Кирилл Григорьев - Специалист по нежити

Майя, подумал он. Только не умирай, любимая. Только дождись меня.

— Его жена очень плоха, — сказал Сергей. Он сжался на сидении, обхватив голову руками. — А сам твой Петровский… Я не могу с ним связаться. Он словно поставил стену. Молится и газ выжимает.

— Шок и нервы, — произнес Виктор.

— Наверное, — ответил Сергей. — А он, правда, оборотень, Виктор?

Машина уверенно неслась по пустой дороге. «Мерседес» Петровского давно уже исчез из виду. А где-то еще дальше, впереди, на руках у Вадима Немченко умирала его жена.

— Ты пристегнулся? — бросил Виктор.

— Да.

— Молодец. Что там, с Петровским?

— Я могу перехватить лишь какие-то куски.

— Какие?

— Очень волнуется за ее жизнь… Раздумывает, можно ли сделать и ее… оборотнем… Сомневается… Ого!

— Что?

— У оборотней женского рода, оказывается, очень нестабильная психика, — сказал Сергей. — Петровский из-за этого очень переживает. Боится, что сделает из своей жены монстра.

— Почему? — спросил Гарин.

— Последствия, — ответил Сергей. — Она может сойти с ума и наделать еще черт знает чего.

— Сколько нам до него?

— Я тебе, что шагомер, что ли? — взорвался Сергей.

Они с ревом проскочили на красный свет.

— Виктор, он все равно нас опередит, — сказал Сергей.

— Я думаешь, его опередить хочу? — покосился на него Гарин.

— На дорогу смотри! — взвизгнул Сергей. — А что же тогда?

— Во-первых, там Немченко, — глухо произнес Виктор. — Есть у меня к нему пара вопросов. Во-вторых, Петровский мой старый друг. И, в третьих, если его жена станет монстром, кто, как не я, ее сможет остановить?

— А сам Петровский?

— А ты сумел бы убить собственную жену?

— Ну…, — замялся Сергей. — У меня мало опыта семейной жизни.

Они пролетели второй красный светофор.

— Как обстоят дела в его доме? — отрывисто спросил Гарин.

Сашок нерешительно потоптался на пороге гостиной.

— Собрали всех, — доложил он. — Что, Вадим Дмитриевич, и, правда, уезжать?

Немченко поднял остекленевший взгляд. Он тщательно и осторожно бинтовал Майе голову.

— Я не ясно сказал? — тихо спросил Вадим. — Повторить?

— Вадим Дмитриевич, — упрямо сказал Сашок, — это ведь не шутки, понимаете? Сейчас сюда монстр приедет. Может быть, вы ранены и не очень…, — он замялся, подыскивая подходящее слово.

— Не очень соображаю? — нашел это слово Немченко. — Ты это имеешь в виду?

— Нет, конечно, — испугался Саня. — Просто, может, кровопотеря…

— Сань, — перебил его Вадим. — Не переживай. Я в здравом уме и доброй памяти. Если он меня убьет, значит, так тому и быть. Понимаешь, рано или поздно всегда наступает расплата.

— Лучше бы попозже, — заметил Сашок.

— Уезжайте, — устало попросил Немченко. И так это было непривычно, что Саня невольно попятился. — Я тебе позвоню. Даже постараюсь набрать с того света.

Шаги Сашка гулко прозвучали в пустом доме. За окнами хлопнула дверь, и по битому стеклу захрустели шины джипа.

— Бо-ль-но, — прохрипела Майя.

Немченко погладил ее по голове.

— Потерпи, — ласково произнес он. — Осталось совсем немного.

— Немченко свою жену погибшую вспоминает, — сообщил Сергей. — Бинтует Майю и плачет.

— Немченко…? — не поверил Виктор своим ушам. — Плачет?

Машина в его руках тоже удивленно вильнула.

— Да, — уверенно ответил Сергей. — Может, и у него сердце есть?

— Не знаю, — растерянно произнес Гарин. — Раньше я был уверен, что — нет. Черт возьми, сегодня ни в чем нельзя быть уверенным! Не жизнь, а шоу какое-то! Как Тарас?

— Без изменений. Такими темпами он уже минут через десять около дома будет!

— С какой же он скоростью идет? — восхитился Гарин.

Сергей замолк. Очевидно, он вглядывался в спидометр далекого автомобиля.

— Двести шестьдесят, — наконец, сообщил он. — Черт, хорошо, все-таки иметь тюнингованый «Мерин»!

— Да, это не наша калоша, — согласился Гарин. — Как Майя?

— Жива пока.

Мотор ревел, а дорога стремительно исчезала под колесами.

— Немченко привел её в чувство, — отстраненным голосом сообщил Сергей после долгого молчания. — Я чувствую её пульс. Слабый, едва слышный, но пульс. Он её успокаивает. Рассказывает что-то.

— Майя?

