Джон Вердон - Загадай число
— И что?
— Мне это не удалось, хотя на память я не жалуюсь. И я поняла, в чем дело. Эти записки ни о чем.
— Что ты имеешь в виду?
— В них нет ничего конкретного. Никаких упоминаний реальных поступков Меллери или того, кто от них пострадал. Зачем бы такая таинственность? Никаких имен, дат, мест, никаких ссылок на что-нибудь осязаемое. Странно, разве нет?
— Цифры 658 и 19 оказались вполне осязаемыми.
— Но Меллери они ни о чем не говорили, он просто взял их с потолка. Это, наверное, какой-то фокус.
— Если фокус, то я не смог его вычислить.
— Еще вычислишь. Ты отлично умеешь связывать факты между собой. — Она зевнула. — Лучше всех.
В ее голосе не было иронии.
Лежа рядом с ней в темноте, он на секунду дал себе передышку и порадовался этой похвале. А затем снова — в который раз — принялся перебирать в уме записки убийцы, теперь с учетом ее замечания.
— Записки были достаточно конкретны, чтобы до чертиков напугать Меллери.
Она сонно вздохнула:
— Или недостаточно конкретны.
— В каком смысле?
— Не знаю. Может быть, за ними не было никакого конкретного прецедента.
— Но если Меллери ничего не сделал, за что его убили?
Она повела плечом:
— Этого я не знаю. Но я знаю точно, что с этими записками что-то не так. Давай спать.
Глава 30
Изумрудный домик
Проснувшись на рассвете, он впервые за много недель, а то и месяцев, почувствовал себя хорошо. Он решил немедленно отправиться в пансион на Филчерз-Брук-роуд. Может быть, разгадка истории со следами и не была ключом к разгадке всего преступления, но Гурни испытывал огромное облегчение.
Он догадывался, что разговаривать с «пидорами», не обсудив это предварительно с офисом Клайна или с бюро расследований, было несколько опрометчиво. Но какая разница, в конце концов, — если его шлепнут по рукам, он переживет. И потом, он чувствовал, что мяч наконец был на его стороне. «В делах людских прилив есть и отлив…[2]»
Когда до пересечения с Филчерз-Брук оставалось не больше полутора километров, его мобильник зазвонил. Это была Эллен Ракофф.
— Окружной прокурор Клайн получил новости, которыми хотел бы с вами поделиться. Он просил передать вам, что сержант Вигг из лаборатории бюро расследований разобрала фоновые шумы на записи телефонного разговора с убийцей. Вы в курсе содержания звонка?
— Да, — ответил Гурни, вспоминая искаженный голос и как Меллери загадал число 19, а затем нашел этот номер записанным в письме, которое убийца оставил в его ящике.
— Сержант Вигг утверждает, что отдаленный шум автомобилей также был записью.
— Не понял, еще раз?
— Вигг говорит, что на фонограмме есть два источника звуков. Голос абонента и фоновый звук двигателя, который она однозначно определяет как двигатель автомобиля, были оригинальными. То есть это были звуки, возникающие в реальном времени на момент записи фонограммы. Однако другие фоновые звуки, в основном проезжающих мимо автомобилей, были вторичными в том смысле, что их проигрывали на магнитофоне в момент записи фонограммы. Детектив, вы слушаете?
— Да, да, я просто пытался… все это уложить в голове.
— Я могу повторить, если нужно.
— Нет, я все понял. Это очень… любопытно.
— Окружной прокурор Клайн так и предполагал, что вы это скажете. Он просил вас перезвонить ему, как только у вас будет версия на этот счет.
— Я так и сделаю.
Он повернул на Филчерз-Брук-роуд и вскоре остановился у знака, гласившего, что ухоженный участок справа называется «Рододендрон». Знак представлял из себя аккуратный овал с каллиграфической надписью. Чуть дальше была арка в зарослях рододендронов. Они уже много месяцев были не в цвету, но Гурни, проезжая под аркой, ясно представил себе цветочный запах и вспомнил слова короля Дункана о замке Макбета накануне своей гибели: «В хорошем месте замок…»
За оградой оказалась небольшая парковка, посыпанная гравием безупречно ровно, как сад камней. Такая же опрятная гравийная дорожка вела от парковки к чистенькому крыльцу. Вместо звонка на двери был старинный дверной молоток. Гурни потянулся к нему, и тут дверь открылась. На пороге стоял невысокий человек с внимательным, оценивающим взглядом. Все в его облике отдавало стерильностью — от рубашки поло цвета лайма и нежно-розового цвета кожи до слишком светлого оттенка волос, обрамляющих не очень молодое лицо.
