Патриция Хайсмит - Выкуп за собаку
Для Кларенса это было очень важно. Как относилась Мэрилин к происшедшему: безразлично и равнодушно или же нет? Может ли он также успокоиться и не вспоминать о том, что случилось? С одной стороны, жизнь в Нью-Йорке не ценится ни во что, да и Роважински заслуживал наказания, но все-таки полиция большей частью отыскивала и наказывала убийц. Беготня — любимое занятие отдела по расследованию убийств, и она приносит результаты, даже если дело не стоит внимания. Насколько Кларенс сейчас в безопасности? Он постарался об этом не думать.
— Они ничего не расскажут в свинарнике?
— Ни слова. Иначе я предупредил бы тебя, — заверил ее Кларенс.
Они пошли к дому Рейнолдсов.
— Хочу поступить на какие-нибудь курсы менеджмента, в Нью-йоркский университет. Занятия начинаются в январе, — сказал Кларенс. — После Рождества уйду в отставку. Может быть, и до, а то получится, будто я дожидался премии. — Он улыбнулся, но она этого не видела. — Ходить по улицам в такой холод не очень-то полезно для здоровья.
— У тебя хватит денег?
— Конечно. — Денег у Кларенса хватало. Кроме того, ему пришло в голову сдать квартиру и переехать к родителям. Придется долго ездить в метро, и хозяином сам себе он быть перестанет, но зачем ему эта свобода, если Мэрилин провела у него всего две ночи? Она не станет надолго уходить из дома куда-то, куда ей не будут звонить, чтобы предложить работу. Но все же Кларенс надеялся, что сможет чаще оставаться с Мэрилин на Макдугал.
Рейнолдсы жили в современном десятиэтажном здании с газончиком и швейцаром. Грета открыла дверь, и Кларенс представил ее Мэрилин.
— Давайте вашу... накидку, — сказала Грета с легким иностранным акцентом. — О, она просто великолепна!
— Это из уцененных, — пояснила Мэрилин. Она наклонилась и погладила маленького белого пуделя, который вился у ее ног.
Накидки Кларенс раньше не видел, она была синего цвета, и, как он только что заметил, полосы на ней соответствовали цветам вьетконговского флага.
Грета провела Мэрилин в гостиную и представила ее Эду.
— Что вы предпочитаете, Мэрилин? — спросила Грета. — Есть виски, джин, ром, пиво, кока-кола... и вино.
Эд поманил Кларенса в коридор:
— Я рассказал Грете. Надеюсь, ты не будешь против. Это то же самое, что рассказать мне. Я подумал, что дело сегодня пойдет лучше, если она будет в курсе.
Кларенс, немного встревоженный, кивнул в знак согласия.
— За пределы нашего дома это не выйдет.
— Ничего, все нормально.
Кларенс и Эд вернулись в гостиную. Грета угощала Мэрилин каким-то напитком, похожим на джин-тоник.
— Я слышала, вы перепечатываете на заказ и живете здесь совсем рядом, на Макдугал. — Грета пыталась завести доброжелательную беседу с Мэрилин.
— Что будешь пить, Кларенс? — спросил Эд. — Надеюсь, не пиво. Оно не возбуждает.
— Пожалуй, лучше скотч.
Джульетта уселась на большом диване между Гретой и Мэрилин, и ее черный нос поворачивался то туда, то сюда, как будто она прислушивалась к разговору. Эта квартира Рейнолдсов была больше, светлее и уютнее, чем прежняя, на Риверсайд-Драйв. Кларенс, который так и не сел, заметил в дальнем углу длинный стол, на котором стояли закуски: тарелки с холодным мясом, блюдо с салатом, бокалы для вина. Интересно, не для них ли вся эта роскошь?
Грета сказала своим высоким чистым голосом:
— Мы надеемся, что вы с Мэри лип пообедаете с нами, Кларенс. Знаю, что у вас мало времени, поэтому я не стала готовить горячее.
— Но тогда обед получается больше похож на пиршество, — заявила Мэрилин.
— Я сегодня не дежурю, — сказал Кларенс. — Завтра у меня будет другое расписание, а сегодня вроде как выходной.
— О, великолепно! — обрадовалась Грета. — И когда вы теперь дежурите?
— С полудня до восьми вечера. По воскресеньям и будням. Почти обычный рабочий день, — ответил Кларенс.
Эд опустился на пуфик:
— Сядь куда-нибудь, Кларенс.
— После той нашей... — говорила Грета Мэрилин, — мы решили поскорее завести другую собаку, так что теперь у нас Джульетта. Эдди сказал, что так лучше, и он прав.
— Я знаю, что случилось с той вашей собакой, — произнесла Мэрилин. — Клар рассказывал мне.
— Понятно. — Миниатюрная Грета удобно устроилась в уголке большого дивана. — Лиза... да, ее больше нет. — Переведя взгляд на Кларенса, она обратилась к нему: — Эдди рассказал мне вашу историю, Кларенс. О поляке. Мы умеем хранить секреты. Я никому ни за что не скажу, даже самой лучшей подруге. Знаю, что вы тоже в курсе, Мэрилин.
