Дин Кунц - Ледяное пламя

Прежде Холли казалось, что она ненавидит журналистику. Это не так. Она ненавидела свои неудачи в журналистике, а неудачи возникали из-за того, что она ошиблась, выбирая призвание.

Для того чтобы разобраться в себе и освободиться от оков привычки, ей потребовалось повстречать человека, способного творить чудеса, и пережить страшную авиакатастрофу.

- Какая ты гибкая женщина, Торн, - произнесла она вслух, насмехаясь над собой. - А уж какая проницательная!

Ничего смешного. И без встречи с Джимом, и без катастрофы она все равно бы пришла к этому открытию.

Холли рассмеялась. Потом накинула одеяло на голое тело и, завернувшись в него, забралась с ногами в кресло. Ее снова разобрал смех. Так легко она не смеялась с тех пор, как была легкомысленным подростком.

Впрочем, нет. Вот откуда пошли все беды: она никогда не была легкомысленной. Невозможно и представить более серьезного подростка, чем Холли. Она следила за всеми международными событиями и с тревогой думала о третьей мировой войне, потому что боялась погибнуть в ядерной катастрофе до окончания школы. Ее заботил рост населения Земли, потому что она слышала, что к 1990 году полтора миллиона людей погибнут от голода и даже Соединенные Штаты окажутся на грани вымирания. Она переживала из-за того, что загрязнение окружающей среды ведет к остыванию и обледенению планеты, которое похоронит цивилизацию еще при ее жизни. Об этой опасности предупреждали все газеты - до того как в конце семидесятых стал известен парниковый эффект и экологи заговорили об угрозе потепления. В юности, да и потом, она слишком часто нагружала себя заботами, вместо того чтобы просто радоваться жизни. Поэтому радость ушла, вместе с ней пропало будущее. Она никогда не думала о том, что ее ждет впереди, и забывала обо всем, кроме мимолетных сенсаций, одна из которых действительно стоила внимания, а другие на поверку оказывались дутыми. Сейчас она хохотала, как ребенок. До тех пор пока дети не достигают половой зрелости и поток гормонов не выносит их в русло нового существования, они знают, что жизнь темна, загадочна и полна ужасов, но также уверены, что все в ней просто, весело и похоже на увлекательную дорогу, ведущую к далекой чудесной цели.

Холли Торн, которой неожиданно понравилось свое имя, знала, куда и зачем она идет.

Она знала, чего хочет от Джима Айренхарта. Материал для хорошей статьи, признание мировой журналистики, Пулитцеровская премия - все это потеряло всякий смысл. Ей нужно гораздо больше. Она попросит у него нечто более ценное и добьется своего.

Самое смешное, что, если он согласится дать то, что она просит, в ее жизни появится не только радость и смысл существования, но и постоянная опасность. Быть может, через год, месяц или неделю ее уже не будет в живых. Однако сейчас Холли думала о хорошем, перспективы ранней смерти и вечной тьмы не слишком ее пугали.

Часть вторая

Ветряная мельница

Сердца черную память

Лучше в прошлом храни,

Сбережет время тайну,

Как могильный гранит.

Сердца черную тайну

В самом сердце храни,

Лишь появятся слухи -

Твои дни сочтены

Тайну годы удержат

Лучше всяких оков,

Слух чужой не расслышит

Звук несказанных слов.

Ты один знаешь двери

В своей памяти склеп

И отыщешь останки

Тайны прожитых лет.

"Книга Печалей"

Мир реальный - лишь грезы,

Все в нем - сон, полуложь,

Радость, боль и угроза -

Все иначе, чем ждешь.

27 - 29 августа

Глава 1

Холли сделала пересадку в Денвере, пересекла два временных пояса в западном направлении и в понедельник в одиннадцать часов утра прибыла в Лос-Анджелесский международный аэропорт. Багажа у нее с собой не было. Она быстро нашла на стоянке свою машину и по дороге, идущей вдоль побережья, поехала в Лагуна-Нигель. В двенадцать тридцать она была у дома Джима Айренхарта.

Холли Поставила машину перед воротами его гаража и по кирпичной дорожке пошла к дому. Позвонила в дверь. Ей никто не ответил. Она повторила попытку и получила такой же результат. Снова нажала на кнопку и звонила до тех пор, пока на большом пальце правой руки не появился красный отпечаток.

Отступив на несколько шагов, Холли стала рассматривать окна первого и второго этажей. Во всем доме были опущены ставни, и она видела за стеклами широкие пластмассовые жалюзи.

