Анатолий Ковалев - Гильотина в подарок
Вдоль стены ее старого дома он продвигался уже на ощупь. «Как Павка Корчагин с брюшным тифом!» – вспомнился кадр из забытого фильма.
Дверь открыла незнакомая старушка. Быстро замигала глазками и вдруг выдала нечто странное:
– Вы – Идочкин Антон?
Он в ответ пробурчал невнятное. Наверно, попросил, чтобы ушла с дороги.
В комнате стоял дым. Невероятно густой.
Когда дым немного рассеялся, он увидел край стола с пепельницей. А в пепельнице целая гора окурков.
Девушка выплыла из дымовой завесы. Вроде бы Ида. И вроде не Ида. Очень худая девушка. Щеки впали. Под глазами чернющие круги.
– А я тебя сегодня похоронила… – пролепетала Ида-не Ида.
Розы рассыпались по щербатому паркету. Все закружилось вокруг. Успел только проговорить приготовленное для телефона:
– Я приехал! Я – в Москве!..
* * *– …Москва – все-таки мистический город, не правда ли? – Глаза у Катрин чудесные, немного насмешливые. У Пати такие же. – Вы стали очень рассеянным, Антон. Наверно, обдумываете сюжет нового романа?
– Я прекрасно все слышал. Вы сказали, что Москва – город мистический.
Они уже полчаса как вернулись в гостиную. И даже что-то опять ели. Патрисия, кажется, тоже несколько не в себе.
«Наверно, думает, что у меня крыша поехала от ее Кандинского! Бедняжка! Надо быть с ней поласковей!»
– Мне порой кажется, что Булгаков мало что придумал в своем «Мастере и Маргарите», – продолжала Катрин. – В Москве с вами могут произойти самые невероятные вещи! Вы ведь, по-моему, не москвич?
– Нет. Я с Урала. Там, пожалуй, мистики поменьше. Одна суровая действительность.
– Знаете, Антон, мне бы хотелось, чтобы вы почаще навещали нас. Вам здесь понравится. В этом доме прекрасные условия для работы. Ведь так, Па? – обратилась она к дочери, но та никак не отреагировала.
Зато отреагировал писатель:
– Патрисия тоже пишет?
– А вы не знали?
– Мама, как всегда, преувеличивает! – вмешалась Патя. – Писала когда-то стихи. А кто их не пишет в школьные годы!
– Ты мне покажешь?
– Никогда! Давайте оставим в покое тему моего творчества! – раздраженно попросила она.
После этой вспышки гнева в зале установилось молчание. Катрин, опустив голову, смотрела куда-то под стол. Потом она подняла взгляд на Антона, и ему показалось, что подмигнула, будто они участвовали в заговоре против Пати. Он не ответил на подмигивание, но первым нарушил затянувшуюся паузу:
– Нам, наверно, пора.
– Так скоро? – расстроилась Катрин. Ей, видно, скучно в этом доме.
– У нас еще дела в городе, – пояснила дочь.
– Ты вернешься?
– Не знаю.
– Позвони, чтобы я не волновалась. Еще к вопросу о мистике, – опять обратилась Катрин к Антону. – Я так всегда переживаю, когда она одна ночует в нашей московской квартире. Ведь дом-то стоит прямо на Патриарших!
– Вот здорово! Жить на Патриарших – сказка!
– Вы там еще не были?
– Нет.
– Тогда лучше не завидуйте!
– Мама, ну хватит! – взмолилась дочь.
– Я надеюсь, что в ближайшие дни вы нас навестите. – И она вновь едва уловимо подмигнула Антону.
Теперь он был уверен, что и в первый раз ему не показалось.
– Обязательно навестим, – ответила за него Патя, – чтобы ты опять про меня нагородила черт знает что.
Он нагнулся над инвалидным креслом, чтобы поцеловать ручку будущей теще. Катрин успела шепнуть ему на ухо: «Приезжайте!» И тут он заметил, что одно из трех колец вернулось на ее палец: видно, хозяйка прятала их в кармане. Это был золотой перстень с мужской головой.
– Мама вечно лезет не в свои дела! – возмущалась по дороге Патя.
– А по-моему, она замечательная женщина!
– Разумеется! Но мы с ней вечно ссоримся!
– Это оттого, что она еще очень молода и нравится мужчинам.
– Каким мужчинам? Она постоянно дома сидит! Уж говори начистоту – она тебе понравилась!
– Ревнуешь к маме?
– Я тебя ко всем ревную!
– Веселая семейная жизнь нам предстоит!
– Повторение пройденного?
– Мне иногда кажется, что ты за мной следила лет двадцать, а потом вдруг объявилась в «Иллюзионе»!
– Ничего себе! Мне всего восемнадцать! Но доля правды тут есть. Когда ты стоял в очереди в кассу, я тебя сразу узнала. Ведь на твоих книжках – портреты. И это сходство с Прустом!
