Обри Дарк - «Его»
— Пошли, — произнёс он, подзывая меня. — Не бойся.
Эти слова остудили меня. Я степенно спустилась по лестнице и последовала за ним через гостиную дальше по коридору к парадной двери. Он открыл её.
— Иди, — сказал он.
Я шагнула мимо него, затаив дыхание. Когда я оказалась перед ним, он мог бы ударить меня сзади. Он мог перерезать мне горло. Он…
— Кэт.
Когда я обернулась, он стоял в дверном проёме, а нож безвольно свисал в его руке.
— Габриель?
— Мне жаль, котёнок, — его глаза были печальными, такими печальными. Вот что не позволяло мне рвануть обратно к нему, обнять его руками, успокоить его. — Иди. Сейчас.
— Что… — мой голос затих, когда я осознала, что он не идёт за мной по крыльцу. — Что ты делаешь?
— Отпускаю тебя.
Слова прожужжали рядом с моими ушами, но я не поняла, о чём он говорил.
— На прогулку?
— Навсегда. Ты свободна.
— По… Почему? — запнулась я.
Каждый мускул моего тела словно налился свинцом. Остолбенев, я стояла на крыльце. Меня не отпускала мысль, что, если я развернусь, он занесёт нож, вонзая мне его в спину.
— Ты права, — сказал он, указывая на окружающую нас улицу порывистым взмахом ножа. — Это. Всё это. Это не имеет значения. Это не по-настоящему. Я не могу отобрать у тебя жизнь.
«Ты вернул мне мою жизнь, — хотела я ему сказать. — Ты подарил мне единственную причину жить».
Но мой голос застрял в горле. Глупо, как же глупо. Мне следовало бежать, прежде чем он передумает. Но что-то подсказывало мне, что он этого не сделает.
«Это не по-настоящему», — сказал он. Что-то, что, как я думала, происходило между нами, ничего не значило. И теперь он выдернул ковёр у меня из-под ног. Я уже смирилась со своей судьбой, а теперь он вручал мне другую. Как бы смешно это ни было, я ничего так не хотела, как рвануть обратно внутрь, чтобы остаться с ним.
— Ты на самом деле меня отпускаешь? — прохрипела я.
— Да. Глупо, я знаю. Возможно, в конце концов, я и есть глупый человек.
— Это не так.
Почему я всё ещё здесь? Почему я не убегаю прочь?
— Так, потому что мне надоело, котёнок, — произнёс он. Его пальцы сжались вокруг лезвия. — Надоело всё это. А теперь тебе пора.
Он раскрыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но потом закрыл его. Шагнув вперёд, он потянулся и обхватил мою щеку рукой. Его ладонь была горячей на моей коже.
«Не делай этого, — плакала я изнутри. — Удержи меня. Желай меня. Мне нужно, чтобы ты меня хотел».
Но я ничего не сказала.
Он наклонил голову и скользнул своими губами по моим. Поцелуй получился таким лёгким, однако я всё же почувствовала электрические разряды, прошедшие по моим нервам от этого крохотного прикосновения.
Я хотела, чтобы он ударил меня ножом, который держал. Хотела умереть в эту же секунду, желая то, что никогда не смогу заполучить. Но он вообще не поднял нож. Мне казалось, он про него даже забыл.
— Прощай, котёнок.
— Прощай.
Он отступил назад и закрыл за собой дверь. Замок щёлкнул.
Я постояла на крыльце ещё минуту-другую, моё тело тряслось, не совсем понимая, что сейчас произошло. А потом я развернулась и начала спускаться по подъездной дорожке, а над моей головой ярко светило солнце.
Глава 27.
Гейб.
Мир, окружающий меня, закрылся, как и дверь позади неё. Закрылся — стены растворились в темноте. Тело онемело.
Она ушла.
Всё, над чем я работал, чтобы скрываться, — все стены рухнули. В своём сознании я видел, как она бежит вдоль дороги, подняв большой палец. Вылавливает попутку до полицейского участка. И они придут, они будут выбивать двери. Что же они найдут?
Словно находясь под водой, я отправился в спальню. Подтянул стул к ножкам кровати. Отвязал верёвку от столбиков.
Верёвка бесполезна. Я бы никогда не стал привязывать её вновь. Бесполезно, бесполезно, всё бесполезно, за исключением одного. Руки двигались автоматически, обвязывая верёвку вокруг своего тела. Я обвязывал себя узлами и, казалось, не успел опомниться, как петля была закончена, безжизненно свисая с моих рук.
По-прежнему находясь в спальне, я перекинул верёвку через высокую балку, прочёсывая ею дерево, крепко натягивая. Узлы плотно прилегали к ножке кровати. Стул под ногами держался устойчиво, чего не скажешь о моих трясущихся руках.
