Майкл Коннелли - Черный лед
Поняв, что сказал достаточно, Босх спокойно откинулся на спинку стула и наблюдал за размышлявшим лейтенантом. Он догадывался, что Паундс может сейчас снять телефонную трубку, позвонить Ирвингу и попросить у него помощи или по меньшей мере совета, однако лейтенант знал, к чему приведет такой звонок: ОВР возьмет под свой контроль расследования убийств Каппса и «Хуана». Копы из городского управления легко доведут их до конца, а голливудскому участку не удастся щегольнуть пятидесятипроцентной раскрываемостью.
– Как насчет Портера? Что он думает по поводу всего этого?
До этого момента Босх делал все возможное, чтобы не впутывать в эти дела Портера. Он и сам не мог сказать почему. Портер скатился на самое дно, лгал ему, но в глубине души Гарри все еще испытывал к нему если не симпатию, то жалость. Видимо, причиной этого был последний вопрос экс-детектива: «Ты поможешь мне, Гарри?»
– Я так и не нашел Портера, – солгал Босх. – Его телефон не отвечает. Но по-моему, у него было не так много времени, чтобы он успел в чем-нибудь разобраться.
Паундс с отвращением потряс головой.
– Разумеется, не отвечает. Наверняка опять нализался.
Босх промолчал. Мяч пока оставался на стороне Паундса.
– Послушай, Гарри, ты мне не… Ты говорил со мной откровенно, без утайки? Я не допущу, чтобы все это происходило без моего ведома. Ты все мне рассказал?
Гарри подумал, что на самом деле Паундс хочет знать, сильно ли его вздрючат, если что-то пойдет не так.
– Вы знаете то же, что и я, – заверил шефа Босх. – Налицо два дела, возможно – три; они непосредственно касаются Мура, и их нужно раскрыть. Если хотите, чтобы это растянулось на шесть-семь недель, то я сейчас же пойду и напишу рапорт, а вы официальным порядком отправите его в Паркер-центр. Если же вам нужно, чтобы я закончил с этим к первому числу, как вы и настаивали, значит, я воспользуюсь оставшимися четырьмя днями.
Паундс уставился в пространство над головой Босха и задумчиво почесал линейкой за ухом, пытаясь принять решение.
– О'кей, – сказал лейтенант. – Используй выходные, а в понедельник посмотрим, что тебе удастся сделать. Может, нам все-таки придется позвонить в ОВР. В общем, я хочу, чтобы ты докладывал мне, как идут дела, и завтра, и в воскресенье. Я должен совершенно точно знать, какие шаги ты предпринимаешь, чего достиг.
– Слушаюсь, шеф. – Босх поднялся и повернулся, чтобы уйти, когда заметил над дверями небольшое распятие. Уж не туда ли смотрел Паундс, подумалось ему. Многие говорили, что Паундс обратился к вере из конъюнктурных соображений; впрочем, в управлении таких, как он, было немало. Все они устремились в лоно церкви по единственной причине: один из заместителей начальника полиции служил на общественных началах проповедником в одной из церквей в Долине. Босх подозревал, что все управленческие подлипалы отправляются туда по воскресеньям и, собравшись вокруг своего духовного пастыря, хором убеждают его в том, что он замечательный человек.
– Значит, до завтра? – сказал Паундс.
– Да, завтра я позвоню вам.
Некоторое время спустя лейтенант запер свой кабинет и ушел домой. Босх налил себе кофе и в полном одиночестве слонялся по рабочей комнате, куря сигарету за сигаретой. Он ждал шестичасовых «Новостей». На одном из шкафов с картотекой, принадлежавшем отделению автоинспекции, стоял небольшой черно-белый телевизор. Гарри включил его и долго вертел во все стороны комнатную антенну, напоминавшую кроличьи уши, прежде чем добился приличного изображения. На звук работающего телевизора из дежурки подтянулись двое патрульных.
История Калексико Мура наконец-то поднялась на первую строчку в разделе новостей дня. «Канал-2» начал свой выпуск с сообщения о полицейской пресс-конференции в Паркер-центре, на которой заместитель начальника полиции Ирвинг рассказал о том, какой оборот приняли события. Фрагменты пресс-конференции шли в записи, и Босх увидел, как шеф сидит перед целым букетом разнокалиберных микрофонов, а за его спиной стоит Тереза. Ирвинг прилюдно похвалил ее за внимание и за то, что во время вскрытия она заметила отдельные детали, позволившие говорить об убийстве, а не о самоубийстве. В конце концов Ирвинг признал, что под давлением улик полиция отказалась от первоначальной версии и направила все силы на расследование этого прискорбного случая. Сообщение закончилось демонстрацией фотографии Мура и закадровым комментарием корреспондента:
«Теперь перед следствием стоит непростая задача, но полиция чувствует себя морально обязанной вскрыть все обстоятельства трагической гибели одного из своих товарищей, которые привели полицейского сержанта в грязный номер старого мотеля, где с ним расправился неизвестный преступник. Источники в полицейском аппарате сообщили, что дознание пока не располагает сведениями, позволяющими провести расследование в сжатые сроки. Тем не менее следствие началось с выражения благодарности временно исполняющему обязанности ведущего медика-патологоанатома, который обнаружил улики, подтверждающие убийство. В противном случае оно осталось бы незамеченным… незамеченным и ненаказанным».
