Середина земли - Артур Кинк
Я почувствовал резкое покалывание в спине. Будто кусок льда положили между лопаток.
– Вы чё пацаны? – спросил Антон. Он удерживал меня и Андрея от драки. Просто наложив свою мертвецки ледяную тяжёлую лапу.
– Он не доливает! – сказал я, завидя, что Андрей просто впал в ступор выпучив глаза и наша конспирация трещала по швам. – Себе полную льёт, а нам кому по половине, кому по двадцать.
– Ща дольём!
Антон закинул мне руку на плечо и оставив Андрея мы вернулись к столу. Всем налили. Девчонки просили прибавить музыку. Аня, одна из приезжих, уселась ко мне на колени и со словами:
– Ты какой-то грустный! – влила мне рюмку в рот. Я не видел из какой бутылки было налито. На вкус всё одна спиртяга.
Из открытых дверей четырки гремела басистая музыка. Местные горланили что-то на своём нечеловеческом языке, заставляя скулить одичавших собак, подъямышей, мертвоедов и живоедов. Алик, Ислом и Гера не понимали языка, на своё счастье и думали, что это народная застольная песенка. А они обращались к древнейшим спящим во мраке других измерений кровожадным богам. Алёна и Настя танцевали с ними. Вытягивали на середину, кормили и поили, а те и рады были разомлеть в женском внимании и потерять всякую бдительность.
– Жора! – стукнул по столу, рядом с моей рукой Миша. – Я рад, что ты с нами.
– Женя. – я напрягся. Сжав кулаки, был готов к нападению, но его не последовало. Мы наполнили рюмки. Выпили. Я закусил дешёвой крахмальной сосиской с пером зелёного лука.
– Благодарю. – поклонился мне убийца и похититель несчастных людей.
Некогда было вглядываться в тьму, изыскивая там силуэты хищных тварей. Воспоминания размазались, как краска, на которую разлили воду. Клянусь, это была бы отличная пьянка, если бы не была пиром чудовищ. Водка притупляла страх. Чурки трещали в печи, дым разбавлял сырой могильный воздух. Под странные песнопения я начал притопывать ногой. Эйфория. Вот что со мной происходило. Мне больше не хотелось убежать. Ужас и отвращение перед этими существами притупились. Хотелось смотреть на них. Петь с ними, танцевать, пить.
Ко мне подошёл Алик и спросил:
– Дашь пострелять по бутылкам?
Я был против. Против стрельбы в нетрезвом состоянии. Против того, что кто-то будет трогать мои вещи, тем более оружие.
– Соблюдай ТБ.
– Да ты угараешь?! Мы просто по бутылкам постреляем. Девчонок поучим. Это же травмат.
– Извини. Будем трезвыми – постреляем. А сейчас – нет. Сам не буду и тебе дам. – я ответил максимально серьёзно и тактично, но, к сожалению, это не работает. Никогда не работает.
– Ты чё, ебать!? Ты не мент случаем?
– Я солдат Российской Федерации. Вопросы? – я поднялся со своей табуретки. Алик нависал надо мной, а мне, обычно не нравится, когда незнакомые люди лезут в рожу и нарушают личное пространство. А сейчас. В состоянии, в котором я прибывал, я был подвержен всем эмоциям на свете. Я был готов смеяться и радоваться как ребёнок, любой глупости. И, естественно, готов бы подорваться драться, скажи мне хоть одно неугодное слово.
Алик крикнул что-то на своём. А как известно, не прилично разговаривать при третьем лице на незнакомом языке. И следующим, что я сделал, дал ему в рожу. Я никогда прежде не начинал драку первым. Я всегда старался разрешить конфликт диалогом. Ведь нам для того нам и даны речь и немного ума, чтобы говорить, а не махать культями. Я давал сдачи, но не нападал. А сегодня, сейчас, в эту ночь, разум бросил вожжи и ушёл на перекур. Дамы завизжали. Наши, точнее местные парни не сразу поняли, что случилось. Зато Гера и Ислом подскочили. Алик бросился мне в ноги и попытался уронить на землю, двое других, начали хватать за одежду, пытаться заломить руки. И тут случилось то, что со мною никогда не случалось. В моей жизни было не мало мордобоя. Я никогда не начинал, но всегда заканчивал. Те, кого я называл товарищами оставляли меня. Иногда один на один. Чаще с толпой, что запинывает тебя в дворовой арке. Таил ли я на них обиду? Никогда. Распускал слухи об этом поступке? Нет. Я только для себя ищу наказания. Для других всегда ищу оправдания. Глупо и неразумно злиться на чужие поступки. Не по-мужски жаловаться, что тебя бросили и ты получил пиздюлей за свои глупости. Но всё это было до сегодняшнего дня. Всё это было на Урале, в Подмосковье, в приморье. А сейчас была ночь на станции Аянской. Сейчас я нанёс удар первым. И меня поддержала целая толпа. Миша, Антон, прочие мужики, чьих имён я не запомнил. Девахи. Все они знали меня меньше недели. Все они мне не доверяли. Все они пришли сюда из неизведанных миров, один вид которых, свёл бы поднизшего человека с ума.
Геру и Ислома оттащили. Алик получил такой смачный пинок, что даже подпрыгнул над землёй. Миша спросил меня:
– Порядок?
Я кивал. Отошёл в сторону, разрядил пистолет и бросил на кресло. Даже если кто-то возьмёт его, вреда точно никому не принесёт. В это время, наших гостей успокоили. Вновь заиграла музыка. Пьяные вопли, смех, кто-то опрокинул стол. Катю облили алкоголем и ей пришлось снять футболку. А в это время, каждый подходил ко мне, хлопал по плечу и спрашивал всё ли нормально.
Андрей начал прикладывать голову на стол. Все тормошили его, уговаривали ещё выпить. Но он очень хорошо прикидывался пьяным. Мы, с Аликом и Мишей отнесли его в дом. Уложили на диван. Я на всякий случай принёс ведро. Весь стол был уже сметён под чистую. Кто-то пару раз бегал блевать. Музыка резко оборвалась, но хозяина машины это не заботило. Он показывал всем, как одной рукой подкидывает полено, на котором мы рубили дрова.
Миша сказал Алику, что у него сел аккумулятор, предложил достать и отнести к себе зарядить. Я понял, что это – конец. Но никак до меня не доходило, что я в этом участвую. Я ведь мог шепнуть им на ухо, чтобы бежали без оглядки. Показать знаками. Записку подсунуть. Но нет. Я просто веселился и бездействовал. А потом мы ещё выпили. Точно помню, что мне наливали не из
