Сара Шепард - Милые обманщицы. Грешные
– Мне надо… – пролепетала Эмили. Она быстро развернулась, едва не налетев на директора Эпплтона и миссис Хастингс, которые потягивали коктейли. Словно слепая, пошатываясь, пошла через холл. Ею владело одно желание – как можно дальше убраться от Ноэля и Джеймса.
– Эмили! – крикнул ей вдогонку Исаак. Она не остановилась. Перед ней выросли массивные двери библиотеки. Девушка рывком открыла дверь и, тяжело дыша, влетела в комнату.
В библиотеке было тепло, витали запахи старых книг и дорогой кожи. Перед глазами Эмили плыли круги, но потом комната приобрела четкие очертания, и от ужаса у нее внутри что-то оборвалось. В библиотеке было полно учеников их школы. С подлокотника одного кожаного кресла свешивались длинные ноги Наоми Зиглер; в другом кресле восседала, словно королева, будущая сводная сестра Ханны, Кейт. Возле книжных шкафов отирались Мейсон Байерс и еще несколько парней из школьной команды по лакроссу – наверняка рассматривали принадлежавшие отцу Спенсер французские фотоальбомы, состоявшие главным образом из эротических снимков обнаженных женщин. Майк Монтгомери вместе с какой-то симпатичной брюнеткой пили вино из одного на двоих бокала. Дженни Кестлер и Кирстен Каллен жевали хрустящий хлеб с сыром.
Все взгляды устремились на Эмили. И когда Исаак быстрым шагом вошел в библиотеку вслед за ней и положил руку на ее обнаженное плечо, он тоже стал объектом пристального внимания.
Эмили замерла на бегу, будто заколдованная. Она думала, что в присутствии одноклассников сумеет держаться как ни в чем не бывало, но чтобы вот так, когда они все вместе… все, кому известны ее секреты, все, кто был там в тот день, когда «Э» распространил фотографию, на которой Эмили целуется с Майей… Нет, это было выше ее сил.
Не смея взглянуть на Исаака, она развернулась и выскочила из библиотеки. Ноэль с Джеймсом все еще подпирали стенку, передавая друг другу бутылку текилы.
– Ты вернулась! – ликующе вскричал Ноэль. – Что это за чел с тобой? Если снова играешь за нашу команду, почему меня не пригласила на свидание первым?
Опустив голову, Эмили прикусила губу. Нужно убираться отсюда. Бежать. Но она не могла найти Вилдена, который проводил бы ее до машины, а выходить на улицу одна не хотела. Потом ее взгляд упал на дамскую комнату рядом с кухней. Дверь была чуть приоткрыта, свет не горел. Эмили забежала в уборную и уже хотела закрыться, но кто-то ногой придержал дверь.
– Подожди. – В туалет протиснулся Исаак. – В чем дело? – Голос у него был раздраженный.
Вскрикнув, Эмили метнулась в угол и прижала руки к груди. Эта маленькая уборная была больше ванных комнат во многих домах. Здесь были и диванчик, и зеркало в фигурной раме, и отдельная туалетная кабинка. На столике перед зеркалом горела свеча, источавшая аромат жасмина, к которому примешивался едва уловимый запах рвоты.
Исаак не последовал за ней в угол. Он остался у двери, стоя очень прямо, в настороженной позе.
– Ты ведешь себя… как сумасшедшая, – заметил он.
Не отвечая – она слишком нервничала, – Эмили опустилась на диванчик персикового цвета и провела пальцем по тонюсенькой стрелке, побежавшей на колготках. Тайны пульсировали в голове, болью отдаваясь в висках.
– Ты меня стыдишься? – продолжал Исаак. – Из-за того, что я сказал твоей Спенсер, что мой отец обслуживает это мероприятие? Не нужно было так говорить?
Эмили прижала ладони к глазам. Невозможно было поверить, что Исаак решил, будто виноват в том, что она мечется, как психованная. Ничего не изменилось. Плечи медленно сковывал страх. Даже если ей удастся выкрутиться сейчас, новое бедствие не заставит себя ждать, а потом будут еще и еще. И в конце концов снова даст о себе знать «Э»… Йен. А поскольку Йен сейчас в бегах, он способен на что угодно. Считай, что это предупреждение, написал он после того, как Майя заявилась в китайский ресторан. Йен манипулирует Эмили, как марионеткой.
И будет манипулировать, если она сама не исправит положение.
Эмили посмотрела на Исаака, и у нее сдавило горло. Нужно просто все объяснить, быстро, одним махом, как сдирают пластырь.
– Помнишь девушку в «Китайской розе»? – выпалила она. Исаак недоуменно посмотрел на нее, пожав плечами. Эмили сделала глубокий вдох. – Мы с ней… встречались.