Камера дала фотографию крупным планом, и голос репортера произнес: «Дальше начинается тайна…»
После этого сообщения Босх выключил телевизор. Копы вернулись в дежурку, а Гарри устроился за своим столом. Фотография Мура, показанная по телевидению, явно была сделана несколько лет назад. На ней Мур выглядел намного моложе, чем в последнее время, да и взгляд его был чистым и ясным. Ни намека на вторую, тайную жизнь полицейского сержанта.
Размышляя об этом, Босх вспомнил о других фотографиях – о тех, которые, по словам Сильвии Мур, ее муж бережно хранил и часто рассматривал. Что сохранил из своего прошлого сам Босх? У него не было ни одного снимка матери, а своего отца он узнал только в тот момент, когда старик уже стоял обеими ногами в могиле. Какой груз носил в себе Калексико Мур?
Босх посмотрел на часы. Пора было ехать в «Семерку», но прежде чем выйти к машине, Гарри заглянул в дежурное помещение, где рядом со списком разыскиваемых преступников на стене висело расписание дежурств. Как и следовало ожидать, с прошлой недели никто не удосужился сменить или откорректировать его, и он без труда нашел в нем фамилию и адрес Мура в Лос-Фелисе. Переписав адрес в свою записную книжку, он вышел на стоянку служебных машин.
Глава 17
Глубоко затянувшись сигаретой, Гарри бросил окурок на тротуар. Он не решился сразу потянуть за полицейскую дубинку, служившую в «Семерке» ручкой входной двери, и некоторое время смотрел на противоположную сторону Первой улицы – на зеленый скверик, обрамлявший Сити-холл и носивший громкое название парка Свободы. В белом свете карбоновых фонарей были ясно видны фигуры бездомных, расположившихся на ночлег на травке вокруг мемориала погибшим во вьетнамской войне. Эти люди и сами походили на убитых, скошенных пулеметным огнем на поле брани и еще не похороненных.
Наконец Босх решился и, отворив дверь «Семерки», прошел через ресторан к арке, занавешенной плотными черными шторами, напоминающими судейскую мантию. За аркой располагался бар. Там было полным-полно полицейских и юристов, а воздух казался синим от сигаретного дыма. Все эти люди пришли сюда переждать час пик, да так и застряли в баре, то ли выпив лишнего, то ли почувствовав себя слишком комфортно, чтобы куда-то торопиться.
Гарри прошел в дальний конец бара, где еще оставались пустые стулья, и заказал пиво и порцию виски. Судя по часам над стойкой, сейчас было ровно семь, и Гарри огляделся, пользуясь зеркальной стеной бара, но не заметил никого, кто походил бы на агента Корво. Закурив сигарету, Босх решил подождать до восьми.
В этот момент портьеры у входа раздвинулись, и в бар вошел невысокий черноволосый человек с окладистой черной бородой. Он задержался на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме и едкому дыму, и Гарри рассмотрел его подробнее. На незнакомце были голубые джинсы, легкий пуловер, а на поясе висел пейджер. Там, где копы обычно носили кобуру, пуловер заметно оттопыривался. Мужчина оглядел зал, и их взгляды встретились в зеркале. Босх едва заметно кивнул агенту, и Корво сел на табурет рядом с ним.
– Значит, раскусил меня, да? – сказал он вместо приветствия, с ходу переходя на ты.
– А ты – меня, – дружелюбно отозвался Босх. – Пожалуй, нам обоим стоило бы повторить курс в академии. Хочешь пива?
– Послушай, Босх, прежде чем мы начнем дружить домами, я хотел бы упомянуть вот о чем: мне не известно, что тебя интересует. Я понятия не имею, что происходит на вашем фронте. Собственно, я даже еще не решил, стану ли с тобой разговаривать.
Гарри взял из пепельницы свою сигарету и посмотрел на Корво в зеркало.
– А я еще не решил, что такое «форд» – марка машин или порода лошадей.
