Крис Симмс - Убить зверя
Том сел рядом, обнял жену за плечи:
— Шарлотта, все будет хорошо. У меня есть план…
— Мне плевать на какого-то урода из Лондона! — перебила она. — Меня вот это беспокоит.
Она протянула ему пластиковый предмет, напоминающий палочку от эскимо. Посредине имелось маленькое окошко с голубым крестом.
— Что это?
— Тест на беременность. Крест означает, что результат положительный.
— Ты беременна?
Шарлотта кивнула.
Том посмотрел на ее склоненную голову и поймал себя на том, что присматривается к корням отдельных прядей. Будто он разглядывал ее в микроскоп.
— Но ведь… это же чудесно. Все прекрасно получится. Понимаешь, у меня есть план. Мы соберем все вещи и переедем в Корнуолл. Там продается кафе. Просто прелестное — деревянное, выкрашенное в светло-голубой цвет. Там есть огромная веранда. Мы сможем жить рядом с пляжем, вырастить там нашего ребенка вдали от грязи и суеты.
Шарлотта подняла голову:
— Корнуолл? Какого черта ты болтаешь о Корнуолле? Кафе? У меня задержка всего на несколько недель. А если этот идиотский тест ошибка?
Том сообразил, что слегка поторопился.
— Дело не только в этом. У меня на работе катастрофа. Очень серьезная. Меня вполне могут уволить.
— Значит, вот почему звонил директор?
— Да, но все это не важно, — произнес Том, стараясь говорить жизнерадостно. — Шарлотта, мне ведь давно хотелось все бросить. Ты же знаешь. Подпишу с ними соглашение, и мы сможем потратить эти деньги и то, что выручим от продажи дома. Я все просчитал.
Шарлотта медленно покачала головой:
— Я знала, что ты хотел все бросить к открытию Игр. И ты это сделал. Смотри. — Она показала рукой на танцоров на телевизионном экране. — Игры открываются через десять минут. Что за чушь ты несешь про Корнуолл? Ты никогда не упоминал, что вообще собираешься бросить работать.
— Ну, я полагал, это очевидно. Прости. Слишком тяжело мне пришлось в последнее время. Но они уже начали разрабатывать новые проекты. Этому нет конца, Шарлотта, это продолжается и продолжается, черт бы все побрал. Я чувствую себя в ловушке. — Том вспомнил ощущение паутины вокруг своей головы.
Жена разозлилась и потянулась за сигаретой. Том накрыл ладонью пачку.
— Шарлотта, наверное, теперь тебе не надо курить.
Она сердито откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула.
— Не печалься. — Чтобы успокоить ее, он положил руку ей на живот. — Как раз вовремя. Мы начнем новую жизнь. У нас будет семья. Будет все.
Она схватила его за руку.
— Я рожать не стану! — заявила она. Глаза наполнились слезами. — Как ты смеешь даже предполагать такое? Мне всего двадцать два года, черт побери. У меня вся жизнь впереди. Дети? — Она с отвращением фыркнула. — Да ты шутишь! — Шарлотта схватила сигарету и закурила.
Том оторопело смотрел на нее.
— Что ты хочешь сказать? Это наш ребенок. Наш. — В голове у него почему-то промелькнул образ инструктора по дайвингу с Сейшельских островов.
Она встала и прорычала:
— Это еще не ребенок. Это какой-то сгусток, несколько клеток… крест на этой штуке. Одна таблетка, и он исчезнет.
— Шарлотта, — простонал Том, в волнении зажав ладони между коленями, — ты не можешь его уничтожить. Это наше будущее.
Она протянула к нему обе ладони:
— Притормози! О чем ты думал? — Ее щеки раскраснелись, она впала в ярость. — Ты все заранее продумал и не сообщил мне?
— Я собирался. Ждал подходящего момента. Шарлотта, я убежден, все будет просто чудесно.
— Мое будущее здесь, в Манчестере. А не в какой-то продуваемой ветром лачуге, где мне придется поить клиентов чаем.
Том опустил голову.
— Что такого замечательного в этом городе?
Она прижала палец к нижней губе и принялась загибать пальцы другой руки.
— Давай посмотрим: рестораны, бары, кафе, магазины деликатесов, кофейни, салоны-парикмахерские. — Пальцы загнулись, но она продолжала: — Ночные клубы, ночная жизнь, жизнь на всю катушку! «Селфриджез» только открылся, на будущий год открывается «Харви Николз».
— Ты готова убить нашего ребенка, потому что в будущем году открывается «Харви гребаный Николз»?
— Не называй это ребенком! Он пока едва существует!
— Ты готова убить нашего ребенка, потому что он может помешать тебе бегать по магазинам? Да ты эгоистка, самовлюбленная сука.
— Я не позволю тебе так со мной разговаривать! — Она направилась к двери.
Том двинулся за ней. Недели страшного напряжения наконец нашли выход.