— Наконец-то! — сказал он с недовольством человека, которому задержали доставку пиццы.
— Вы мистер Плюк?
— Нет, я не мистер Плюк, — ответил он. — Меня зовут Брюс Плюм. То, что наши имена гармонируют, — это чудесное совпадение.
— Понимаю, — отозвался Гурни, слегка растерявшись.
— А вы, значит, полицейский?
— Следователь по особо важным делам из офиса окружного прокурора. Моя фамилия Гурни. Кто вам сказал, что я приду?
— Ну этот, коп, по телефону. Никогда не запоминаю имен. Однако что же мы тут стоим? Проходите!
Гурни проследовал за ним через маленькую прихожую в гостиную, обставленную в сумбурном викторианском стиле. Он задумался, кто мог звонить по телефону, и от этого лицо его приняло озадаченное выражение.
— О, вы извините, — произнес Плюм, явно по-своему истолковав это выражение. — Я не знаю, какая у вас там стандартная процедура. Хотите сразу пройти в Изумрудный домик?
— Простите, куда?
— В Изумрудный домик.
— Что за изумрудный домик?
— Место преступления.
— Какого преступления?
— Вас что, не предупредили?
— Насчет чего?
— Насчет того, зачем вы здесь.
— Мистер Плюм, не хочу показаться невежливым, но, быть может, вы начнете сначала и объясните, о чем идет речь?
— Это невыносимо! Я все рассказал сержанту по телефону. Причем дважды, потому что с одного раза он не понял.
— Сочувствую, сэр, но не повторите ли теперь и мне, что вы сказали ему?
— Мои серебряные башмачки украли. Вы не представляете, сколько они стоят!
— Серебряные башмачки?..
— Боже, да они там что, вообще ничего вам не передали? — Плюм начал тяжело дышать, словно в преддверии какого-нибудь припадка. Затем закрыл глаза. Открыв их вновь, он будто бы внутренне смирился с некомпетентностью полиции и заговорил с Гурни тоном школьного учителя:
— Мои серебряные башмачки, которые стоят кучу денег, похитили из Изумрудного домика. У меня нет доказательств, однако я уверен, что украл их последний постоялец, который там останавливался.
— А этот изумрудный домик находится на вашей территории?
— Разумеется. Все владение целиком называется «Рододендрон», ну это понятно почему. Здесь три здания — главный дом, в котором мы сейчас находимся, и два гостевых: Изумрудный домик и Медовый домик. Интерьер Изумрудного домика вдохновлен «Волшебником Изумрудного города» — лучшим фильмом всех времен и народов. — Он сверкнул глазами, как будто говоря: «Только попробуйте возразить!» — Ключевым элементом декора была копия знаменитых волшебных башмачков Элли. Сегодня утром я обнаружил, что они пропали.
— И кому вы об этом сообщили?
— Ну ясно же, что вашим людям, раз вы здесь.
— Вы позвонили в полицию Пиона?
— Разумеется, не в полицию же Чикаго.
— У нас с вами две проблемы, мистер Плюм. Полиция Пиона, несомненно, свяжется с вами по поводу кражи. Но я здесь не поэтому. Я расследую другое дело, и мне нужно задать вам несколько вопросов. Полицейскому детективу, который приходил вчера, было сказано — мистером Плюком, насколько я понимаю, — что три ночи тому назад у вас останавливалась пара орнитологов. Мужчина и его мать.
— Это он!
— Кто?
— Тот, который украл мои башмачки!
— Орнитолог украл ваши башмачки?
— Орнитолог, ворюга, чертов похититель, да, это он!
— А почему об этом не сообщили детективу, который приходил?
— Не сообщили, потому что мы тогда еще не знали. Я же сказал, я обнаружил пропажу только сегодня утром.
— Значит, вы не заходили в дом с тех пор, как этот человек и его мать попрощались с вами?
— Попрощались — это громко сказано. Они просто взяли и уехали средь бела дня. Они расплатились заранее, так что формально прощание было необязательно. Мы вообще здесь не поклонники всяких формальностей, и от этого вдвойне ужасно, что они вот так обманули наше доверие! — Казалось, он вот-вот подавится возмущением.
— Вы всегда так долго ждете, чтобы…
— Убраться после гостей? В это время года такое нормально. В ноябре меньше всего постояльцев. Следующая бронь на Изумрудный домик аж на рождественскую неделю.
— Человек из бюро не осматривал Изумрудный домик?
— Из какого бюро?
— Детектив, который приходил к вам два дня назад из бюро криминальных расследований.
