Владислава Мека - Разрешаю поиграть
Да, Вик всегда умел удивлять и сейчас особенно. Я-то все никак в толк взять не могла, почему его не “трансом” обзывают в “желтой прессе”, а нежно и почти ласково - “гермафродитом”. Идеальным мужчиной, да? Смешно. Лишившись сисек, он ровным счетом ничего не изменил. Я ведь никогда не считала Вик физическим уродом или недомужчиной. Вот просто уродом и ублюдком - это всегда пожалуйста.
-Присоединяйся и выплюнь уже эту сосалку, не порть желудок и зубы - а тон-то какой повелительный.
Тем не менее я, действительно, присела напротив него и даже скромно потупила взор, но леденец оставила на прежнем месте. Вик поморщился, но взгляда не отвел. Он смотрел и как смотрел. Будь у меня под платьем трусики с уверенностью могу сказать, что они бы воспламенились. И почему я раньше не замечала Такого взгляда в его исполнении? Наверное, потому, что раньше Вик не сидел по паре месяцев в одиночке, где шлюхи по закону не положены.
-Детка, если ты не выплюнешь эту дрянь, не могу ручаться, что твой ротик сегодня будет способен воспроизводить хоть какие-нибудь звуки помимо стонов.
-Это намек? - высунув леденец изо рта и ласково проводя по его поверхности языком, спрашиваю я.
-И какая из твоих личностей победила, дорогая? - Людовик думает, что что-то понял, не спешу его разочаровывать.
-Никакая, мы договорились соблюдать целостность - в комнате становится жарко, камин наконец начал греть и я “непроизвольно” оттягиваю скромный вырез платья, отчего гипюр облегает мою грудь, как вторая кожа и выставляет на показ крупные, торчащие соски.
-Да неужели? И когда это случилось до или после того, как ты выкосила целый бар? - Вик невзначай придвигается ближе, поставив локти на стол и не скрывая гипнотизирует мою грудь.
-Скорее в процессе, не нальешь и мне? - недвусмысленно смотрю я на бутылку.
Усмехается, встает так, чтобы я видела его свободные брюки, которые пусть и не особо ровные, но и оттопыриваться не спешат, нарочито показывая мне, что обольщение идет не шатко не валко, а виновник представления себя контролирует. Вик берет бутылку и идет ко мне. Бокал я держу в руке на уровне груди. Он склоняется надо мной и первые бурые капли ударяются о дно бокала. Когда емкость становится наполовину полной, я подаюсь вперед. Людовик не успевает среагировать. Струйка течет сначала по ключице, а затем убегает в ложбинку. Рука дергается и следующая струя заливает мою левую грудь. Какое неравномерное безобразие. Надо бы его исправить. Я мило улыбаюсь в бешеное от желания лицо Вика и выливаю вино из своего бокала на правую грудь.
-Какая я неловкая - беру белоснежную салфетку и прикасаюсь ей к ложбинке.
Людовик не выдерживает, резко хватает меня за руку и вместе с салфеткой кладет на свой пах. Стон.
-Не вытирай - требует он и поверх моей руки начинает двигать свою.
-Может, тогда вылижешь? - и для верности сжимаю пальцы на его члене.
-Это часть твоего плана? - да уж, выдержка у него все же невероятная.
-Даже, если и так… Неужели откажешься?
Ответа я не получаю, вместо него, Вик падает на колени. Отставляет бутылку и резко вместе со стулом разворачивает меня к себе. Пытается раздвинуть мне ноги, чтобы оказаться между ними, но платье слишком узкое. Тогда он задирает его. И стон повторяется. Он видит, что я без белья.
-Этими сладкими губками я займусь чуть позже - хрипит он потому, что Вику перестает хватать воздуха.
Он зарывается лицом в мою грудь. И я чувствую первые прикосновения языка к коже. Сначала он вылизывает все открытые участки кожи, с рычанием, стонами и засосами. Он и не думает снимать с меня платье, впиваясь в соски сквозь ткань. Сосет долго, сильно и даже приятно. Его руки не отстают от хозяина. Массируют, гладят и стискивают.
Наконец, ему надоедает играть с тряпкой, некогда бывшей платьем и Людовик сдергивает его у меня с плеч. Смотрит на покрасневшую кожу. Поднимает взгляд выше. Встречается с моим заинтересованным и порывисто приподнимается вместе с тем наклоняя меня. Целует. Его язык у меня во рту, а его губы сосут мои, как он недавно сосал грудь. Пальцы одной руки сжимают сосок, а другая словно щитом накрывает мой пах, слегка сжимает, тянет, отпускает и опять сжимает.
Мгновение и я уже на столе, а его содержимое на полу. Вик задирает мне ноги, но сам оголятся не спешит, значит, придется еще подождать. Бутылка с остатками вина опять оказывается у него в руках.
-А вот сейчас самое время заняться этими губками - прерывает он поцелуй и прежде чем я успеваю понять, что он собрался делать, Вик выливает вино мне в промежность. Вскрикиваю от неожиданности и холода, о которых тут же забываю потому, что на их место приходит влажный и горячий язык.
