Кристофер Дикки - Кровь невинных
— Это книга о Балканах, которую написала Ребекка Вест? — спросил я, указывая на стол. Она посмотрела на меня с удивлением. — Я давно искал ее.
— Ее недавно переиздали. — Она снова взглянула на меня.
— Я хотел бы иметь такую. Я был там.
Она опять посмотрела на меня.
— В Боснии?
— Нет. Только в Загребе. Но, думаю, теперь ее легко будет достать.
Она опустила глаза на бумаги перед собой, было видно, как они ей наскучили, потом указала своей обкусанной ручкой «Бик» на бумажный стаканчик с кофе, который я держал в руке.
— Хотите выпить его здесь?
— Мне не хотелось бы вас беспокоить.
— Нет, нет. Уверена, вы знаете бывшую Югославию намного лучше, чем большинство людей, с которыми мне приходилось общаться. По крайней мере вы видели все своими глазами.
— Совсем немного. Я ездил туда навестить родственников. — Я присел за ее столик и снял со стаканчика пластмассовую крышку. Кофе был еще слишком горячий, чтобы его пить.
— Когда вы вернулись?
— Пару недель назад.
— Это просто неслыханно, что там происходит. Вы смотрели репортажи на канале Эн-би-си о лагерях в Боснии?
— Нет. Я пропустил их. На самом деле я просто ездил в Загреб навестить родственницу.
— Это ужасно. Они похожи на концентрационные лагеря.
— Да. То, что там сейчас творится, — настоящее безумие.
— Сейчас все только и говорят об этом. Босния стала главной темой месяца. Какой кошмар! Да, кстати, я занимаюсь исследовательской работой здесь неподалеку. В основном изучаю арабский мир, а также все, что касается ислама. А вы?
— Я уволился, — ответил я.
— Безработный? — улыбнулась она.
— В какой-то степени. Хочу продолжить учебу, но не раньше января. Пока просто путешествую. До этого служил в армии, но там мало платили, кроме того, я хочу получить хорошее образование.
— Я вас понимаю.
Из небольшого досье, которое мне удалось на нее собрать, я знал ее точный возраст. Для женщины сорока одного года у нее была прекрасная кожа. Фотографии в ее книгах не передавали живого блеска ее глаз. А когда она выступала в программе «Маклафлин-груп», то выглядела усталой и опустошенной. Она была все еще хороша собой, о ее возрасте можно было судить скорее по манере держаться, чем по внешности. Она казалась немного нерешительной. Как будто что-то подорвало ее уверенность в себе. Ее ногти были обкусаны. Наверное, я смотрел на них слишком пристально, потому что она поставила чашку с кофе на стол, не зная, куда деть руки. Потом она стала очень деловитой.
— Как вы думаете, что будут делать хорваты? Люди в Загребе симпатизируют мусульманам? Они собираются поддерживать их?
— Не думаю, что речь пойдет о поддержке. По крайней мере на длительный срок. Мне кажется, хорваты ищут случая, чтобы вступить в войну. Возможно, против сербов. Возможно, против мусульман. Ни в чем нельзя быть уверенным. Туджман и Милошевич поделили бы Боснию пополам, если бы могли.
— Иран собирается принять участие.
— Я почти ничего об этом не знаю. Слышал нечто подобное, но ни в чем нельзя быть уверенным. Что бы ни предпринимали Иран и другие страны, дороги контролируют хорваты. Они не позволят иранцам зайти слишком далеко. Думаю, грядет большой передел.
— Не обязательно… — Она на секунду запнулась. — Меня зовут Шанталь Зильберман.
— Вы шутите?
— Почему я должна шутить? — спросила она взволнованно.
— Простите, мэм. Это вы написали в прошлом году статью в «Журнале международной политики» об уроках, которые преподала война в Заливе?
— Да, — неохотно призналась она. — И, пожалуйста… — Она ждала, пока я представлюсь.
— Курт. Курт Куртовиц.
— Пожалуйста, Курт, ради Бога, не называйте меня «мэм».
— Простите. Просто я очень рад встрече с вами. Для меня это большая честь.
— Ох, час от часу не легче. Пожааалуйста. — Она растянула последнее слово.
— Я читал ту статью, наверное, раз пять. Она помогла мне разобраться во многих вещах, которые я видел. — Я заметил, что она польщена.
— Вы тоже участвовали в войне в Заливе?
— В Саудовской Аравии и видел несколько сражений. Думаю, этого достаточно, чтобы у меня возник вопрос, ради чего все это произошло.
— У вас насыщенная жизнь. Саудовская Аравия. Хорватия.
— За последнюю пару лет мне пришлось многое пережить. И если честно, я стараюсь понять смысл всего этого.
