Лорел Гамильтон - Голубая Луна

Я распласталась на спине, сверху на меня навалилась женщина с распахнутым ртом, клацая у моего лица зубами, как собака. Я нажала на курок, вдавив ствол в ее тело. Пули вырвались из спины с дождем крови и более крупных ошметков. Ее тело заплясало на мне, дергаясь, содрогаясь. Мне пришлось столкнуть ее с себя, и когда я смогла сесть, было слишком поздно. Вампиры были внутри лупанария, и драка стала всеобщей.

Я не могла видеть правым глазом. Он был залит кровью, и кровь еще текла. Передо мной возник вампир, и я повела стволом вдоль его тела, пока пули не взорвали голову дождем кровавых брызг. Я закрыла правый глаз и постаралась забыть о нем. Обращать внимание на рану было небезопасно для жизни.

Я осмотрелась в поисках остальных. Верн оторвал у вампира голову и бросил ее в темноту. Ричард был в центре свалки, почти потерявшись из вида под висящими на нем телами. Ашер, покрытый кровью, схватился с Колином. Везде были вервольфы в волчьей или человеко-волчьей форме. Два вампира бросились ко мне, и осмотр достопримечательностей был закончен.

Один из них сгнил до костей, другой был нормальным. Я застрелила нормального первым, потому что его, я была уверена, могла убить. Гниющие вампы не так легко умирают от пуль. Нормальный упал на колени в облаке крови, лицо раскололось пополам, как спелая дыня.

Гниющий вамп прыгнул на меня смазанным от скорости пятном, и мы покатились по земле, пока я пыталась поднять оружие. Рот разинулся над моим лицом, обнаженные связки натянулись между костями щек, клыки приблизились ко мне. Я выстрелила в тело, но автомат был под неверным углом и не задел ничего жизненно-важного. Все, что вышло в результате всех моих неприятностей, это крик волка, и я поняла, что попала в кого-то, кто был на нашей стороне. Черт.

Я повернула голову, и клыки впились через кожаный пиджак мне в плечо. Я закричала, нащупывая рукой карман пиджака и свой запасной крест. Разлагающаяся рука ласкала мое лицо, скользя по ране над глазом. Кожаный пиджак действовал как своего рода броня, не позволяя клыкам сомкнуться на плече. Пасть трудилась над плечом, как собака над костью, пытаясь вгрызться сквозь толстую кожу в плоть под ней. Это было больно, но не настолько, как будет, если я ничего не сделаю.

Крест ожил, вспыхнув, как падающая звезда, но лицо вампира зарылось в кожу. Он не видел креста. Я махнула крестом на цепочке прямо в голый череп. От кости пошел дым, и вампир отдернул лицо от меня, обнажившиеся зубы раскрылись в крике. Я ткнула крест в лицо, и его зубы оскалились, как у собаки, предупреждающей вас оставаться на расстоянии. Но зубы поймали цепь, и перекусили ее. Какой-то момент, даже на лишенном большей части плоти черепе, я могла разглядеть удивление. Я закрыла лицо руками и услышала глухой взрыв, ощутила дождь из ошметков плоти. В руке чувствовалась острая боль, и когда я смогла взглянуть, я обнаружила осколок кости, воткнувшийся в левую руку. Я вытащила занозу, и только тогда пошла кровь.

Вампир был просто кучей дряни, рассеянной вокруг. Крест лежал на земле, все еще пылая, от поверхности поднимался дым, как будто металл был только что откован и закалялся в крови вампира. Я начала поднимать его за цепочку, и тут Никки, человек-слуга Колина, выросла надо мной. Я уловила неяркую вспышку ее ножа и откатилась в сторону, встав на одно колено с браунингом в руке. Она была как раз надо мной, собираясь нанести удар исподтишка, но я не встала на ноги, а у нее не было времени изменить стойку. Я начала нажимать курок и тут вервольф врезался в нее, унеся с собой в темноту. Черт. Что мне было делать, вопить "Мой", как в волейболе?

Я услышала вопль Джейсона. Он стоял всего в ярде от меня, обе руки были погружены в грудь гниющего вампира. Он отчаянно тянул руки назад, но они, похоже, застряли, увязли в ребрах. Вампиру это, кажется, было по душе. Он лизнул лицо Джейсона, и тот закричал. Другой гниющий был на его спине, оседлал его, запрокинул голову для удара. Я прицелилась в голову и выстрелила. Голова отдернулась, и мозги вылились через дыру с другой стороны темной струей, но вампир медленно обернулся и посмотрел на меня. Я выстрелила в это спокойное лицо еще три раза подряд, прежде чем голова сложилась в саму себя, как пустая яичная скорлупа. Вампир упал с Джейсона.

Я бросилась к Джейсону и другому вампиру. Теперь уже вампир старался освободиться от Джейсона, но они переплелись, как бамперы в автомобильной аварии. Я поставила ствол пистолета под подбородок вампира, другой рукой прикрыла глаза Джейсона, чтобы защитить их, и выстрелила. Понадобилось три выстрела, чтобы уничтожить мозг и обездвижить тело.

Я отняла руку от глаз Джейсона, и он посмотрел мимо меня, расширив глаза. Я уже поворачивалась, когда он заорал:

– Сзади!