Ее словно прорвало. Захлебываясь словами, она рассказала ему, как в седьмом классе поцеловала Элисон в шалаше на дереве. Как с первого взгляда влюбилась в Майю, одурманенная ее банановой жвачкой. Рассказала про послания «Э» и про то, как пыталась встречаться с Тоби Кавано, чтобы доказать себе, что ей нравятся парни. Как на соревнованиях по плаванию пошла по рукам фотография, на которой она целуется с Майей, и про них узнала вся школа. Она рассказала Исааку про «Верхушки деревьев», программу по изменению сексуальной ориентации лесбиянок, в которой принимала участие по настоянию родителей. Объяснила, что в Айову ее отправили, потому что мама с папой не могли смириться с ее нетрадиционными наклонностями. Призналась также, что в Айове познакомилась с девушкой по имени Триста, с которой тоже целовалась.
Выложив все как на духу, она посмотрела на Исаака. Он побледнел и монотонно постукивал носком по полу – нервничал… или, может, злился.
Эмили опустила голову:
– Я пойму, если ты больше не захочешь со мной общаться. Я не хотела причинить тебе боль – просто боялась, что ты возненавидишь меня, если узнаешь. Но не думай, что раз я все это утаила, то лгала и о своих чувствах к тебе. Я хочу с тобой встречаться, и ты мне нравишься – это все чистая правда. Думала, парни не могут мне нравиться, но получается, ошибалась.
В маленькой комнатке воцарилась тишина. Даже шум вечеринки, казалось, стих. Исаак потрогал свой галстук.
– Значит, ты… бисексуалка? Или кто?
Эмили впилась ногтями в бархатистый шелк диванной подушки. Как легко назвать себя нормальной и объявить все, что у нее было с Майей, Эли и Тристой, недоразумением. Но она знала – это не так.
– Не знаю, кто я, – едва слышно отвечала Эмили. – Хотела бы знать, но не знаю. Может, мне просто нравятся… люди. Если человек хороший, неважно, какого он пола.
Исаак опустил глаза и глубоко вздохнул. Эмили услышала, как он повернулся, и у нее от отчаяния сжалось сердце. Через секунду он откроет дверь, выйдет из дамской комнаты и исчезнет навсегда. Эмили представила, как мать Исаака встречает сына на пороге, с нетерпением ожидая рассказа о том, как прошло его сказочное свидание. И каково же будет ее разочарование, когда Исаак откроет ей правду. Эмили… лесбиянка? – охнет она.
– Эй. – Ее макушку опалило горячее дыхание. Над ней высился Исаак, и лицо его было непроницаемо. Без лишних слов он обнял ее. – Все нормально.
– Ч-что? – выдавила из себя Эмили.
– Все нормально, – тихо повторил он. – Меня это не смущает. Я принимаю тебя такой, какая ты есть.
Эмили заморгала в изумлении:
– Ты… принимаешь?
Исаак покачал головой:
– Честно? Я даже рад. Подумал, что ты стыдишься меня. Или что у тебя уже есть парень.
На глазах Эмили выступили слезы благодарности.
– Какие там парни, – сказала она.
– Да уж, – фыркнул Исаак. Обнимая Эмили, он поцеловал ее в висок.
Пока они обнимались и целовались, в уборную просунула голову Лэйни Айлер – видимо, думала, что здесь свободно.
– Ух ты, – выдохнула она. Увидев, что Эмили в туалете обнимается с парнем, Лэйни вытаращила глаза. Но Эмили теперь было все равно. «Пусть смотрят», – думала она. Пусть Лэйни расскажет всем. Больше она не намерена ничего скрывать.
26
Спенсер находит родственную душу
В дверь Хастингсов снова позвонили. Спенсер краем глаза наблюдала, как родители приветствуют чету Пембруков, принадлежавшую к одному из старейших семейств в городе. Мистер и миссис Пембрук славились тем, что всюду таскали с собой своих питомцев, а на сегодняшний вечер они, похожи, принесли сразу двух: тявкающего шпица по кличке Мимси и меховой шарф с лисьей мордочкой, обвивавший шею Эстер Пембрук. Чета поспешила к бару, а мама Спенсер что-то шепнула Мелиссе и пошла прочь. Мелисса, заметив, что Спенсер смотрит на нее, провела рукой по своему темно-красному атласному платью, затем опустила глаза и отвернулась. Спенсер еще не удалось выяснить у сестры, что та думает по поводу исчезновения Йена – Мелисса целый день избегала ее.
Спенсер до сих пор не могла взять в толк, зачем они вообще устроили этот благотворительный вечер, хотя гости, похоже, чудесно проводили время. Упивались кто как мог. Очевидно, в Роузвуде чрезмерное потребление спиртного считалось самым верным способом успокоить нервы после скандального происшествия. Вилден уже проводил родителей Мейсона Байерса к их Bentley, потому что Бинки Байерс выпил слишком много. А Спенсер отвела маму Наоми, Оливию Зиглер, в уборную, где та, вцепившись загорелыми руками в боковины раковины, стала давиться рвотой. Жаль только, что саму Спенсер не брал никакой алкоголь. Она украдкой осушила немало бокалов с коктейлем на основе водки, но оставалась ясной, как стеклышко. Словно ее наказывала некая кармическая сила, заставляя в трезвом уме переносить это тяжкое испытание.
