Собачий триллер, или Привет от Царицы Савской! - Сергей Анатольевич Смирнов
Короче, что-то у меня тогда в башке перещелкнуло – я остался тот же я, только я-«мистер Хайд». Я был зол на весь мир. Кто может, тот с жиру бесится, а тебе тут ни за что воздух прекрывают… И я решил попробовать. Один раз. Не выйдет или выйдет не в кайф – бросить и забыть.
Я в меру изобретателен. Я составил четкий план.
Натаскать Шебу не составляло никакого труда. Она все понимает с полуслова.
Для начала, в то же утро, я увез ее на прогулку за три других квартала и выпустил. Ровно через двадцать минут она вернулась к машине, а не к подъезду. Пока одна. За следующие десять минут она научилась приносить к машине мой, извините, слегка нестиранный носок темной – не без умысла - расцветки. Собственно, она и не училась, а просто сразу это сделала. Я после того, как она нагулялась вволю, повел ее на поводке в ближайший двор, который от машины не видно, дал ей разок нюхнуть эту гадость, потом незаметно, на ходу, обронил носок с другой руки. Потом завел Шебу за угол, спустил с поводка и только и сказал – «ищи!»
Через пятнадцать секунд я уже сидел в машине с открытым багажником, а еще через пять секунд в багажнике была Шеба с носком.
То, что у меня хечбек, оказалось как нельзя кстати. Но я еще провел тюнинг машины, превратив ее в миниатюрный «воронок»: поставил между салоном и багажником вертикальную перегородку с дверцей, через которую Шеба проскакивала в салон, после чего дверца автоматически запиралась, не пропуская никого следом. В верхней части той перегородки было сделано маленькое окошечко – для газовой струи.
Потом я купил специальный газовый баллончик, предназначенный для защиты от собак. Там состав – что-то вроде собачьего веселящего газа, от которого они сразу соловеют и делаются очень мирными. При небольших дозах – вреда никакого.
Потом я купил дешевую, невзрачную, но очень опрятную на вид строительную спецодежду, пару темных бейсболок с длинными козырьками, темные очки типа «полиция» и, наконец, парик и накладные причиндалы - для грима до полной неузнаваемости. Мне очень хотелось убедить себя, что я придумал именно игру, а не жизнь, дерьмовую игру, важным правилом которой должна стать, в общем-то, дерьмовая, безвкусная, карнавальная маскировка… в свою очередь – вроде обратной связи – напоминающая мне о том, чтобы я совсем не заигрался.
Потом я составил и записал в столбик с номерами свод правил, среди которых главное было – бомбить хозяев явно сытых, с достаточно высоким уровнем дохода (наличие собаки дорогой породы подразумевалось по умолчанию) и не бомбить семьи, в которых есть старики и дети. Нельзя отнимать у людей даже на время самую последнюю и самую первую любовь. Спросите кроху, у которой дома бегает озорной, пушистый комок, кого она больше всех любит. Спрашивайте только, когда маманьки поблизости нет… И лучше, если для статистики спросите у десяти-двадцати крох, это уже будет общественное мнение.
А потом я, целенаправленно прогулявшись там-сям и сделав несколько рекогнесцировок, составил общую, но максимально подробную схему акций.
Вот основные детали схемы. Первое: машина должна находиться в достаточно неприметном, непроходном месте и уж точно не под окнами хозяев собаки. Второе: машина не должна быть видна от основной площадки выгула и, более того, должна быть отгорожена от нее хотя бы двумя непрозрачными препятствиями. Третье: машина должна стоять так, чтобы я, направляясь к ней ни в коем случае не бегом, успевал попасть в нее раньше моей сообщницы и ее жертвы. Четвертое: между оставленной в потаенном месте машиной и местом проведения акции не должно быть никакого трафика, то есть более или менее интенсивного уличного движения как автомобилей, так и пешеходов. Пятое: машина должна быть оставлена там, где имеются удобные отходные пути.
Преступная адреналиновая затея сразу вытравила из меня всю депрессию и уныние, отвлекла от бед, придала бодрости. В этом вся ужасная прелесть противозаконной деятельности. Но тогда я все еще убеждал себя: вот я только попробую, а если что-то пойдет не так, получится какой-то напряг, сразу брошу.
Но первый же блин вышел шикарным блином. Испекся идеально просто. Радости хозяев золотистого ретривера, позвонивших мне через два дня по вывешенному мною объявлению, не было предела.
Все было сделано вечером. Два утра подряд я наблюдал, по каким ориентирам бродит этот ретривер, потом оставил на одной из точек свой носок, потом вывел Шебу на вечернюю прогулку раньше обычного, потом подвез ее к тому двору. Она подняла мой скомканный носок, считай, прямо из-под носа того кобеля, и он дернул за ней, как привязанный. За «билет» на этот немудреный цирковой номер хозяева ретривера отстегнули аж триста баксов, причем, как водится, по своей воле, цену я не назначал.
Теперь я начал вставать по утрам рано, очень рано, раньше Шебы. Много времени стал проводить на свежем воздухе, тренироваться, ведь в критические моменты двигаться нужно было стремительно, но естественно. Подобрал пузо, девки и впрямь заглядываться стали. Видно, у меня в глазах появилась опасная тайна, преступный огонь, на который их тянет, как мотыльков, появилось то самое, практически неотразимое отрицательное обаяние.
Короче, довольно скоро у меня обнаружилась в целом стабильная статья дохода – примерно в штуку, штуку двести баксов в месяц, - хотя такие солидные вознаграждения, как за далматина и ретривера, были далеко не часты. Плюс к этому я набивал еще кое-какие журналистские приработки. Мне этого вполне хватало.
При этом нельзя сказать, что удача мне уж так покорно сопутствовала. Срывов было достаточно. Шеба не раз возвращалась одна. От многих «мишеней» по тем или иным причинам приходилось отказываться после недельной, а то и больше разработки. Риск оказаться застуканным тоже бывал немалый. Пару раз меня кусали. В одном из парков – а в парках летом и осенью охотиться было очень удобно, только машину приходилось оставлять далеко – я чуть было сам не потерял Шебу. Прождал ее с четверть часа. Уже сердце стало посасывать, когда отправился на поиски. Обнаружил ее и без «дичи», и без «наживки», она заигрывала с каким-то жутко бомжовым, косматым кобелем. Поджала хвост, прижала уши, когда меня
