Чужеродный организм - Владимир Рамир
Эта железяка уже порядком надоела… Как он сумел освободиться?
Берестнев довёл её до площадки между этажами. Тут немного светлее, так как через запылённое окно с улицы попадает свет фонаря. Наташа провела пальцем по стеклу, и за окном стали видны прутья решётки. На улице ночь, вокруг желтоватой лампы безумствуют мотыльки.
Сколько сейчас времени? Полночь или уже больше?
Откуда-то снизу донёсся возглас. Наташа обернулась и прислушалась. Ещё звуки. Отдалённые механические щелчки, вроде как прицепляют к автомату магазин и передёргивают затвор. Опять чей-то голос.
Она убрала упавшие на глаза волосы.
Берестнев наклонился к ней.
– Надо поторопиться, – прошептал он. – Идём.
Наташа кивнула.
Стараясь ступать очень осторожно, они поднялись на второй этаж. Здесь коридор протянулся в обе стороны. Берестнев повернул направо. Ещё немного – и они попали в узкую комнату, где вместо окон – всё те же мутноватые стеклоблоки. Наташа почувствовала, как Берестнев слегка сжал её ладонь, предупреждая о чём-то, и пригнулась.
Какие-то провода и кабели: множество скрученных и связанных жгутов свисают с потолка вдоль всего прохода, переплетаясь, точно длинные змеи.
А если так и есть? Если сейчас шевельнутся и…
Перестань себя накручивать. Тебе что, мало ужасов?
Под ногами снова заскрежетали кирпичные крошки. Хрустят, как сухарики. Они повсюду, и ступать бесшумно не получается. Если только идти еле-еле, чуть дыша.
В следующей комнате оказалось большое окно без стёкол, но закрытое решёткой из металлических прутьев в палец толщиной. Ночной воздух с улицы густой и тяжёлый, пахнет свежей травой.
Дождь?
Очень даже может быть, но пока его не видно.
– Здесь же второй этаж, зачем поставили решётки? – спросила она.
– Не знаю. Наверное, для того, чтобы кто-нибудь не забрался с крыши.
– А их можно оторвать?
– Зачем? Ты собираешься прыгать?
– Нет, но если как-то спуститься…
– Судя по высоте потолков, второй этаж здесь – как наш обычный третий. Попробовать можно, но, в случае чего, с поломанными ногами мы далеко не убежим. – Берестнев помолчал. – Нам надо найти какой-нибудь нормальный спуск. Не может быть, чтобы на таком длинном этаже был только один выход. Погоди, что там?
Он отпустил её руку и куда-то двинулся.
Наташа посмотрела: в конце коридора от пола до потолка светлеет прямоугольное пятно в клетку. Решётчатая дверь?
Она пошла туда. Так и есть: это решётка, перекрывшая выход на улицу. За ней видны ступеньки железной лестницы, ведущей вниз.
Берестнев подёргал прутья. Провёл пальцами по периметру дверного проёма.
– Ни петель, ни дужек, – проговорил он. – Кому пришло в голову заварить пожарный выход?
Наташа взялась за решётку. Вздохнула.
Снова тупик. Идти дальше некуда.
Яркая вспышка с улицы заставила её вздрогнуть. Блеснула молния.
«Раз… Два… Три… Четыре… Пять», – мысленно посчитала Наташа. Грохот разорвал небо где-то над лесом. Отзвук, похожий на горный обвал, прокатился в ночи. Ещё мгновение – и по ветвям зашуршали капли, заставляя листья трепетать и вздрагивать. Брызги попали Наташе на щёку.
Она вытерла их вместе со слезами. Отпустила решётку и присела на корточки.
Что теперь?
53
Седой вывел Кашина в небольшой холл. Здесь оказалось вполне светло – работают несколько лампочек.
– Всё правильно. – Седой задул фитиль свечки.
Кашин осмотрелся: слева несколько двустворчатых дверей, справа на стене – выцветшие от времени плакаты. Нарисованы какие-то механизмы и занятые работой люди. Рядом с надписями – красные восклицательные знаки.
– «Не нажимай незнакомые кнопки… и рычаги», – шёпотом прочитал Кашин.
На другом плакате военный человек в фуражке со строгостью поднял указательный палец. О чём он предупреждает, Кашин прочесть не успел, так как Седой потянул его за рукав.
– Начнём отсюда. – Седой раскрыл ближайшие двери и щёлкнул выключателем. В помещении зажглись продолговатые лампы, и стал виден небольшой склад со стеллажами вдоль стен. На стеллажах – ящики и коробки.
Они зашли. Седой выдвинул одну из коробок и кивнул:
– Вот то, что нам нужно.
Он достал какую-то железяку, похожую на букву «Ш».
– Что это? – спросил Кашин. – Мы сможем это продать?
– Конечно, сможем. Ваське на металлолом сдадим, и все дела… Ну-ка, а здесь у нас что?
Он вытащил из-под стеллажа пластиковый ящик, наполненный множеством картонных коробочек.
– «Контакты медные», – прочитал Кашин надпись на этикетке. – Тоже нужно?
– Медь принимают дороже всего. – Седой разодрал коробочку и высыпал на ладонь десяток рыжеватых металлических штучек. – Это мы сразу заберём. Давай мешок.
54
Наташа посмотрела вглубь коридора. Глаза уже привыкли к полумраку, и теперь можно хоть что-то разглядеть среди этих неясных очертаний.
Вроде никого. Прошло уже достаточно времени, но бандиты так и не появились.
Боятся в темноте нарваться на пули?
Или они что-то задумали?
Она поёжилась, ощутив, как по ногам скользнул прохладный ветерок.
– Наверное, они пошли не в ту сторону, – словно прочитав её мысли, проговорил Берестнев. Он отстегнул у автомата магазин, достал из-за пояса другой и пристегнул его на замену.
Наташа вздохнула. Какая-то тягучая тоска на душе. Наверное, должно быть страшно, но у неё ощущение спокойствия и даже некоторого безразличия.
Она вновь посмотрела через решётку на улицу. Ночной дождь набирает силу. На ступенях железной лестницы уже собралась вода, капли беспорядочно танцуют на её поверхности.
Наташа опустила руку, и свободное кольцо наручников звякнуло о каменный пол. Берестнев повернул голову:
– Извини, совсем забыл.
– Ничего, я уже почти привыкла.
– Нужно что-нибудь вроде крепкого кусочка проволоки.
– Да, в кинофильмах у девушки всегда есть шпилька, которой можно
