Патрик Макграт - Паук

О, хватит. Прислушайтесь, в доме такая тишина, что слышно, как мертвые души кашляют и бормочут во сне. Но вот вопрос: почему я все время думаю о зубах Джона Джайлса? О вставных, которые он получил после того, как у него вырвали собственные. Они лежали в стакане с водой на полке в комнате санитаров, перед едой он поднимался и брал их, а потом возвращал. Так вот, как-то весной Джон был несколько месяцев очень спокоен, и летом было решено в первый (и единственный) раз перевести его в нижнюю палату; кроме того, решили, что раз его можно перевести вниз, то ему можно постоянно носить зубы. Я тогда работал на огороде, и одной из больших радостей для меня был крикет, из старого чайного сада мне было хорошо видно поле внизу. И однажды Гэндерхилл принимал команду из соседней деревни, все пациенты из нижних палат вышли посмотреть игру, Джон тоже. Может быть, причина заключалась в солнце, но среди игры он разволновался. Оттуда, где я работал, слышны были удары битой по мячу, аплодисменты, внезапные крики на судью, все звуки явственно поднимались по склону холма — и неожиданно я услышал громовой рев:

— Остин Маршалл, где мои мозги? Где мои мозги, гад?

Я посмотрел вниз и увидел среди игроков Джона. Он устремил взгляд к зданиям вверху и тряс кулаками.

— Гад! — орал он. — Где мои мозги?

(Джон думал, что, пока он спал, его мозги похитил главный врач.)

Четверо санитаров с беспокойством пошли к нему по траве, но тут сам доктор Остин Маршалл появился на верхней террасе и крикнул:

— Джон, в чем дело?

Я повернулся к нему, прикрывая глаза от солнца. Но вид главного врача лишь еще больше разъярил Джайлса, и он бросился бегом к лестнице. Санитары вскоре одолели его — он отчаянно сопротивлялся — и, все еще продолжавшего кричать, поволокли вверх по лестнице и прямиком в жесткоскамеечную палату. Только потом обнаружилось, что во время борьбы он потерял зубы.

Несколько дней эта история служила нам пищей для разговоров, а потом мы о ней забыли. Но две недели спустя я рвал салат-латук с грядок у дороги. В то лето он вырос у меня замечательным, то был сорт «аугустас», зеленый, хрустящий, гибкий. Лето стояло прохладное, для латука это хорошо, в жару его листья становятся горькими. Я выращивал всякие сорта, но «аугустас» нравится мне больше всех, листья у него самые нежные и вкусные. Я рвал его и возле самой дороги наткнулся на особенно великолепное растение. Раздвинул толстые зеленые листья, и внутри, прямо посередине, оказались зубы Джона! Скалящиеся на меня! А потом мне показалось, что латук сказал:

— Где мои мозги, гад?

Странная штука, не так ли? Ваш старый Паучок с негромким смехом лезет за табаком. Последняя цигарка на дорогу, потом я вынимаю носок, достаю ключи — и на чердак!

Примечания

1

Перевод В. Левика.

2

Английская кварта — 1,14 литра.

3

Английская пинта — 0,57 литра.