Антон Леонтьев - Обратная сторона смерти
Алехина пристально взглянула на Татьяну, и та отвела взгляд.
– Речь идет об исчезновении Павла Стаховенко…
– Павел Стаховенко? Понятия не имею, кто это, – быстро произнесла детективщица. Наверное, слишком быстро.
– Так зовут шофера издательства, который встречал вас накануне вечером в аэропорту, – пояснила Дарья. – Ведь так?
Татьяна молча кивнула. Не могла же она сказать, что встречал ее не этот самый Павел Стаховенко, а занявший его место маньяк Марк Шатыйло!
– Когда он привез вас к дому?
– Около двенадцати… Без четверти, наверное… – ответила Журавская.
– Вам бросилось что-то в глаза?
– Нет, ничего. По дороге мы ни о чем не говорили, так как перегородка между водительским сиденьем и салоном была поднята. А что, собственно, случилось?
Дарья вздохнула.
– Автомобиль издательства найден, ведь это дорогая немецкая модель, в ней имелся радиомаячок, позволяющий определить месторасположение транспортного средства. Нашли его в Куркино. Лимузин был заперт, однако внутри все в крови. Такое впечатление, что там устроили кровавую бойню!
Татьяна встала и прошлась по комнате, обхватив себя руками. Шатыйло не сдержал обещания и убил шофера! Или не убил, а инсценировал ужасный спектакль. Но зачем, зачем? И если не убил, то где шофер?
– На полу салона валялась фуражка Стаховенко, но его самого не обнаружили. Предположительно он стал жертвой нападения и, не исключено, убийства. Потому что если кровь – его, то он точно покойник. В салоне ее не меньше трех литров, при такой кровопотере не выживают. Там словно Джек Потрошитель поработал!
Ну да, Московский Джек Потрошитель – Марк Шатыйло, о существовании которого Дарья Алехина ничего не знала. Как не знал никто, кроме Татьяны. И Марка Шатыйло. Вернее, типа, возомнившего себя таковым.
– Быть может, кровь животная? – спросила Татьяна, вспомнив свой недавний разговор с Аллочкой.
– Анализы показали, что человеческая. Пока идет сопоставительная генетическая экспертиза – сестра Стаховенко предоставила образцы своей крови, при помощи которых можно будет узнать, кровь ли это ее брата или иного человека…
Алехина смолкла, а писательница, чувствуя, что ее начинает колотить, произнесла:
– Вы вели речь о двух убийствах…
– Вам говорит что-либо имя Инны Гордеевой? – спросила, словно выстрелив из пистолета, майорша.
Татьяна пожала плечами:
– Инна Гордеева? У меня есть подруга по имени Инна, но ее фамилия не Гордеева. И, опять же, знаю семью Гордеевых, но там Инны точно нет. Так что сожалею…
Дарья явно наблюдала за ее реакцией. Но какие она сделала выводы, сказать было невозможно.
– А почему я должна ее знать? – спросила Журавская. И услышала в ответ:
– Потому, Татьяна Валерьевна, что Инна Гордеева была любовницей вашего мужа Игоря Синельникова!
Хорошо, что Татьяна стояла у окна и сумела быстро отвернуться. Эта Инна и была «зайкой» Игоря! К ней он и спешил тогда, когда сообщил ей, что между ними все кончено!
– Да, я знаю, что у моего мужа есть любовница, и именно это стало причиной нашего разрыва, – произнесла она ровным голосом, – но не понимаю, какое это имеет отношение ко мне? Я вчера вернулась из-за границы! Уж лучше спросите моего мужа, что стало с его пассией!
Возникла пауза, и Татьяна быстро спросила:
– И связующим звеном являюсь я потому, что шофер вез меня из аэропорта, а эта Инна была любовницей моего мужа? Это все?
– Не совсем, – сказала медленно Дарья, – хотя и это не так уж мало. Тем более что оба преступления совершены прошлой ночью, когда вы вернулись из-за границы. Кстати, кто может подтвердить ваше алиби на эту ночь?
Татьяна развернулась и заявила:
– Я что, главная подозреваемая? Ночь я провела здесь, у себя дома! Одна! Муж меня бросил, а любовника я, пардон, завести еще не успела! Да и не кажется ли вам, что два убийства в одну ночь – чересчур! Автомобиль издательства нашли в Куркино, а где живет эта Инна? Где жила…
Осознав, что ведет речь о жертве преступления, Журавская смолкла. И вдруг поняла: если шофера убил Марк Шатыйло, то он же мог убить и Инну!
От этой мысли Татьяна едва не упала в обморок.
– Вы не подозреваемая, но вы, Татьяна Валерьевна, что-то от меня скрываете! – заявила резко Дарья Алехина. – И советую вам сказать мне здесь и сейчас всю правду!
Писательница снова отвернулась, лихорадочно размышляя. Сказать или нет?
