Андрей Курков - Ночной молочник
В конце Бехтеревского переулка стояли ворота Покровского монастыря. Голубые, свежепокрашенные. Справа от них – две нищенки-цыганки.
Семен не был уверен, хочет ли он снова поговорить с доктором. А потому решил сначала пройтись до монастырских ворот. Прошелся. Даже дальше. Прогулялся аллеями монастыря. Но потом вернулся в переулок и внезапно уперся взглядом в двери кабинета психиатра. Сам удивился, как быстро привели его сюда ноги. Нажал на кнопку звонка.
То же милое девичье личико.
– Проходите! Петр Исаевич пока занят. Садитесь. Может, чаю? – Все это прозвенело как на одном дыхании. И Семен ответил на все простым кивком головы.
Присел на коричневый кожаный диванчик под стенкой. Прикрыл глаза.
Минут через пятнадцать из кабинета психиатра вышла молодая красивая брюнетка. Джинсы в обтяжку и короткий лисий полушубок. Бросила походя на Семена прищуренный взгляд, да такой, что у него мурашки по спине побежали. Остановилась у секретарши.
– Инночка, запишите меня на пятницу, на три, – пропела и снова покосилась на Семена.
Девушка-ангел по имени Инна записала в свою тетрадь пожелание пациентки, после чего пациентка красиво вышла, оставив после себя в воздухе тонкий аромат духов.
Семен, просидев пару минут в немом оцепенении, вдруг ожил. Посмотрел на секретаршу.
– Она что, больная? – спросил голосом, полным сочувствия, и кивнул на дверь, в которую ушла брюнетка.
– Что вы! – мягко произнесла Инночка. – К нам настоящие больные не ходят, ходят только люди с проблемами. Заходите, доктор освободился.
– А, это вы! Я вас ждал! – Петр Исаевич встретил его доброжелательной улыбкой. – Присаживайтесь!
Семен заметил, что рыжий ежик волос психиатра заметно подрос, поднялся.
– Чаю? – предложил доктор.
– Уже пил.
– Тогда рассказывайте!
– Что рассказывать? – удивился Семен.
– Вспомните, что вы хотели мне рассказать, когда шли сюда, и рассказывайте!
Семен задумался. Действительно, ведь он не просто так сюда зашел, в этот полуподвал с фотообойными океаном и пальмами.
– Да, – выдохнул посетитель. – Хотел спросить… Помните, я рассказывал вам о женщине, с которой встречаюсь иногда ночью?
Психиатр напряг губы. Его лицо сосредоточилось.
– Да! Конечно! – произнес он.
– Я постоянно теперь о ней думаю, – признался Семен. – Мне ее хочется найти, увидеть…
– Но вы же знаете, где она живет!
– Да, но вы сказали, что лучше с ней в дневной жизни не встречаться.
– Правильно, – кивнул доктор. – Как, кстати, ваша жена реагирует на ваш лунатизм? Или она не замечает?
– Несколько раз замечала. Скандалила.
– Будет, наверно, неловко, если она вдруг решит за вами ночью последить, – проговорил доктор, внимательно заглядывая в глаза посетителя.
– Она уже за мной соседа последить посылала, – признался Семен.
– И?
– Ничего. Это только один раз было… Он за мной не пошел… У меня еще один вопрос. Можно ли узнать, как долго я с этой женщиной знаком… То есть ночами встречаюсь.
– Страдающие снохождением ночных дневников не ведут, – доктор развел руками. – Вы можете быть с ней знакомы и год, и только месяц.
Семен нахмурился, огорченно покачал головой. Вздохнул.
– Вы не беспокойтесь, – понимающе закивал психиатр. – Я вам могу для душевного спокойствия справку выписать.
Семен удивленно уставился на доктора.
– Справку о том, что вы действительно страдаете лунатизмом и за свои поступки, совершенные ночью, никакой ответственности не несете! – пояснил психиатр.
– Что, действительно не несу?
– Формально нет. Ведь в юридическом смысле вы – больной, а в физическом – совершенно здоровы. Но только днем.
«Может, действительно?» – задумался Семен.
– Я бы вам советовал, – доктор даже подмигнул. – Пускай эта справка у вас всегда с собой будет, в портмоне или в паспорте. На всякий случай. Вдруг вас ночью в милицию заберут?! Шучу, конечно. Но можете к ней и мою визитку подклеить, тогда совершенно серьезный документ получится.
Семен согласился. Психиатр тут же достал из ящика стола бланк, заполнил его и поставил жирную фиолетовую печать.
– За справку Инночке заплатите, – сказал он, протягивая документ Семену.
Справка обошлась в двести пятьдесят гривен. Визит, как и в прошлый раз, стоил сотню.
На улице появилось солнце, и теперь Семен явно ощущал его тепло кожей щек. Неспешно шел по Артема в сторону Львовской. На углу Обсерваторной остановился. Еще разок внимательно прочитал полученную справку. Усмехнулся. Сложил ее пополам, сунул в портмоне. А потом внутрь справки втиснул фотографию, где лицо Алисы Володька сфотографировал крупным планом.
