Лиза Гарднер - Убить чужой рукой
Кэтрин слегка наклонилась и медленно провела ноготками по его бедру.
— Я многое могу, — пробормотала она. — Я умею делать то, что ты видел только в дешевых порнографических фильмах. Скажи мне правду, Додж, ты не устал наблюдать каждый день одно и то же? Ты не задумывался, каково это — встретить женщину, перед которой тебе больше не нужно притворяться? Хочешь разорвать на мне блузку и потрогать соски? Сделай это. Хочешь укусить меня за шею, схватить за волосы? Я не возражаю. И не нужно будет потом звонить мне или объясняться в любви. Можешь взять меня прямо здесь и сейчас, сделаем это по-собачьи, на ковре, или я могу перегнуться через спинку кресла. А может, ты вообще не хочешь меня трахать? Или ты предпочитаешь оральный секс? Вот и прекрасно. Или… — гортанный голос Кэтрин зазвучал деловито, — ты любишь нетрадиционные штучки?
Внезапно ее пальцы сжались, ухватив его за мошонку. Бобби вздрогнул, как неопытный мальчишка, а в следующее мгновение подался к ней. Она хрипло засмеялась, поглаживая его гениталии левой рукой, а правой взлохматив ему волосы.
— Может, тебе нравятся школьницы? Я надену клетчатую юбку и гольфы до колен, а ты возьмешь линейку. Или ты предпочитаешь диких и страстных? Черная кожа, сапоги на шпильках и плетка? Ты знаешь, что такое «позиция шестьдесят девять»? Скажи, Додж, о чем ты втайне мечтаешь?
Он ответил:
— Прекрати.
Кэтрин рассмеялась и стиснула пальцы еще крепче.
— О-о, это, наверное, что-то особенное. Может, ты любишь играть в зоопарк? Я приделаю себе конский хвост и буду ржать, а ты меня оседлаешь. Или мне изобразить мужчину? А некоторым нравится, когда я разыгрываю какую-нибудь роль. Ты этого хочешь, Додж? Я могу показать тебе все, что он заставлял меня делать. Я буду маленькой девочкой, а ты будешь играть педофила.
Сначала Бобби не понял. Происходящее захватило его, темные силы, открывшиеся в ней, нашли неожиданный отклик в его душе. Ему действительно хотелось сорвать с нее одежду, бросить наземь и овладеть ею самым жестоким способом. Он почувствовал, что всю жизнь притворялся и только теперь, в эту минуту наконец ощутил подлинное чувство.
А потом до него дошел истинный смысл ее слов. И Бобби пробрала ледяная дрожь. Он схватил ее за обе руки и заломил их за спину.
— Прекрати! — резко сказал он.
— О, а ты действительно любишь погорячее.
— Кэтрин, то, что случилось с тобой… это не твоя вина.
Ее глаза расширились. Он видел, как зрачки увеличиваются, а потом она яростно рванулась из рук и ударила его по лицу.
— Не говори о том, чего не знаешь!
Бобби промолчал. Он тяжело дышал. Кэтрин тоже. Она отвернулась от него и торопливо пересекла комнату. Серый свитер сполз с ее плеча, открывая черный кружевной лифчик. Она нетерпеливо поддернула ворот, по-прежнему не глядя на Бобби.
Бобби хотел что-нибудь сказать, но не мог выдавить ни слова. Он был слишком смущен, увидев перед собой не женщину, а маленькую девочку, заблудившуюся в темноте.
Желание ушло. Он чувствовал себя опустошенным, почти спокойным. Харрис прав: Кэтрин выбралась из ямы далеко не той же самой девочкой, которую в эту яму посадили.
— Отлично, — решительно произнесла Кэтрин из другого угла. — Вы не хотите решить все миром. И я не стану этого делать. Звоните в полицию, попросите приехать. Пусть они увидят вас в моем доме. Я присягну, что вы мой любовник и уже давно им являетесь. И все это была ваша идея. У Джимми даже не было пистолета. Это я стреляла, чтобы услышали соседи. Потом появились вы, сказали, будто у Джимми оружие, и убили моего мужа. Я обвиню во всем вас, мистер Додж. Как насчет того, чтобы провести двадцать пять лет за решеткой?
— Начиная с пяти часов завтрашнего дня, — спокойно отозвался Бобби. — Если я не признаюсь всему свету, что в четверг вечером вы угрожали своему мужу, судья Гэньон отправит меня в тюрьму.
Кэтрин в ярости прикусила нижнюю губу.
— Я скажу, будто Пруденс спала с вами и поэтому повесилась! — Она ткнула в него пальцем. — Вы и есть тот человек, на которого она намекает в записке, — убийца Джимми. И это разбило ей сердце, поскольку она вас любила!
— Это сработало бы, если бы Пруденс повесилась сама.
— Что?
Бобби наконец сжалился над ней.