– Мне нечего вам сообщить! – сказала она наконец, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Я провела ночь здесь, и точка. Подтвердить никто не может, так что задерживайте, если хотите. Кстати, сегодня утром моя секретарша Алла обнаружила меня спящей. Дать вам ее координаты?
Дарья кивнула и вынула записную книжку, и Татьяна продиктовала адрес и телефон.
Спрятав записную книжку в карман куртки, майорша произнесла:
– Прошу прощения за вопросы, но их на моем месте задал бы любой мой коллега. Вас никто не подозревает, однако существует вероятность того, что вы сами находитесь в опасности. Поэтому говорить правду в ваших же насущных интересах, Татьяна Валерьевна!
Посетительница замолчала, ожидая, быть может, что собеседница скажет что-то, и та в самом деле сказала:
– Увы, мне нечего добавить!
Да, шла игра, и ставка в ней – жизнь. И Татьяна решила играть по правилам, даже если и установлены они были серийным убийцей.
Алехина никак не отреагировала на довольно вызывающий тон писательницы и продолжала так же спокойно.
– Инна Гордеева жила в Некрасовке. На другом конце Москвы, как вы видите. Поэтому совершить в двух этих районах, в Куркино и Некрасовке, жесточайшие убийства в течение нескольких часов, может, теоретически и реально, но практически невозможно. – Коротко взглянув на собеседницу, Дарья добавила: – Ваш вопрос о том, почему мы предполагаем связь между этими преступлениями, вполне логичен. И я на него отвечу. Потому, что оба места преступления очень похожи – в обоих случаях все залито кровью, только в одном случае труп отсутствует, а в другом – наличествует. Хотя некоторые внутренние органы у Инны Гордеевой вырезаны…
Оглушенная кошмарной вестью, Татьяна села на диван. Дарья, извинившись за жуткие детали, спросила, где кухня, – она желала принести воды.
– Я сама, я сама… – пробормотала Татьяна, не желая, чтобы гостья шла на кухню, где в холодильнике лежала коробка с человеческими потрохами. Но, привстав, поняла, что у нее кружится голова.
Дарья сбегала на кухню и принесла ей бокал холодной воды. Отпив, Татьяна тихо спросила:
– Вы думаете, что шофера постигла та же участь?
– Важно не думать, а опираться на факты! – ответила Дарья так, как могла бы ответить на ее месте и Альбина. – Патологоанатом уверен, что оба преступления совершил один и тот же человек. И, вероятно, одним и тем же тесаком или чем-то в этом роде…
Два человека в Москве убиты тесаком, как тетушка Жени из «Ведьминого болота»!
– Если Гордеева любовница моего мужа, то у него и спросите, – посоветовала Журавская, приходя в себя. – Понимаю, я идеальная кандидатка на роль убийцы, но, клянусь, я понятия не имела, как звали эту особу! И уж убивать ее точно не стала бы! А где был в прошедшую ночь Игорь?
Взяв у нее бокал, Дарья сказала:
– Этого мы не знаем. Не знаем по той простой причине, что ваш муж пропал!
– Как пропал? Сбежал? – спросила, чувствуя учащенное сердцебиение, Татьяна. – Но ведь… Но ведь это тогда нечто наподобие чистосердечного признания, вы не находите?
Дарья посмотрела на нее и сказала:
– Игорь Синельников пропал больше месяца назад, еще в сентябре. Исчез, как в воду канул. Тревогу забила именно Инна Гордеева. А теперь мертва и она. Кстати, что вы делали 19 сентября?
Писательница снова встала и повернулась спиной к гостье. В тот день Игорь и открыл ей правду, в этот день и бросил ее. И в этот день на нее открыл охоту Марк Шатыйло. О том, что муж бросил ее именно 19 сентября, майор Алехина могла знать от его «зайки» Инны – ведь та наверняка беседовала с полицией до того, как сама стала жертвой убийства.
– В тот день мы с мужем решили расстаться, – ответила наконец Татьяна на вопрос, не поворачиваясь к собеседнице. А через день я улетела в Австрию. В клинику «Хексенмоор». Вам дать…
Она осеклась. Господи, но ведь и в клинике «Хексенмоор» Шатыйло убил двух человек – профессора Шахта и его секретаршу! А что, если австрийский инспектор уже связался с российскими правоохранительными органами?
– Да, продиктуйте, пожалуйста! – сказала Дарья, снова вынимая записную книжку.
Но Татьяна извинилась, сказав, что не помнит его наизусть.
– Ничего страшного, мы разыщем и так. Что ж, если вам больше нечего мне сказать, то позвольте откланяться. Однако вы еще понадобитесь нам – в качестве свидетельницы.
Или подозреваемой!
Ибо Шатыйло все устроил так, чтобы подозрение пало на нее, на Татьяну Журавскую! Но самое важное – что он сделал с Игорем?
