Джон Соул - Манхэттенский охотничий клуб
Каролин знала, что Хедер расстроится. Но если расстроится она, то Перри тоже, а расстроившись, он снова вспомнит вчерашнее. Так что лучше сказать сейчас, и пусть решает, что делать.
Через пять минут Перри стоял рядом с женой в длинном халате, который она подарила ему на прошлое Рождество, и напряженно слушал сообщение. Услышав имя дочери, он прищурился. Цвет лица супруга ей никогда особо не нравился – не то что загар Джорджа Гамильтона[12], которого Каролин находила по-настоящему сексуальным, – а тут Перри так побледнел, что она даже испугалась. Затем он взял себя в руки. Лицо приобрело обычный вид, но на лбу запульсировала вена. Так было всегда, когда муж злился.
Сейчас Перри Рандалл разозлился даже сильнее, чем Каролин ожидала. Она внутренне сжалась, приготовившись к неминуемому скандалу, но он, дослушав сообщение, не проронил ни слова. Только нажал кнопку повтора и внимательно прослушал все снова. Потом еще раз.
– Ну что? – не выдержала Каролин. – Ты думаешь, это действительно он?
– Конечно, нет! – раздраженно бросил Перри. – Как может Конверс звонить, если он мертв? Просто кому-то пришло в голову так по-идиотски пошутить. Надо выяснить, кто это сделал. А когда я узнаю...
– Но если это не Джефф, какая разница?! – выпалила Каролин в надежде быстро успокоить мужа, пока гнев не обернулся на нее. – Просто сотри запись, и все. Зачем Хедер слушать эти глупости?
– Свари лучше кофе, – сказал Перри, не глядя на жену. – А я сам решу, что с этим делать... и выясню, кто это так мерзко шутит.
Каролин и не думала спорить. Она уже давно усвоила, что Перри всегда прав.
– Думаешь, почему все считают меня хорошим прокурором? – спросил он однажды. – Потому что мне наплевать, виноваты эти мерзавцы или нет. Моя задача – выиграть дело в суде, и это мне почти всегда удается.
– Но если человек действительно невиновен? – возразила Каролин, но, бросив взгляд на мужа, немедленно устыдилась своих слов.
– Невиновных у нас не арестовывают, – произнес Перри Рандалл, поджав губы. – Вопреки расхожему мнению в полиции работают не одни дураки.
На этом разговор тогда закончился.
Сейчас Каролин немедленно вышла из комнаты, оставив мужа сердито разглядывать автоответчик.
Как только закрылась дверь, Перри снял трубку и быстро нажал кнопку номера, записанного в памяти.
– У нас проблема, – проговорил он, дождавшись ответа. – И решить ее нужно сегодня.
Разъединившись, Перри Рандалл стер сообщение, оставленное на автоответчике для дочери.
* * *После ухода Хедер Кит разобрал постель – днем она складывалась и убиралась в стену – и попытался заснуть, но ничего не получилось. Тогда он поднялся и подошел к окну. На улице было достаточно светло – в этом месте Нью-Йорка темно никогда не бывает, – но движение поредело. Такси шастали по Бродвею туда-сюда, да редкие прохожие, ночные совы, лениво перемещались из бара в бар.
Сердце сжимала жуткая тоска, хоть на стенку лезь. Кит начал задыхаться и открыл окно вдохнуть прохладный воздух. Немного полегчало.
Где-то около половины пятого его наконец сморил прерывистый сон, а через четыре часа Кит поднялся с постели, готовый действовать.
С трудом отыскав телефонную книгу, он выписал номера телефонов трех ближайших магазинов, торгующих подержанной одеждой от различных благотворительных организаций, затем снял трубку и набрал номер Ди Марко.
– Это я. Пожалуйста, слушай и не задавай никаких вопросов.
– Хорошо, – ответил прораб.
– Сходи ко мне домой. В кабинете есть ящик, что-то вроде сейфа. Ключ в письменном столе, второй ящик справа, в маленькой коробке сзади.
– И что там? – спросил Ди Марко.
– Пистолет, – ответил Кит Конверс. – Автоматический, тридцать восьмого калибра. Возьми и принеси сюда.
Глава 27
Джинкс с ненавистью смотрела на запертую дверь. Когда же наконец откроется эта чертова библиотека?! Очень хотелось пнуть дверь, но она сдержалась и возвратилась обратно на ступеньки, где провела последние два часа. Можно было бы сидеть здесь до открытия, если бы не Пол Хейген.
Это тоже ее злило. В первый раз, когда коп подошел, она объяснила, что ждет открытия библиотеки.
– Это что-то новое, Джинкс, – удивился Хейген. – Неужели ты решила обчищать карманы чудиков в читальном зале? Пожалей стариков, у них же ничего нет!