— Неужели ты не понимаешь, насколько пусты твои слова? Какая ты сама пустышка? У нас есть шанс строить нормальную жизнь — жизнь, которая не зависит от того, что ты сегодня купишь в городе, но ты не хочешь ничего слушать, потому что боишься отказаться от тусовок в спортивном центре, шопинга, обедов в хороших ресторанах и употребления дорогих наркотиков.
Шарлотта схватила куртку, сумку и устремилась к двери.
— Куда ты? — закричал он. Рванувшись вперед, он схватил жену за руку.
Она обернулась и насмешливо промолвила:
— На шопинг в ночи.
Плохо соображая, Том закатил ей пощечину.
— Не смей меня трогать, придурок! — завопила Шарлотта. Лицо залили слезы. — Катись в свой долбаный Корнуолл! Не жди, что я тоже поеду.
Она вылетела из дома, с грохотом захлопнув дверь.
Том стоял, сжимая и разжимая кулаки, ноздри раздувались, дыхание с шумом вырывалось из груди. Он поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Порылся в шкафу, нашел пакетик с порошком, отсыпал солидную дозу в ладонь и с жадностью слизнул. Спустившись вниз, Том едва успел вытащить пробку из бутылки, как зазвонил телефон. Он схватил трубку и, задыхаясь, спросил:
— Шарлотта?
— Том?
— Кто это?
— Эндрю Соломан. Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться. Что, черт возьми, произошло сегодня в Манчестере? На меня набросился самый главный босс из компании по выпуску жевательной резинки. Они разорвали с нами контракт. Обнаружили, что никакой рекламы их товара на вокзале Пиккадилли не было организовано. Заявляют, что ты потребовал с них шестнадцать тысяч вперед за работу и они давно послали чек. Где деньги, Том?
— У меня… Просто не успел заказать место на вокзале. Они могут получить свои деньги назад.
— Назад? Они задумывали всю рекламу, выпускали жвачку с особым вкусом, доставляли ее нам. Мы обязаны все это им оплатить. Ты прав, назад они деньги получат, и если чек никто не трогал, ты сможешь избежать преследования за мошенничество.
Том смотрел на экран телевизора, но ничего не видел.
— Получат они свои деньги. Все до последнего пенни. Скажи им, что произошла путаница. Всякое дерьмо случается, сам знаешь.
— Ты пьян?
— Ты о чем?
— Сам все прекрасно понимаешь, Том. Они жаждут крови, так что ты уволен. Мы забираем «порше», и как старший оператор ты получаешь выходное пособие в размере трехмесячного оклада.
— На самом деле я управляющий директор, ты забыл? Это шестимесячное пособие и моя доля в доходах.
— Ты полагаешь, что будут какие-то доходы после такого скандала? И взгляни на свой контракт, Том. Это еще один документ, который ты забыл подписать. С нашей точки зрения, ты все еще старший оператор.
Сообразив, что все проиграл, Том начал смеяться. Его смех больше напоминал истерические вопли гиены. Он выронил трубку и шатаясь вышел через балконную дверь во внутренний дворик. Запрокинув голову, начал пить прямо из горлышка. Он успел различить Большую Медведицу прямо над ним, пока фейерверк в честь открытия Игр не заполнил все небо бронзовыми, серебряными и золотыми огнями.
Глава 19
2 ноября 2002 г.
Джон остановился за полицейским фургоном напротив дома номер сорок шесть по Ли-стрит. Пару часов назад заморосил дождь, и когда Джон наклонился вперед, чтобы взглянуть на небо, он увидел лишь неподвижную серую массу облаков, протянувшуюся во всех направлениях и напоминающую бетон.
— Замечательно, — пробормотал он. Открыв дверцу, Джон вышел и двинулся к фургону, заметив, что рядом стоит «лексус». В фургоне, который, по существу, был домом на колесах, превращенным в офис, Джон стряхнул с волос капли воды.
— Неплохая машинка там стоит, — обратился он к организатору работы на месте преступления. — Сколько же они вам платят, ребятки?
Мужчина средних лет с копной густых седых волос улыбнулся.
— Ты о «лексусе»? Жаль, но мне так не повезло. Она принадлежит паре, которая живет выше, над жертвой. Им не нравится оставлять автомобиль на дороге, слишком часто в него пытались залезть.
Джон кивнул:
— Они дома? Я должен задать им несколько вопросов насчет Мэри Уолтерс.
— Не видел, чтобы они уходили.
Джон добежал до входной двери и нажал кнопку интеркома второй квартиры. Когда он объяснил, кто он такой, ему открыли дверь. Ухоженный мужчина лет двадцати пяти впустил его в квартиру и провел в гостиную. Там стояли кожаные диваны и кресла кремового цвета. Пол был деревянным. Еще там обитали пальмы высотой почти до крыши. На стенах эстампы Ротко. Джон сел в кресло напротив хозяев и приготовил блокнот.