-Ты никогда так не делал… - выдыхаю я.
Он мне не отвечает, только усиливает напор. Я знаю, что он хочет мне доказать. Знаю, что он думает таким способом сотрет последний барьер и выбьет остатки сопротивления. Я все это знаю. В отличии от меня, Людовик не знаю и не понимает ровным счетом ничего. Совсем.
Как там говорят перед смертью в мозгу пролетает вся жизнь. Ну, что ж, у меня она пролетает перед оргазмом. И здесь я отличилась. Но, сейчас, как никогда я четко помню все то, что он делал со мной. Как методично и жестоко Вик превращал меня в свое подобие. С каким удовольствием он исследовал меня.
Степень боли, которую я способна терпеть, наслаждения, голода, жажды, злости, страха, ненависти… И черт знает еще чего. Он был тем, кто ставил меня на колени и заставлял лизать его ботинки. Он же был и тем, кто целовал мои ноги и умолял пожалеть его. Кем он за эти года только не был. Но, никогда Людовик не являлся хорошим человеком. Никогда.
-Пойдем в постель - шепчет он отрываясь от меня, чтобы через секунду подхватить на руки и прижаться мокрыми губами к моим. Все-таки тело есть тело. Оно никогда не будет руководствоваться доводами разума. Он возбудил меня. Но, думаю иное, долговременное возбуждение перебьет плотское.
-Это наша спальня - шепчет он опуская меня на шелковые простыни - я так давно хотел показать тебе наш дом. Полагал, что придется упрашивать, но нет, ты сама пришла ко мне. И, возможно, я ошибаюсь думая, что это часть твоего плана. Нельзя же так имитировать удовольствие - так и тянет сказать, что все можно, если знать как.
Людовик сдергивает с меня остатки платья и принимается сам раздеваться, ну наконец-то! Думала не доживу. Он ложится на меня. Смотрит так, словно силится что-то понять, ну-ну, флаг в руки.
-Я люблю тебя, слышишь, Детка - шепчет он, медленно и плавно проникая в меня.
-Слышу - вот только не это надо было мне говорить, тебе стоило попросить прощения, для начала. И может тогда бы, моя рука дрогнула, не остановилась, нет, но дрогнула бы.
Он двигается осторожно, целует мое лицо и в какой-то момент пытается коснуться волос. Пора. Потом, могу и не успеть. Я приподнимаюсь, словно сама насаживаясь на него и прижимаюсь губами к губам Вика. Он, кажется, на пике наслаждения и оттого прикрывает глаза. Рука моментально находит в прическе шприц. А теперь главное не ошибиться, нельзя ошибиться, иначе вместо мести, я просто подарю ему спокойную смерть.
Сосредотачиваюсь. Заставляю его замереть, сжимая мышцами его член внутри себя и когда он не пытается больше двигаться колю. Резко, быстро, до упора.
Дергается, ударяя меня головой о спинку кровати. Подскакивает, вырываясь из меня и моих рук. Замечает шприц. Лицо искажается ненавистью. Бьет. Сильно, жестоко, до хруста костей. Сначала по щеке, затем по рукам, которыми я стараюсь прикрыться. Бьет, бьет, бьет… Не больше пары минут, но этого достаточно, чтобы я оказалась покрыта кровоподтеками. Когда он заносит надо мной руку для очередного удара, она вдруг плетью виснет. А затем и сам Людовик начинает оседать и в итоге падает на кровать, я чудом успеваю увернуться и не быть погребенной под ним.
-Что это за дрянь?! Какой яд ты мне опять вколола? Думаешь, сможешь меня убить, сучка?! Не выйдет!…
-Знаю - я еле ворочаю разбитыми губами, но все же отвечаю ему:
-Это не яд, Вик. Ты не заслуживаешь такой легкой смерти. И никогда ее заслуживать не будешь. Да и вообще, как я могу позволить тебе умереть, прекрасно осознавая, что твоя смерть может принести массу неблагоприятных для меня последствий? Нет, милый, ты получишь все сполна. Весь спектр ощущений!
-О чем это ты? Детка, не зли меня, ты же знаешь, что расплата…
-А не будет никакой расплаты! Это конец, дорогой! Я вколола тебе особенный коктейльчик. В нем чего только нет, но преобладает тиопентал натрия. Весьма полезная вещичка, благодаря которой можно усмирить даже самых непокорных. Сейчас ты чувствуешь, как тебе начало отказывать тело, но не спеши с выводами, это не тело тебе отказывает, а твоя моторика. Скоро откажет мимика, затем речь. Нет, “овощем” ты не станешь. Ты будешь все понимать, чувствовать и при этом больше никогда не сможешь без посторонней помощи и головы повернуть, впрочем, как и свести счеты с жизнью. Готовься провести остаток своих дней бревном. И пока тебе не отказала речь, предлагаю толкнуть последнюю речь.
