Стивен Хантер - Я, Потрошитель
– А я очень дотошный человек. Я занимаюсь фонетикой.
– В таком случае можно сказать, тут нет точки. Ни в одном из вариантов нет заключительной точки. Однако это может объясняться ошибкой при переписывании. Те, кто копировал надпись…
– Все трое забыли про точку?
– Гм, – снова протянул я. – Ну хорошо, принимаю ваше замечание.
– Вот как? А главную мысль вы также принимаете?
– Главную мысль?
– Ему помешали, неизвестно, кто или что. Возможно, полицейский, приближающийся по улице. В любом случае Джек сообразил, что, хотя он на самом деле устроил все только для того, чтобы передать это послание, обстоятельства требуют, чтобы он отступил, спасаясь от угрозы разоблачения, вместо того чтобы поддаться ложной гордыне и оказаться в западне. Он знаком с военной дисциплиной. Джек принимает решение не ставить под удар всю кампанию ради выполнения какой-то одной его части. Понимаете?
– Значит, это еще не всё?
– Совершенно верно. Какими могли быть следующие слова, учитывая то, что происходило в это время в Лондоне, учитывая характер Джека, его немногие, но, несомненно, имеющиеся добродетели, быть может, оставшееся из военного прошлого чувство долга, морального долга? И это также должно было уместиться на стене, а место там ограниченное. Значит, речь может идти всего о нескольких словах, самое большее еще одной строчке.
Неужели Дэйр сошел с ума?
– Понятия не имею.
– Вот оно, – сказал он. – «Еувреи те кого не обвинят так как… ничего не было сделано ими».
Я уставился на него.
– НИЧЕГО НЕ БЫЛО СДЕЛАНО ИМИ! Вот вам страдательный залог, обязательный для военных донесений, вот вам грамматическая целостность образованного человека – смею предположить, военная академия Сэндхерст, – вот вам краткость, места на стене достаточно, и в свете полумесяца это вполне может написать человек с острым зрением. Но цель всего этого – оправдать евреев, потому что Джек видит нарастающий страх, нападения, шумиху, поднятую газетами, и в том числе вашей…
Опять этот чертов Гарри Дэм!
– …которые раздувают пламя, чтобы увеличить тираж, видит, как поднимают голову жрецы и вожаки трущоб. Он видит все это и не может смириться с тем, что тысячи евреев погибнут в пламени ненависти, порожденной тем, что он делает. Поэтому он берет на себя задачу оправдать евреев, подписав свое послание кровью миссис Эддоус и разместив его там, где полиция обязательно его обнаружит.
У меня по-прежнему оставались сомнения, хотя в аргументах Дэйра была логика.
– А если и так, что это нам дает? По-моему, это никуда не ведет.
– Как раз наоборот, это ведет в очень и очень определенное место, – улыбнулся Дэйр.
Он был подобен кошке, играющей с мышкой, и мне, великому Джебу, совсем не нравилось быть мышкой и видеть, как все мои доводы безжалостно отметает человек, который не только умнее меня, но и может позволить себе хорошего портного и не вынужден жить вместе с жуткой мамашей и без конца поющей сестрицей.
– Просветите меня, и что же это за место?
– Где Джек мог набраться таких идей? Определенно, он считает евреев – злодеев, сотворенных прессой, демонов в воображении рабочего класса, дьяволов торговли и финансов, обездоленных и жестоких, согласно молве внушающих ненависть капиталистам, потому что они гораздо лучше разбираются в капитализме, внушающих ненависть классу революционеров, потому что они гораздо лучше разбираются в революции, внушающих отвращение отсутствием физической красоты и посему изображаемых повсеместно горбоносыми, желтолицыми грызунами, укутанными в платки и поедающими мацу, – он считает евреев человеческими существами, такими же, как и все мы. Во имя всего святого, где в нашем мире он мог набраться таких идей?
– Понимаю, – сказал я.
– Тогда объясните.
– В нашем мире подобные идеи можно найти только в определенных либеральных кругах, очень маленьких, но очень страстных. Это не то место, где можно встретить солдата или разведчика с большим боевым опытом. То есть вы хотите сказать, что Джек где-то, когда-то, каким-то образом столкнулся с этими идеями и, что гораздо важнее, с людьми, проповедующими их, ибо подобными неудобными радикальными взглядами нельзя заразиться из одних только книг. Нужно жить с ними, ощущать их присутствие в воздухе, длительное время принимать их как утверждение, а не спорный факт. Так где же можно найти людей, разделяющих подобные взгляды? Невозможно представить, чтобы Джек подхватил их в интеллектуальных кругах Блумсбери, ведь так?