— Ей осталось минут пятнадцать, Виктор. Я вижу: обширные внутренние кровотечения, сердце работает с перебоями, плюс большая потеря крови.

— Что там Петровский со своими страхами? — озабоченно поинтересовался Гарин.

— Он думает, что сумеет ее спасти. Он не хочет превращать ее в оборотня. Ни за что. Слишком велик риск. Это его крайнее средство. Случаев успешного превращения женщин в оборотня — единицы. Обычно они неуправляемы, невменяемы и кровожадны. И на них не действует некий «антидот».

— Сыворотка против превращения, — пробормотал Гарин. — И как же мне остановить новорожденного оборотня, если Тарас ее все-таки превратит, а?

— Серебром и святой водой, — пожал Сергей плечами, — судя по классике.

— Значит, моя Киса окажется на празднике к месту, — заметил Виктор. — Мне же ее несколько раз по дружбе освящали. То-то охрана Петровского так долго в себя придти не смогла.

Машина ревела.

— Впереди пост ГИБДД, Виктор, — напомнил Сергей.

— Знаю, — отмахнулся Гарин. Мысли его были где-то совершенно далеко.

— Что там Немченко? — спросил он.

— С женой его сидит. Успокаивает. Боится Петровского и еще какого-то Голоса.

— Это заказчик, — сказал Гарин. — Это он Тараса заказал.

— Немченко знает, кто он.

— Знает? Вот даже как?

— У Голоса его дочь, — ответил Сергей. — В заложницах.

— Тарас убьет Немченко, — вдруг просто сказал Гарин. — Достучись до него, слышишь?! Попробуй! Иначе мы так никогда и не узнаем, кто такой этот Голос!

— Пробую, — монотонно сказал Сергей.

Их «восьмерка» с ревом проскочила пустынный пост ГИБДД. Дежурный за освещенным окном недоуменно поднял голову от книжки и проводил их недоуменным взглядом.

— Петровский уже к КПП поселка подъезжает, — отстраненно сообщил Сергей.

— Быстрее, черт! Свяжись же с ним, Серега!

Минуты словно растянулись, подлаживаясь под изменившийся жизненный ритм Петровского. Тарас соскальзывал в иную сущность, необратимо превращаясь в оборотня.

Машина, едва вписавшись в поворот, слетела с шоссе. Он выровнял ее недрогнувшей левой рукой. Правая рука уже начала змеится тонкими и жесткими волчьими волосами. Напротив КПП он ударил по тормозам. Машина с визгом и вонью покрышек, юзом прошла почти до запрокинутого в небо шлагбаума. Обостренным обонянием зверя Тарас учуял кровь. Совсем недавно здесь стреляли. И очень недавно тут умерли люди. Он принюхался. Пятеро. Трое мужчин и женщины. Невинные.

Из его горла вырвался рев. Он негодовал, он тонул в собственном бешенстве. Опять кровь невинных! Плохих, хороших ли, но снова невинных!!!

Нога ударила по акселератору.

С ревом машина преодолела крутой подъем.

Первая линия, вторая, третья…. Он едва не снес угол добротного кирпичного забора.

— Тарас, — внезапно прозвучал внутри него далекий и незнакомый голос. — Опомнитесь. В вас сейчас говорит оборотень. Зверь, который желает вырваться на волю. Он жаждет крови и не желает понимания. Немченко спас вашу жену.

Петровский завизжал тормозами.

— Он убил невинных, — почти прорычал Тарас. — Он убил моих людей!

— Он раскаивается, Тарас! Он — единственное, что все еще держит Майю в нашем мире! Очнитесь! Выслушайте его! Он так же, как и вы загнан в ловушку собственным зверем!

— Слушать?!

— Говорить!

Петровский до хруста стиснул зубы. Два существа ожесточенно боролись внутри. Одно пыталось сохранить остатки человечности, другое же безжалостно загоняло его в шкуру зверя. Он поднял правую руку и разогнул пальцы, ставшие уже волчьими. На мгновенье показались острые изогнутые когти.

— Человек, — прорычал он.

— Зверь, — отдалось эхом.

Майя, подумал он. Моя дорогая Майя…. И человек, который, не смотря ни на что, все-таки спас ей жизнь.

Рукой, превратившейся в лапу, он сбросил на пол все содержимое бардачка. Второй инъектор в упаковке оказался на самом верху. Петровский порвал упаковку и неловко стиснул инъектор когтями. Это был антидот, дарующий возможность обратного превращения.

Месть или прощение? Тьма или свет? Человек или зверь?

Выбор, подумал он. Всю жизнь нас мучает один и тот же выбор.

Выбор

За окнами скрипнули тормоза, и Немченко поднял голову.

Пистолет лежал под рукой, удобно и близко. С другой стороны предусмотрительный Сашок оставил начиненный серебром дробовик. Освященное серебро Санькин металлург сумел все-таки найти, правда половина команды осталась без нательных крестиков.