Патрисия Корнуэлл - Ферма трупов

— Но почему она резко затормозила?

— Мэм, она ехала с превышением, да еще и под мухой. Возможно, просто отключилась на секунду, очнулась, а прямо перед ней чей-то бампер.

— На скорости семьдесят миль в час тормозной путь был бы раз в десять длиннее. Я не понимаю, как вы получили такое значение.

— На том отрезке ограничение в шестьдесят пять, — только и смог промямлить он.

— Каким было содержание алкоголя в крови?

— Один и два.

— Будьте добры, вышлите мне ваш отчет и схему происшествия. По возможности скорее. И подскажите, куда отбуксировали мою машину.

— Она здесь, в Ганновере, на «Тексако» по Первому шоссе. Восстановлению не подлежит. Вы продиктуйте номер факса, и я вам прямо сейчас все отправлю.

В течение часа все документы были у меня. Синклер, как я поняла из расшифровки кодов, посчитал, что Люси под влиянием выпитого уснула за рулем, а когда пришла в себя, резко нажала педаль тормоза. Машина потеряла управление и пошла юзом. Когда ее вынесло на обочину, Люси попыталась выйти из заноса, сделав крутой поворот. В результате автомобиль вылетел обратно на дорогу, кубарем прокатился через обе полосы и врезался в дерево.

Все эти предположения не заслуживали доверия по одной важной причине: на моем «мерседесе» стояла АБС, и описанного заноса произойти просто не могло.

Из кабинета я спустилась в морг. Мой заместитель Филдинг и два других патологоанатома — молодые женщины, работавшие у меня с прошлого года, — стоя за секционными столами из нержавейки, проводили вскрытия. Пронзительное звяканье стали о сталь резко выделялось на фоне монотонного стука капавшей в раковину воды, гула генераторов и шума кондиционеров. Громко чмокнула, отворяясь, дверь гигантского холодильника, откуда служитель выкатил еще одно тело.

— Доктор Скарпетта, вы не взглянете? — Из-под пластиковой маски, забрызганной кровью, на меня смотрели умные серые глаза: доктор Уит из Топики, штат Канзас.

Я подошла поближе к столу.

— Похоже на копоть в полости раны, как вы считаете? — Она показала пальцем в окровавленной перчатке на огнестрельное ранение задней поверхности шеи.

Я наклонилась над телом.

— Края опалены, так что это, возможно, тоже ожог. Стреляли через одежду?

— Он был без рубашки — все происходило у него дома.

— Тогда определенно сказать сложно. Нужно проводить микроскопическое исследование.

— Входное или выходное? — спросил Филдинг, изучая своего «пациента». — Хотел узнать ваше мнение, пока вы здесь.

— Входное, — ответила я.

— Я тоже так считаю. Вы в ближайшее время будете появляться?

— Время от времени.

— Здесь или вообще в городе?

— И в городе, и сюда постараюсь заглядывать. Но я всегда доступна по пейджеру.

— Что, так все плохо? — спросил он, делая разрез грудной клетки. Ребра плохо поддавались, и чудовищные бицепсы Филдинга раздулись от напряжения.

— Просто кошмар какой-то, — призналась я.

Полчаса я добиралась до заправки «Тексако», где располагалась круглосуточная служба эвакуации автомобилей и куда отбуксировали мою машину. «Мерседес» стоял в углу площадки, прямо у ограждения. От вида того, во что он превратился, у меня стиснуло желудок и подогнулись ноги.

Всю переднюю часть до самого лобового стекла смяло гармошкой, на месте водительского сиденья вырванным зубом зияла дыра. Двери отжали гидравликой, а затем вырезали вместе со средней стойкой. С бьющимся сердцем я подошла ближе и вздрогнула от неожиданности: сзади послышался чей-то низкий, протяжный голос.

— Вам помочь?

Обернувшись, я увидела пожилого, седеющего мужчину в выгоревшей красной бейсболке.

— Это моя машина, — объяснила я.

— Тогда, значицца, надеюсь, не вы ею рулили.

Я отметила, что шины не спущены и обе подушки безопасности сработали.

— Н-да, обидно. — Он покачал головой, глядя на чудовищно изуродованную машину. — Я прям в первый раз такую вижу — «Мерседес-500Е» в смысле. Тут один парнишка у нас сечет в «мерсах», так вот он мне говорил, что здесь движок с «поршем» совместный и что на все Штаты таких — чуть-чуть да маленько. Этот какого года — девяносто третьего? Муж ваш, видать, не здесь его покупал.

Тут я увидела разбитый задний габарит с левой стороны, а рядом царапину, в которой остались частицы зеленой краски. Я наклонилась, рассматривая получше, и почувствовала, как напряженно зазвенели мои нервы.

Мой собеседник все не унимался.