Меня ударило до того, как я закончила поворот. Плечо и рука онемели. Ладонь разжалась, и браунинг выпал, пока я все еще старалась разглядеть то, что меня ударило. Я нырнула к земле, перекатилась на здоровое плечо, встала на колено и увидела Никки, держащую здоровенную палку. Мне повезло, что она где-то потеряла нож.

Я потащила большой нож из-за спины, но пользовалась при этом левой рукой, потому что правая все еще не действовала. Левая рука была медленнее, а Никки была невероятно быстрой. Она метнулась смазанным пятном, что было за пределами человеческих возможностей. Она была на мне, уже рассекала воздух дубинкой, и я прекратила попытки вытащить нож, старалась только уклониться от удара. Нападение было таким быстрым, таким неистовым, что у меня не было времени встать. Все, что я могла сделать, это перекатываться по земле, едва опережая удары.

Зазубренный конец дубинки зарылся в землю рядом с моим лицом. Она с секунду пыталась ее освободить, и я пнула ее в колено. Это заставило ее пошатнуться, но не выбило чашечку, иначе она закричала бы. Все же ей пришлось попятиться от дубинки. Я откатилась в сторону, стараясь встать на ноги. Она схватила меня, и подняла над головой, будто выжимая штангу. Следующее, что я поняла – оказывается, я умею летать. Я врезалась в землю почти у самого дуба, упав на кости под деревом так тяжело, что некоторые из них разломились. Толчок силы, которая промчалась по мне от ладоней до колен, выбил последний воздух, который еще оставался в теле. Я лежала полу-оглушенная, не только от того, что меня бросили через всю поляну, но и от силы, рванувшейся в мое тело из костей. Это была магия смерти, хоть и отличная от моей, и она узнала меня, распознала мою силу. Я знала, лежа на костях, что могу вызвать круг к жизни. Но что случится, когда защитные заклинания оживут? Эта стая поклоняется Одину. Если я установлю круг силы, будет ли это считаться святым местом? Будет ли это так, словно вдруг оказаться внутри храма? В этом был бы смысл, если мне удастся предупредить Ашера и Дамиана.

Морщась от боли, я вскарабкалась на колени и увидела, что мы проигрываем. Всюду, куда бы я ни посмотрела, наши люди были захоронены под грудами вампиров. Ашер и Дамиан все еще стояли свободно, но у них текла кровь, а Колин и Барнаби усиливали натиск. Ричард практически полностью скрылся из вида, кроме одной руки, вытянувшейся и когтистой. Верн стоял вместе с другим вервольфом в человеческой форме. Это была женщина ниже меня ростом, с короткими темными волосами, доходившими ей до плеч, в футболке до бедер и брюках. Она казалась маленькой на фоне Верна, но она единственная из его людей еще оставалась на ногах. Остальные были мертвы или умирали на земле.

Моя правая рука снова начала слушаться, просто ушиб, не вывих. Повезло. Я вытащила нож из одного из чехлов на запястьях. Он не был клинком, освященным для ритуала, но все равно должен сработать.

Я хотела шепнуть Ашеру и Дамиану, чтобы они улетали, но было слишком далеко для шепота, и я не знала, как обратиться прямо к разуму любого из них. Я сделала единственное, что смогла придумать – заорала.

– Ашер! Дамиан! – завопила я изо всех сил.

Они повернули ко мне ошеломленные лица.

Я подняла нож, так что они могли увидеть его, и закричала:

– Летите, черт побери, летите!

Никки была почти в круге костей. Я визжала: "Летите"! Ашер схватил запястье Дамиана, и мне пришлось отвернуться прежде, чем я смогла увидеть, что они в безопасности. У меня было несколько секунд, чтобы попытаться сделать это дело. Сила Никки была подобна моей. Если она вычислит, что я пытаюсь сделать, она остановит меня, если сможет.

Я прижала руки к стволу дерева, и сила дохнула сквозь меня. Это была магия, основанная на смерти, а смерть была моей специальностью. В миг, когда я коснулась дерева, я поняла, что это не было человеческим жертвоприношением, это было место, где собирались их мунины. Духи их мертвых были здесь – в костях, дереве, земле. Они наполняли воздух шепотом, хихиканьем, шумом, который могла слышать только я.

Лукои едят своих мертвых, по крайней мере частично, и поедание их плоти помещает умерших в своего рода наследственную память. Они называют их “Мунин”, по имени ворона Одина, Памяти. Это не призраки, но все же – духи мертвых, а я – некромант. Мунины любили меня. Они бережно роились вокруг, подобные холодной ласке ветра, переплетались, словно призрачные кошки. Я могла вызвать мунин, в чем-то похоже на медиума на спиритическом сеансе, но сильнее и с худшими последствиями. Единственный мунин, которого мне довелось вызывать, была Райна, Злобная Сука Восточных Штатов. Но когда она приходила, это было похоже на удар тарана. Стоя здесь посреди сотен, тысяч мунинов, я знала, что могла бы им открыться. Но это было бы похоже на открывание двери, на приглашение войти. Я могла провалиться в прошлое, прожить другие жизни. Это был шепот соблазна. Райна являлась как насильник, как подавляющая сила. Не делясь, а отнимая.