— Довольно редкое в наши дни желание. Но если вы ищете другие статьи и книги на эту тему, могу порекомендовать вам несколько. — Нервничая, она стала писать какие-то заголовки. — У пары книг я не помню издателей, возможно, они все распроданы, так что найти их непросто. У вас есть факс?
— Сейчас у меня нет даже телефона.
— Где вы остановились?
— В Джерси-Сити у друзей. Они не очень хорошо говорят по-английски. Может, я перезвоню вам позже?
— Джерси-Сити? Что привело вас в Верхний Ист-Сайд?
— Музеи. Книжные магазины.
Она собрала бумаги. Я понял, что она раздумывает о предложении, которое еще не сделала.
— Почему бы вам не зайти ко мне в офис? Я помогу вам составить полную библиографию. Возможно, у меня найдутся лишние экземпляры некоторых книг и я смогу дать их вам на время.
— Очень мило с вашей стороны…
— Шанталь. Зовите меня Шанталь.
Ее имя, произнесенное вслух, прозвучало мягко и нежно.
— …очень мило с вашей стороны, Шанталь.
— Не стоит благодарности. Вы даже не представляете, с каким трудом рождаются свежие идеи. Я хочу, чтобы вы рассказали о том, что видели и слышали, и тогда, возможно, у меня появится тема для новой статьи.
Я открыл перед ней дверь. От августовской жары на Медисон-авеню у меня едва не перехватило дыхание.
* * *Совет напоминал скорее особняк, чем деловой центр. Подходя к дверям, я даже подумал, что их сейчас откроет дворецкий. Но у Шанталь были ключи и карточка для сигнальной системы. Когда мы вошли в холл, там никого не оказалось.
— Даже секретарша сейчас в отпуске, — объяснила она. — Здесь тихо как в могиле.
— Но все равно это потрясающее место. Я смотрю, у вас тут библиотека. Гардероб. Столовая. Похоже на какой-то клуб.
— Мы решили немного изменить имидж.
— Зачем?
— Мы работаем здесь над серьезными вещами. А подобная клубная обстановка вводит окружающих в заблуждение. Вы, наверное, слышали об этих безумных теориях заговора?
— Нет, не слышал.
— Политические заговоры миллиардеров и предпринимателей, генералов, банкиров и политиков, которые правят миром.
— Так вот что здесь происходит!
— Нет, но некоторые в этом уверены. — Мы шли по узкому коридору в другой конец здания. — На самом деле это место больше похоже на сборище безработных секретарей и ассистентов. Это в худшем случае. А в лучшем — на неплохой мозговой центр. И оно оплачивает мне все счета, так что от подобного заведения есть польза. Не возражаете, если мы поднимемся по лестнице? Лифт старый, и я очень боюсь застрять в нем, когда в здании никого нет.
— Это было бы жестоко. Похоже, здесь никто не появится до сентября.
— Именно поэтому я и хожу на пятый этаж пешком.
Едва мы миновали большие комнаты у входа, как интерьер помещений изменился. Теперь нас окружали маленькие кладовки и крошечные закутки, похожие на комнаты для прислуги, где вполне мог проводить свободное время дворецкий. Свет тусклый, как будто руководство экономило на лампочках, а лестница — узкая. Поднявшись наверх, мы прошли еще один коридор и опять стали подниматься по узкой лестнице. Вдоль стен стояли простенькие металлические шкафы с книгами. Повсюду располагались офисы, даже на лестничной площадке, некоторые — не больше кладовки. Но сейчас они пустовали. Молодые сотрудники, обедавшие с Шанталь в «Гардении», наверное, разошлись по домам.
Шанталь шла молча, наверное, так ей было легче дышать, пока она взбиралась по лестнице.
— Мы здесь совсем одни, — сказал я.
— Нет, нет, — ответила она. — Здесь всегда кто-то есть. — Ее голос был напряженным, как будто она вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.
— Ваш офис на чердаке?
— Мы почти пришли. — Она перевела дух и стала подниматься по последнему лестничному пролету. Я шел за ней, глядя, как двигались ее узкие бедра под прямой юбкой, с восхищением любуясь ее хорошенькими ножками. Я подумал, что мог бы заняться с ней любовью. Иногда подобное предположение возникает инстинктивно, даже если не имеет никакого смысла. Возможно, она хотела этого. И в прежние времена я наверняка почувствовал бы к ней влечение. Но теперь на мне была слишком тяжелая ноша. Слишком о многом приходилось думать. Слишком многое скрывать.
Шанталь подошла к закрытой двери своего офиса, снова перевела дыхание, покачала головой и улыбнулась. Она приложила палец к губам, знаком показывая мне соблюдать тишину. Я не совсем понимал, что происходит. Затем она резко распахнула дверь.