— Даже, поди, девяносто четвертого, по пробегу-то судя. А сколько ж такой стоит, не подскажете? Штук пятьдесят?

— Вы его сюда буксировали? — Я выпрямилась, отыскивая глазами детали, каждая из которых отзывалась в моем мозгу новым тревожным звоночком.

— Тоби притащил, вчера вечером. Ну, сколько в ней лошадок-то, вы вряд ли знаете?

— Здесь все, как было на месте аварии?

Кажется, мой вопрос сбил его с толку.

— Например, — продолжала я, — то, что трубка снята?

— Ну а что ж вы хотели, если машина через себя перекувырнулась, а потом еще и в дерево вмазалась?

— А то, что солнцезащитный экран поднят?

Он приник к заднему стеклу, вглядываясь внутрь, потом задумчиво почесал шею.

— Н-да, а я было решил, что тут просто стекло тонированное. Экрана-то я и не увидал. Чудно — чего ж его по темному-то поднимать.

Я осторожно протиснулась в салон. Зеркало заднего вида было повернуто вверх, чтобы свет фар едущих позади автомобилей не бил в глаза. Я вынула ключи из бумажника и боком уселась на водительское место.

— А вот этого я бы не советовал. Того гляди на что-нибудь напоретесь. Да и кровищей там все заляпано — и сиденья, и все остальное.

Я положила трубку на базу и включила зажигание. Послышались гудки — телефон работал. На приборной панели зажегся красный огонек, предупреждающий о том, что аккумулятор разряжается. Радио и CD-плейер были выключены, фары и противотуманки — включены. Я подняла трубку и нажала повторный набор. Снова гудки, потом женский голос:

— Служба спасения.

Я сбросила звонок. Сердце колотилось у меня в горле, по затылку бегали мурашки. Я огляделась, изучая красные брызги, испещрявшие темно-серую кожу сидений, приборную панель и всю поверхность крыши, — слишком красные и слишком густые. Тут и там по салону были разбросаны приставшие кусочки тонкой вермишели.

Достав пилочку для ногтей, я соскребла на салфетку частицы зеленой краски из вмятины сзади, потом попыталась выломать разбитый габаритный фонарь. Он не поддавался, пришлось просить у смотрителя отвертку.

— Машина девяносто второго года выпуска, — покидая заправку, на ходу бросила я ему. Он с открытым ртом смотрел мне вслед. — Триста пятнадцать лошадиных сил. Куплена за восемьдесят тысяч долларов в Ричмонде. И мужа у меня никакого нет. — Тяжело дыша, я уже садилась в «линкольн». — А в салоне ни черта не кровь! Ни черта не кровь! Ни черта, — бормотала я, хлопнув дверью и заводя двигатель.

Взвизгнув шинами, я вылетела на шоссе и помчалась на 95-ю магистраль. Сразу за поворотом на Эттли и Элмонт я притормозила и съехала на обочину. Я пошла вдоль дороги, стараясь держаться от машин подальше, и все равно всякий раз, как мимо проносилась легковушка или грузовик, меня чуть не сбивало с ног потоком воздуха.

Судя по отчету Синклера, Люси вынесло на обочину приблизительно в восьмидесяти футах к северу от восемьдесят шестой мили шоссе. До указателя было по меньшей мере еще футов двести, когда я заметила первый, примерно двухфутовый след вильнувших колес и рядом, на правой полосе, — осколки заднего габарита. Через пару шагов я увидела и след торможения протяженностью около тридцати футов. Едва не кидаясь под колеса, я подобрала еще несколько стекляшек.

Я двинулась дальше и, пройдя еще порядка сотни футов, добралась до тех следов, которые Синклер зарисовал и внес в свой отчет. С замиранием сердца, пораженная, я смотрела на черные полосы от покрышек моего «мерседеса». Мне было ясно как день, что Люси здесь не затормозила, а, наоборот, резко, с пробуксовкой колес, ускорилась — как несколько минут назад я сама, трогаясь с заправки.

Именно после этого она потеряла управление и вылетела на обочину. Я увидела на земле отпечатки шин и еще один жирный след от резины — на краю дороги, там, где Люси крутанула руль, пытаясь выправить машину. Перевернувшийся «мерседес» оставил глубокие выбоины на асфальте и вмятину на дереве посреди разделительной полосы. Вокруг валялись осколки металла и пластика.

Возвращаясь в Ричмонд, я все никак не могла сообразить, что же мне предпринять и с кем связаться. Потом я вспомнила о детективе Макки из полиции штата. Мы расследовали вместе немало автоаварий со смертельным исходом, восстанавливая произошедшее с помощью игрушечных машинок у меня на столе. Я оставила сообщение на его рабочем телефоне, и он перезвонил мне, когда я уже добралась домой.