Так за разговорами они и не заметили, как приехали к дому феминистки.
– Ой, как мне не хочется к ней подниматься! – вздохнула Патя. – Век бы не видеть этой лесбиянской рожи!
– Но ведь я не могу пойти один?
– Да-да, конечно. Пойдем вместе. Преподнесем сюрприз Марии Степановне!
Уже на лестнице девушка спросила:
– А зачем она тебе вообще понадобилась?
– Хочу через нее выяснить круг знакомых Констанции. По твоим словам, она хорошо знала Лазарчук.
– По-моему, Коко была ее любовницей. Если Степановна еще не в курсе, то нам не избежать истерики!
Это был дом сталинского типа. Лифт не работал. Пришлось тащиться на третий этаж по изнурительно длинным проемам лестницы.
Антон обратил внимание, что почтовые ящики висят на каждой двери, и в душе пожалел почтальона, обслуживающего этот дом.
– Вот и прибыли! – без особого энтузиазма сообщила Патя, указывая на массивную дверь, обитую черным. На фоне этой двери она смотрелась маленькой экзотической птичкой с ярким опереньем.
– Коммуналка? – поинтересовался он, когда она нажала на кнопку звонка.
– Нет, – прошептала девушка. – Степановна живет одна в пяти комнатах! По наследству досталась!
Им никто не открыл.
– Что за черт! – Она позвонила снова.
– Может, мы опоздали и она куда-нибудь вышла? – предположил Полежаев.
– Мы опоздали ровно на пять минут! И такие штуки не в ее характере!
– Один раз я уже стоял у запертой двери!
Они молча посмотрели друг другу в глаза, а потом одновременно уставились на почтовый ящик. Антон протянул к нему руку и откинул нижнюю створку. На пол с грохотом полетела связка ключей.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1 сентября, понедельник– Я понимаю, Антоша, в этом деле у тебя какой-то свой интерес. Может, ты просто собираешь материал для нового романа. Но пойми, ситуация накалена до предела! Три трупа на одной неделе – это слишком! А ты что-то темнишь! Мы ведь не первый год знаем друг друга. Когда-то даже были родственниками. Открывай свои карты, дружище!
Они сидели втроем в довольно запущенной гостиной пятикомнатной квартиры Марии Степановны Саниной, психолога с дипломом, и ожидали работников МУРа.
Частный детектив и эксперт провозились в этих хоромах до полуночи, а результат минимальный.
– Может, ты меня еще заподозришь в соучастии? Собираю материал для романа и заказываю убийства! Красивая история!
Патя снова бросила его. Она, видите ли, не хочет иметь с милицией никаких дел! А кто хочет?
* * *… – Антончик, милый, не впутывай меня! Ты искал своего журналиста. Я тебе решила помочь. Ты понимаешь, что там, в «Иллюзионе», я не могла тебя потерять, а значит – не могла и отказать в помощи. Но кто знал, что их будут убивать чуть ли не через день?
Он лишь воспользовался ее сотовым телефоном. Ни в конторе, ни дома Константина не оказалось, но автоответчик выдал номер, по которому его можно найти.
Подумал сочувственно: «Должна ведь и у следователя быть личная жизнь, хотя бы по воскресеньям».
Несмотря на гуманные мысли, ему все-таки пришлось побеспокоить друга.
Вернул Пате телефон, спросил уже обыденно:
– Когда придешь?
– Позвоню утром.
– Дала бы адрес мистического дома на Патриарших. Заглянул бы на чай.
– Лучше позвони. Я за тобой приеду. Чао, дорогой! – чмокнула в щеку.
– Адью! – выдохнул он.
Связку ключей от квартиры Саниной бросил в карман. Внутрь не пошел. Хватит с него этих зрелищ!
Проторчал в подъезде около трех часов, матеря на все лады Еремина и стечение обстоятельств…
* * *А Еремин тоже не развлекался. Телефон, который оставил он на автоответчике, принадлежал ресторану. Там ему назначил свидание Элвис-Старцев.
Юный авторитет опять был в смокинге, и на пальце сиял перстень.
– У меня экстренное сообщение! – с ходу ошарашил он следователя. – Кто-то побывал на квартире у бабушки!
– Что-нибудь украли? – сыграл чрезвычайное изумление тот.
– Там нечего было красть – сами видели!
«Про ручки от комода он мне, конечно, ничего не скажет. На нет и суда нет!»
– Дверь взломана? – выдвинул предположение Еремин.
– Окно на кухне открыто.
– Может, мы с вами забыли закрыть?
– Мы его не открывали!
– Ну, тогда это мелкий форточный вор. Не стоит так расстраиваться! Сами говорите – ничего не взял.
– Сам факт настораживает!
«Еще бы! Кто-то забрался в святая святых самого Элвиса! Да к тому же поживился ручками от комода! Какова наглость!»