Я? Я ничего не чувствовал. Это не я взял петлю и накинул её себе на шею. Не мои руки быстро затянули узел. Верёвка оцарапала кожу на моей ключице, но ощущения пришли откуда-то издалека, а не из моих собственных нервных окончаний. Я наблюдал со стороны за самим собой, совершающим самоубийство.
До этого, в ванной, удерживая нож у своей кожи, я отступил. Но сейчас здесь не было ничего, от чего можно было бы отшатнуться. Лишь пустая комната.
Я сделал последний вдох и шагнул вперёд, в никуда.
Кэт.
В конце подъездной дорожки меня выловил датчик движения. Железные ворота загремели, открываясь передо мной. Мой взгляд упал на изгибающуюся дорогу.
Я не хотела уходить.
Так нелепо. Безумно. Но что-то глубоко в моём разуме ворчало на меня. И я не знала, что это было.
Звук двигателя автомобиля донёсся до меня будто издалека. Я слышала его повсюду на нижнем сгибе дороги. Мне стоило выбежать на дорогу, размахивая руками. Я же была свободна. Я могла отправиться домой.
Что же так сильно обеспокоило меня в тех словах, что он сказал мне?
Звук автомобильного двигателя стал громче, и я закрыла глаза, поднеся руки к вискам. Вспоминая. Он хотел меня отпустить. Конечно, он знал, что я отправлюсь в полицию. Он даже не попросил меня никому не рассказывать.
«Надоело».
Машина выехала из-за поворота, но я уже мчалась обратно к дому с мрачными предчувствиями в голове, сливающимися во что-то столь ясное и яркое, как слова на странице. Я поняла, что он имел в виду.
«Надоело» — это было причиной, из-за которой я пыталась покончить жизнь самоубийством. Вот, что я ему сказала.
Я взбежала на крыльцо и с нарастающим внутри страхом постучала в дверь.
— Гейб! — завопила я. — Гейб! Впусти меня!
Дверная ручка загремела в моей руке, но замок был прочным.
— Гейб!
Нет ответа.
Я перекинулась на окно, стуча по раме. Попыталась заглянуть внутрь, но блики солнца отражались от стекла, и я не сумела ничего разглядеть. Я занесла руку, чтобы разбить оконное стекло, а потом засомневалась. Но только на секунду.
Что он сделает, убьёт меня?
Гейб.
Тьма опустилась, но на этот раз это была не моя тень. Теням нужен свет, чтобы существовать, а там, куда я собирался, не было ничего, вообще ничего.
Я почувствовал странный рывок вокруг шеи, напряжение, отрезавшее мой кровоток. Сердце громко колотилось в груди, заглушая всё. Моё тело дёрнулось один раз, потом снова, а затем я лишь осознавал толчки тела, не чувствуя их. Я уже уплыл во мрак.
Это была тьма, похожая на туман, настолько плотная, скользящая по моей коже. Мягкий, обволакивающий мрак. Мирная пустота, в которую я попал намеренно, стремясь потеряться. Это было так же, как и в момент на полпути ко сну: эфирно, плотно и осязаемо. Ропот тумана убаюкивал, заворачивая меня в свои объятья.
Моё дыхание прервалось. Лёгкие опустели. Я был свободным, блаженно свободным. Звук моего сердцебиения затухал, замедлялся до глухого шелеста. Тень сердцебиения.
Звук тумана — Господи, как я мог его описать? Приложите раковину к уху. Это не океан вы услышите, а, скорее, реверберации статического шума. Это и было звуком тумана, низким рёвом, прибывающим из ниоткуда и заполняющим всё. Это был монотонный гул, звук которого щекотал мой рассудок, не позволяя слышать ничего больше. Этот звук прошивал моё тело и наполнял меня как умиротворяющая статика.
Петля затянулась на моей шее, но я не чувствовал боли. Никакой боли. Теперь я был невесомым, уплывал в тёмный туман, оставляя свою тень, как и все остальные тени, позади.
Кэт.
Я перебралась через окно, осторожно ступая внутрь так, чтобы не порезать себя.
— Гейб! — закричала я.
Я проверила гостиную, кухню. Его там не было. С верхнего этажа до меня донёсся шум. Спальня. Я вскарабкалась по лестнице и помчалась по коридору.
— Гейб!
Я с грохотом распахнула дверь и увидела верёвку, кресло и его тело, его прекрасное тело, безвольно свисающее посреди воздуха. Словно он парил.
Гейб.
Эта тьма идеальна. Она вовсе не была тенью. Тень ушла. Далеко. Все мои грехи задохнулись, утонули в тумане. Я позволил себе плыть, ощущая спокойствие. Умиротворение.
А потом на далёком-далёком расстоянии, зарытый в туман, я услышал вопль.
Кэт.
Пальцами я нащупала узел, но он был слишком крепким. Вес Гейба затягивал узел, и я не могла его развязать. Его лицо было белым, а губы начали окрашиваться в голубовато-серый: в тот же цвет, какими были его глаза.
