сидящего Быка. Да он сам и должен быть этим коллекционером или даже хранителем.