— На ее горле нет ни синяков, ни ожогов от веревки, ни сломанных ногтей от судорожных попыток раздернуть петлю. Повешение — хлопотное дело. А здесь все слишком аккуратно.
— Я не…
— Пруденс убили. Судя по всему, ей сломали шею, а потом притащили ее в спальню и обставили эту сцену.
Кэтрин побледнела и слегка покачнулась.
— Смерть, — прошептала она. — Смерть.
— Что?
— Ничего.
— Дело в том, Кэтрин, что я сразу это заметил. Детективы тоже увидят.
— А если они подумают, будто я ее убила?
— Пруденс фунтов на тридцать тяжелее вас. Едва ли вы в одиночку сумели бы вздернуть ее на балке.
— А записка?
— Если перед нами не самоубийство, то и это не записка самоубийцы. А значит, все ее содержание заведомо под вопросом.
— Боже, — тихо сказала Кэтрин.
— Пруденс убили, следует звонить в полицию.
Он пошел в гостиную, где стоял телефон. Кэтрин остановила его на полпути.
— Бобби…
Он обернулся. Впервые с тех пор, как он узнал ее, она предстала перед ним такой неуверенной и слабой.
Бобби спокойно взглянул на нее. Ему было любопытно, что она сделает дальше. Никаких сомнений, Кэтрин расчетлива и хладнокровна. Если бы он не рассказал ей правду о смерти Пруденс, она бы его выдала. Может, со временем она так и поступит. Но он не мог заставить себя возненавидеть ее. Бобби по-прежнему видел перед собой маленькую девочку — вероятно, это ее лучшая уловка. Кэтрин могла разыгрывать жертву, даже готовясь атаковать.
— Вы же понимаете… — Она оборвала извинение на полуслове и просто махнула рукой. — Я не могу потерять Натана.
— Почему вы уволили экономку, которая его покормила?
Ее не удивило то, что Бобби слышал эту историю.
— Тони Рокко прописал Натану строгую диету — никаких молочных продуктов, ничего мучного и так далее. Под запретом почти все — от кукурузных хлопьев до тунца. Было проще приказать прислуге не кормить мальчика. К сожалению, каждый понимает это по-своему.
— А грязные подгузники в холодильнике?
— Врачи делают анализы кала, чтобы исключить фиброз. Джимми упорно выбрасывал подгузники, и нам частенько приходилось их прятать.
— Говорят, мальчику становится хуже, когда вы с ним.
Кэтрин устало сказала:
— Натану все время плохо, Бобби. Наверное, это особенно бросается в глаза, когда поблизости есть человек, которого можно обвинить.
— Он и вправду болен?
— Да.
— Но Джимми вам не верил.
— Да. Родители сказали ему, будто я корень всех бед. Со временем Джимми все больше доверял им и все меньше любил меня.
Бобби следовало над этим подумать.
— Ладно, — негромко сказал он и пошел искать телефон.
Глава 26
Д.Д. не обрадовалась встрече с ним. Он позвонил ей, и она прибыла на место преступления через двадцать минут — в кожаной куртке, сапогах на шпильке, мрачная как черт. За ней по пятам приехали криминалисты.
— Ты проклятый идиот! — прорычала она, влетая в дом. — Ненормальный, который сам лезет в петлю.
— Осторожнее, здесь ребенок. — Бобби кивком указал в сторону гостиной, где Кэтрин уложила Натана в его гнездышко из подушек. Бобби поражало, как ребенок может спать в таком хаосе, но, в конце концов, он ведь вообще ничего не знал о детях.
Д.Д. поморщилась. Она отправилась наверх, чтобы увидеть все собственными глазами. Он терпеливо дожидался внизу у лестницы, прислонясь к стене. Приезжали все новые полицейские. Какой-то прыщавый юнец предусмотрительно занял место на пороге, откуда он мог разглядеть Бобби, стоявшего в коридоре, и Кэтрин, молча сидевшую в гостиной. Время от времени Бобби поглядывал на этого парня и демонстративно зевал. Было забавно наблюдать за тем, как тот пытается удержать ответный зевок.
Через пятнадцать минут Д.Д. вернулась и жестом предложила ему отойти в сторону на пару слов. Он послушно последовал за ней в угол. Они оба понимали, что у них мало времени, вот-вот здесь должен появиться Копли, привлеченный запахом свежей крови.
— Какого черта ты творишь, Бобби? — без всякого вступления спросила Д.Д.
— Она позвонила мне, сказала, что кто-то залез в дом, и попросила меня приехать. А что я должен был сделать?
— Вызвать полицию.
— Ты думаешь, они восприняли бы ее всерьез? Благодаря Копли чуть ли не весь полицейский департамент считает ее убийцей.
— Это не твое дело, Бобби. Позаботься лучше о своей карьере. И прими к сведению, что вот такие фокусы не пойдут тебе на пользу.
— Забавно, сколько людей внезапно стало беспокоиться о моей карьере, — пробормотал он.