Мэрилин кивнула.
Кларенс почувствовал, что при взгляде на него Грету охватывали воспоминания о других событиях ее жизни, более сложных и важных.
— У меня тоже есть секреты, — проговорила Грета. — Историю моей семьи лучше не рассказывать на сои грядущий. — Она внезапно рассмеялась и посмотрела на Эда.
— Можно подумать, что она совершила бог весть какие преступления, — возразил Эд. — Боюсь, что, поскольку Грета наполовину еврейка, она скорее относилась к преследуемым, а не к преследователям.
— Но все же были такие ужасы, о которых даже много лет спустя не хочется вспоминать.
Кларенс молчал. Он не понимал, о чем речь. Его больше всего интересовало поведение Мэрилин. Та отвечала очень вежливо и серьезно, и вскоре они с Гретой стали обсуждать кольца. Кто и как их носит? Они начали показывать друг другу украшения. Похоже, Мэрилин поладила с Гретой, и Кларенс понял, что ей вовсе незачем было стесняться или бояться, потому что она всегда могла оставить его, например сегодня или даже в этот момент.
— Знаете, Мэрилин, — сказал Эд, — если вы позволите мне называть вас Мэрилин... Кларенс рассказал мне, как вас взволновала эта история с поляком. Что ж, вполне понятно. Но если человек это заслужил...
— О, Эдди, — прервала его Грета. — Нельзя так смотреть на то, что случилось.
— Почему же? — возразил Эд. — Я хочу сказать, что и сам, может быть, сделал бы это, если бы столкнулся с этим типом на улице. Особенно если бы, подобно Кларенсу, знал, что он оскорбляет и травит мою подругу... вас, Мэрилин. Я уж не говорю про клевету, про обвинение во взяточничестве. — Эд наклонился вперед, упершись руками в колени. — Я чувствую, я бы бросился на него, чтобы отомстить за все, если бы только увидел.
— Эдди, ты слишком взволнован, — остановила его Грета.
— Я спокоен, дорогая! Просто хочу высказаться. Я сказал, что мог бы сделать, когда разозлюсь. Я имею право говорить об этом, потому что был... в бешенстве из-за Лизы, ты об этом знаешь. А как же иначе? И ни полиция, ни Бельвью не засадили его за решетку. Я не говорю, что следовало избить его или убить, я говорю только, что мог бы сделать это. Мог бы накинуться на него даже прилюдно. Вот что я хотел сказать, Мэрилин. — Эд чувствовал, что пора кончать. — Я понимаю, как тяжело вам было узнать это. То, что Кларенс убил человека. Ужасен сам факт. Однако на его месте мог быть и я, а я не считаю себя преступником.
— Преступником! — воскликнула Грета. — Не говори так, Эдди!
— Я сказал, что себя им не считаю, — повторил Эд, рассмеявшись.
Мэрилин перевела взгляд подведенных глаз с Греты на Эда:
— Я не поверила своим ушам, когда услышала. Просто не могла в это поверить. Сейчас верю. Но если вы считаете... — Она замялась.
— Считаете что? — спросил Эд.
— Считаете, что он был все-таки сумасшедшим и ничего с этим нельзя было поделать...
«Совершенно верно, — подумал Эд. — Но ты цивилизованный человек и должен признать, что смертная казнь — варварство. И припадок бешенства не оправдывает убийство». Эд не хотел сейчас ни говорить, ни даже мысленно останавливаться на этом. Сейчас он разрешал себе быть дикарем. Он даже посмотрел на Кларенса с заговорщической улыбкой. В конце концов, он добивался того, чтобы Мэрилин поняла мотивы Кларенса, и, похоже, преуспел.
— Столько убийств вокруг, — возразила Мэрилин, — и не только в Нью-Йорке. Всюду войны, и ради чего? Иногда хочется сказать: «Прекратите!» И ты кричишь: «Прекратите!» И потом этот Рованинск... или как там его, он все же умер, понимаете, умер, и никак этого не оправдать... понимаете? И я не могла бы осудить, даже если бы знала, что этот поляк — неизлечимый псих, а я насмотрелась на них в Виллидж, поверьте мне.
— Мне кажется, что Кларенса нельзя винить, — заявила Грета.
«Я виновен и все-таки не виновен», — подумал Кларенс и, сжав зубы, уставился в пол. Эд поднялся:
— По крайней мере, Кеннет Роважински не шляется вокруг и не портит жизнь другим людям... и не убивает собак. — Эду хотелось поскорее закончить с этой беседой, и он надеялся, что не сказал лишнего.
— Дорогой, ты не откупоришь вино? — обратилась к нему Грета. — Кто-нибудь хочет есть?
Они перешли к столу, взялись за тарелки и вилки.
— Я бываю на многих собраниях, — рассказывала Мэрилин Грете. — Вам больше нравятся в доме или под открытым небом?
— Как настроение? — спросил Эд Кларенса.