– Да, это немыслимо.
– Остается только одна возможность. В церкви. Быть может, в семье, если отец или брат были священниками, быть может, от жены-квакера.
– Вы попали в самую точку, сэр. Совершенно верно.
– Солдат – точнее, рейдер, имеющий за плечами опыт Афганистана, прекрасно владеющий военными навыками, страдающий дислексией, выпускник Сэндхерста и в то же время сын священника. Это и есть наш Джек.
И тут я осознал: я ему верю.
На этом фоне мой маленький вклад в расследование выглядел незначительным.
– Ну хорошо, – сказал я, – все это просто блестяще, вы продвинулись значительно дальше, чем кто бы то ни был. Должен признать, у вас гениальные способности к анализу. Я почтительно склоняю перед вами голову. Воистину, вы настоящий Шерлок Холмс!
– Кто?
– Детектив Шерлок Холмс. Гений, способный блестяще понять место преступления, без труда просеять улики, установить цепочку событий, цель и исполнителя. Это герой «Этюда в багровых тонах» Конан Дойла.
– Никогда о таком не слышал. Как я уже говорил, давайте просто остановим кровавую расправу над шлюхами. Теперь я обращаюсь к вам за практическими советами.
– Быть может, наконец и я смогу чем-нибудь помочь, – сказал я. Ибо, слушая Дэйра и записывая его слова скорописью, я в каком-то другом участке сознания искал практическое применение данной информации.
– Я терпеливо жду, – сказал профессор. – Как вам известно, я слаб по части практики. Я разбираюсь только в одном – в голосе.
Это было совсем в духе Холмса!
– Мне пришло в голову вот что, – начал я. – В конце концов, я ведь журналист. И хотя «Стар» – далеко не лучшая лондонская газета, хоть и одна из самых громких, моя связь с ней открывает мне доступ в журналистское сообщество. В нашей газете, или в какой-нибудь другой, обязательно должен быть человек, специализацией которого является все связанное с армией. Он побывал во многих горячих точках, лично знаком с военачальниками и политиками, которые принимают решения, и, что самое главное, он уже подготовил сеть частных осведомителей. Его хорошо знают в Камберленд-хаус, в военном ведомстве. Моя мысль заключается в том, чтобы найти такого человека и каким-либо образом заручиться его содействием. Можно было бы начать с самого широкого круга тех, о ком вы сейчас говорили. Мы ищем человека, который недавно уволился с военной службы, связан с разведкой, и те, кто разбирается в подобных вещах, знают его как блестящего оперативника, имеющего опыт службы в Афганистане, способного к языкам и снискавшего себе репутацию «эффективного», в том смысле что он готов при необходимости убить. Далее, этот человек достаточно повидал ужасы войны, тех, кто был искалечен и ранен в этом аду, и, возможно, его рассудок затронут этим.
– Замечательно! – похвалил профессор Дэйр.
– Если нам удастся получить список таких людей, одни из которых соответствуют нашим критериям больше других, мы сможем уже самостоятельно установить их и продолжить сужать круг, определяя наличие и других признаков: дислексии, детства, наполненного религией, способности прекрасно видеть в темноте, физических характеристик, таких как невысокий рост и худощавость. Быть может, мы даже сможем обнаружить кольца бедняжки Энни, хотя на это рассчитывать не приходится. В любом случае мы в конечном счете найдем человека, идеально соответствующего шаблону. Далее последует сообщение в полицию, арест, и мы будем купаться в славе. Больше всего мне нравится слава.
– Сэр, можете забрать себе все.
– Я не свинья. Я поделюсь, даю слово.
– И нам лучше поторопиться, Джеб. В конце концов, быстро приближается новолуние – оно случится двадцать восьмого октября. Скоро наш ночной рыцарь отправится на очередное дело.
Глава 27
Дневник
26 октября 1888 года
Скоро снова подойдет срок, поскольку в этом плане есть обязательные шаги, которые необходимо выполнять. Я отправился на поиски, тщательно используя то, что успел узнать: мне была нужна толпа, простые граждане, полицейские, проститутки, среди которых можно было раствориться. Мне нужно найти короткий путь к темным переулкам. Нужен, по крайней мере, один, а лучше два пути к отступлению. Нужно знать расписание патрулирования констеблей. Я должен оценить все эти факторы, взвесить их и найти идеальный баланс, памятуя о том, что задача неимоверно усложнилась, так как Уоррен выгнал на улицы такое огромное количество «синих бутылок», рассчитывая добиться успеха исключительно за счет числа людей в форме, а также приличного вознаграждения.