- Я знаю, что вы дома, - сказала она спокойным голосом.

Потом вернулась в машину, опустила стекла и стала ждать, когда он появится. Рано или поздно ему потребуется еда, стиральный порошок, лекарство или туалетная бумага. Остается только запастись терпением.

К несчастью, погода не располагала к длительному наблюдению. Прошедшая неделя была скорее теплой, чем жаркой, но конец августа превратился в настоящее пекло, которое напоминало испепеляющее дыхание злого сказочного дракона. Под жестокими лучами солнца поникли пальмовые листья и завяли цветы. Сложные оросительные системы заставили пустыню уступить место зелени, но теперь она готовилась взять реванш.

Довольно скоро Холли почувствовала себя булочкой, которую пекут в духовке. Она закрыла окна, завела машину и включила кондиционер. В лицо повеяло божественной прохладой, но через несколько минут машина начала перегреваться. Стрелка температурного датчика быстро подскочила к красной отметке.

Ее выдержки хватило минут на сорок. В час пятнадцать Холли оставила свой пост и вернулась в мотель. Переоделась в коричневые шорты и короткую канареечно-желтую блузку, которая заканчивалась выше талии, и сменила кроссовки, надев их прямо на голые ноги. В ближайшей аптеке она купила раскладной пластмассовый шезлонг, пляжное полотенце, крем для загара, пакет со льдом, упаковку содовой и книжку Джона Макдональда "Трэвис Макджи". Очки от солнца у нее уже были.

К половине третьего Холли вернулась к дому Айренхарта на Бугенвилли-Уэй. Снова позвонила в дверь. И не получила ответа.

Она почему-то не сомневалась, что он дома. Может быть, у нее тоже открылись экстрасенсорные способности.

Холли вынесла вещи из машины и расположилась на лужайке за домом. Она поставила шезлонг как раз напротив террасы из красного дерева и устроилась в нем с большим комфортом.

Герой романа Макдональда изнемогал от жары в далеком форте Лодердейл. Судя по всему, там было настоящее пекло, и даже у кроликов не осталось сил, чтобы прыгать. Холли читала эту книгу раньше, но решила прочесть еще раз, поскольку помнила, что ее действие разворачивается во влажном тропическом климате. Хотя на термометре было больше тридцати, сухой и жаркий воздух Лагуна-Нетель показался ей куда приятнее духоты Флориды, красочно описанный в романе Макдональда.

Примерно через полчаса Холли взглянула в сторону дома и увидела Джима Айренхарта, который наблюдал за ней из окна кухни.

Она помахала ему рукой.

Джим не ответил.

Он отошел от окна, но на улице так и не появился. Холли открыла банку с содовой и, подставив ноги горячим лучам солнца, снова погрузилась в чтение. Она не боялась покрыться волдырями, потому что успела загореть и, кроме того, несмотря на светлые волосы, имела великолепные гены для загара. Они надежно защищали от неприятных последствий долгого пребывания на солнце, если, конечно, не превращать это занятие в марафонские состязания.

Некоторое время спустя она встала, чтобы разложить шезлонг и улечься на живот. Джим Айренхарт вышел из-за стеклянной двери гостиной и остановился на террасе. Холли отметила, что брюки и майка у него мятые, а волосы грязные и неостриженные. Он плохо выглядел.

Их разделяло не более пятнадцати футов, и голос Джима прозвучал совсем рядом.

- Что вы здесь делаете?

- Загораю.

- Пожалуйста, уезжайте, мисс Торн.

- Мне надо поговорить с вами.

- Нам не о чем разговаривать.

- Ха!

Он вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Она услышала, как щелкнула задвижка.

Холли отложила книгу в сторону и заснула. Проспав на животе целый час, она решила, что на сегодня солнца с нее хватит. Кроме того, уже половина четвертого - не лучшее время для загара.

Она перетащила шезлонг и остальные вещи в тенистый дворик. Открыла вторую банку содовой и снова принялась за роман Маклональда.

В четыре часа до нее долетел звук отворяемой двери. Шаги Джима приблизились и замерли возле шезлонга. Некоторое время он стоял рядом - очевидно, разглядывал ее. Оба не проронили ни слова, и Холли притворилась, что увлечена чтением.

Затянувшееся молчание Джима становилось жутким. Холли пришла на ум мысль о темной стороне его личности и восьми выстрелах из дробовика в тело Нормана Ринка. Она занервничала, но потом решила, что он пытается ее запугать.