Джинкс сдержалась, не нагрубила. Связываться с Полом Хейгеном себе дороже. Если он по-настоящему разозлится, то может отвести в участок, где ее продержат почти весь день. Заполнят кучу бланков, заставят отвечать на вопросы служащих из отдела социального обеспечения. Поэтому Джинкс тихо направилась к Мэдисон-авеню, где большинство копов ее не знало. Пол разозлил ее настолько, что она не удержалась и по пути прихватила одного лоха. Столкнулась как бы невзначай и стащила бумажник. Причем так ловко, что простофиля даже рассыпался в извинениях за свою неуклюжесть, не прерывая разговора по сотовому телефону. Исчезновение бумажника он заметит, наверное, только когда придется расплачиваться за обед, но к тому времени незначительный уличный инцидент будет благополучно забыт. Сотовые телефоны – славное подспорье в работе карманника. Разговаривая на улице, люди становятся настолько рассеянными, что чаще всего, натолкнувшись на кого-нибудь, винят в этом себя.
Джинкс сделала круг и направилась обратно на угол Пятой улицы и Сорок второй, к библиотеке. Двери по-прежнему были закрыты. Пришлось дальше убивать время. Она понаблюдала за туристами, которые фотографировались с импозантными львами, возлежащими у входа в библиотеку, затем достала из урны выброшенную кем-то «Дейли ньюс», лениво пролистала и, подняв взгляд, увидела, что со стороны Брайант-парка опять приближается Хейген.
Джинкс успокаивало, что теперь она была не единственной, кто ждал открытия библиотеки. У входа собралось человек шесть. Среди них выделялись двое. Седенький дядечка, который все время поглядывал на часы, и другой, много моложе. Этот с озабоченным видом ходил туда-сюда, нервозно поглядывая в сторону Брайант-парка.
«Типичный карманник».
Вскоре ее догадка подтвердилась. При приближении Пола Хейгена этот тип рванул со всех ног и скрылся за углом.
Коп заметил ее тоже и прибавил шаг, но тут наконец щелкнул замок и тяжелая металлическая дверь библиотеки отворилась. Джинкс понимала, что это ребячество, но все равно не удержалась и показала Хейгену язык. Затем ринулась в просторный вестибюль сразу к женщине у стойки информации. Та вначале заулыбалась, но, разглядев повнимательнее девочку, посуровела. Джинкс даже испугалась, что ее выгонят отсюда.
– Я хочу почитать старые номера «Нью-Йорк таймс».
– Уточните, пожалуйста, насколько они должны быть старыми? – спросила женщина. – У нас хранятся микрофильмы газет начиная с 1897 года.
– За прошлую осень, – ответила Джинкс. – Скорее всего октябрьские.
– Сотый зал. Отсюда направо, затем первый поворот налево, там последняя дверь справа. Хранилище газетных микрофильмов.
Джинкс понимающе кивнула, хотя понятия не имела, что такое микрофильмы. Нужную дверь найти было несложно. В просторном зале значительную часть пространства занимали стеллажи с ящиками для микрофильмов, а дальше шли столы с какими-то аппаратами. Седенький дядечка в допотопном костюме уже уселся перед одним. Джинкс внимательно наблюдала, как он вынул из коробки катушку с пленкой, надел на ось, протащил под стеклом и заправил конец в ролик.
«Чепуха. Я тоже так смогу».
Джинкс направилась к ящикам с микрофильмами, вынула из ящика с пометкой «Нью-Йорк таймс» за прошлую осень три коробочки, закрыла и направилась к столу с аппаратом. Здесь вытащила первый ролик и надела катушку на шпиндель. Конечно, пришлось немного повозиться, но ей все-таки удалось просунуть конец под стекло. Вытащив его с правой стороны, Джинкс немного протянула и закрепила на приемной катушке. Затем начала искать ручки управления. С правой стороны виднелся рычажок. Джинкс тронула его, и приемная катушка начала разматываться, пока зарядный конец не выскочил наружу. Молча выругавшись, она снова заправила его, а затем осторожно двинула рычажок в противоположную сторону. Пленка двинулась вперед и остановилась. На большом экране появилось изображение газетной полосы. Джинкс навела на резкость. Читать было можно, только неудобно. Все время приходилось выворачивать набок шею, потому что текст стоял не прямо, а тоже боком. Шея уже начала уставать, когда над правым плечом девочки возникла чья-то рука и повернула рукоятку, которую она не заметила. Страница на экране тут же повернулась на девяносто градусов.
– Спасибо! – Джинкс улыбнулась старичку в поношенном костюме. Он тоже улыбался. – Так действительно легче, а то я... – Она замолкла, встретившись взглядом со служа им за стойкой, который даже не скрывал негодования. Как это так какая-то оборванка осмелилась войти в его святилище с микрофильмами! Да еще громко разговаривает.