– Теперь я за себя не отвечаю, – прошептал Семен, и на его губах заиграла задумчивая, немного романтичная улыбка.
54
Город Борисполь. Улица 9 Мая
Утром солнце с такой силой ударило в окно дома Димы и Вали, что оба проснулись в одно мгновение. Валя тут же запричитала, что проспала, хотя внимательный взгляд на будильник успокоил ее, замедлил ее движения. Дима тоже поднялся, ощутив некоторый заряд солнечной энергии прямо в своем сердце. Видимо, поэтому, почти случайно, но ласково коснулся он плеча жены, стоявшей перед настенным зеркалом. Чем вызвал в отражении ее лица неожиданную улыбку.
Кот мурик тоже ходил по комнате как-то возбужденно. Потерся о ноги хозяина, но потом и по ногам хозяйки прошелся пушистым хвостом.
– Подожди, – попросила его Валя. – Соберусь, тогда дам тебе чего-нибудь!
Дима подошел к окну, открыл форточку, и увидел, как пролетела вниз, блеснув на солнце, капелька воды, сорвавшись с кончика сосульки.
«Оттепель», – подумал он радостно.
И тут же услышал со двора неприятное и недовольное собачье фырканье. Прильнув к холодному стеклу правой щекой, он посмотрел налево и увидел соседского бультерьера Кинга. Собака, видимо, только что сделала свое мокрое дело и теперь просто топталась возле молодой яблоньки, нижняя часть ствола которой была еще осенью укутана тряпками на случай сильных морозов. К этим тряпкам, уже неоднократно «орошенным» соседской собакой, и принюхивался теперь Кинг.
– Ах ты ж сволочь! – вырвалось у Димы.
Он вспомнил вечернее бжиканье кусачек. Быстро натянул спортивные штаны и куртку и выбежал в коридор. Там обул на босу ногу сапоги и, не застегивая на них молнию, заглянул в бойлерную, где схватил деревянную швабру, выскочил на порог.
– Ах ты ж сука! – кричал он на ходу, глядя на бревенчатую оскаленную морду соседского бультерьера. – Я тебя сейчас!
Но бультерьер не испугался. Он принял боевую стойку, пригнулся, словно готовился к прыжку. Удар шваброй как раз пришелся ему по груди, когда Кинг уже был в полете с раскрытой пастью.
Собака оказалась тяжелее, чем Дима мог подумать. И от удара шваброй она просто отлетела чуть в сторону. На снег Кинг не упал, а просто опустился на четыре пружинящие лапы и снова ринулся на Диму.
И тут произошло что-то странное. Звонко что-то ударилось о карниз окна. Дима резко обернулся и увидел Мурика, уже бегущего по снегу к своему хозяину. Он вылез в открытую форточку, спрыгнул на карниз, а потом и на снег.
Кинг на мгновение остановился. Перевел взгляд на кота, словно пытаясь для себя решить: кого он сейчас ненавидит больше. Но потом снова посмотрел на Диму и мелкой трусцой с открытой пастью побежал к нему. Мурик зашипел и бросился на собаку.
Дима не мог поверить своим глазам. Мурик вцепился Кингу в загривок и когтями, и зубами. Повис на бультерьере, как воротник.
Кинг тряс головой, валился на бок, изворачивался, пытаясь схватить пастью то лапу Мурика, то его хвост. Но кот умело сопротивлялся, не отпуская собаку, пока бультерьер не опрокинулся на спину, придавив кота. Мурик отскочил, и тут уж дальнейшие действия Кинга не вызывали никаких сомнений. Он бросился на кота. Но Мурик, вместо того, чтобы убежать и запрыгнуть на дерево, кинулся на собаку. Он по-боксерски двинул Кинга правой лапой с выпущенными когтями, и Дима увидел, как на короткой мышиной шкуре бультерьера появились три кровавые полосы. Кинг издал странный зловещий звук, словно бы он и захрипел, и завыл одновременно. Но Мурик успел отскочить и теперь стоял метрах в двух от замешкавшегося Кинга.
Круглые маленькие глазки бультерьера налились кровью. Диме стало страшно. Он сжал в руке древко швабры на случай, если Кинг прыгнет на него. Но собака опять пошла на Мурика.
И тут Мурик снова высоко прыгнул и приземлился на спину Кингу. Снова впился острыми зубами в его толстую шею, а лапами с выпущенными когтями – в бока. Кинг закружил на месте, пытаясь сбросить с себя кота. Он снова повалился боком на снег, пытаясь перекатиться через спину на другой бок. Но в этот момент кот на мгновение разжал свою маленькую пасть и тут же сомкнул ее на горле собаки. Бультерьер перекинулся еще раз, улегся на снег животом, придавив кота своей грудью, вдавливая его голову в снег. Но Мурик не разжимал пасть. По снегу потекла кровь. Дима всматривался, пытаясь понять: это кровь Мурика или Кинга?
