За дверью дьявол - Константин Мосолов
Но это не так. Чудовище, вероятно, было огромных размеров, много весило, поэтому бетонные плиты под ним едва ли не разламывались как печенье, каждый раз, когда оно прыгало с лестницы на площадку. Оно было прямо над Любой, и тому подтверждением является осыпавшаяся штукатурка, которая до сих пор покрывает волосы и плечи испуганной женщины.
Прижимаясь к двери, еще минуту, не меньше, Любовь ревела и кричала. Затем, даже не посмотрев в глазок, чтобы убедиться в своей безопасности, пошатываясь, продолжая кричать, она зашагала к кухонному гарнитуру. Чудом не наступая на осколки, ощупывая столешницу, словно слепая, Люба искала телефон (она оставила его на кухонном гарнитуре, вспомнив о домашнем задании Тимы) и когда нашла, решила набрать номер аварийно-спасательной службы.
Женщина вновь прижалась к двери и, приложив телефон к уху, посмотрела в глазок. Неожиданно, как иголкой кольнули, ее осенило:
«Мне не поверят, — пронеслась мысль откуда-то из глубин сознания. Крик сменился тяжелым дыханием, а за одной мыслью последовали и другие. — И что я видела? Ничего. Ребенка какого-то. Наверное. Но слышала! Но… Но это неправда. Так не может быть. Я как сумасшедшая…»
— Служба спасения… — принял вызов оператор, на что Любовь даже не обратила внимания, так как была полностью погружена в свои размышления. Только сейчас она осознала, насколько ее показания будут казаться безумными, и насколько они могут быть опасными для нее. Она расскажет все, что слышала, а затем полицейские, косясь на нее, осмотрят грязную квартиру, почувствуют запах алкоголя из ее рта, заглянут в дневник сына и поймут, что она не справляется… Ее посадят в психушку, а Тимошу заберут. — Что случилось? Прошу вас, не молчите.
— Случайно набрала. Прошу прощения, — с апатией в голосе и туманом в глазах ответила Люба, когда наконец услышала оператора.
— Вы… — не успел договорить сотрудник службы спасения, и Любовь сбросила вызов. Затем она кинула телефон на тумбу и быстро выскочила из прихожей в комнату. Люба схватилась за одну из больших коробок, что пылились здесь уже не первый месяц, и поволокла ее за собой к входной двери. Коробка была достаточно тяжелая для нее, но благо, что относительно небольшая по габаритам: не больше метра в высоту и максимум по полметра в длину и ширину.
Затащив массивный груз в прихожую, Любовь подошла к коробке с другой стороны и двинула ее к входу, подперев дверь. Подергав ручку, убедившись в том, что дверь не получится открыть, она аккуратно, сдвинув навал вещей, расчистила себе место на тумбе и уселась на нее. Люба вновь взяла в руки телефон и, все еще отходя от ужаса, сконцентрировавшись, принялась резво тыкать пальцами по экрану: она что-то искала в одном из приложений своего смартфона.
«Ну! Хоть кто-то! — волновалась Любовь. Ее взгляд был сосредоточен. Туман, что ранее присутствовал в ее глазах, исчез. — Есть!»
Люба пару раз тыкнула пальцем по экрану, поднесла телефон к уху и, прождав несколько секунд, заговорила: «Ало!.. Мне нужно сменить замки. Как можно скорее… Но мне нужно сейчас… А зачем вы вообще ночью тогда работаете?.. Так. Ладно. Завтра на шесть. Хорошо… Любовь… Парковая… Тринадцать… Двадцать четыре… Спасибо»
Попрощавшись, Любовь прекратила вызов, сделала глубокий вдох, а затем медленный, долгий выдох. И тогда в квартире наконец воцарилась тишина, которая так долго отсутствовала.
«Ладно. Без сна сегодня. Завтра все равно отсыпной… У всех разом замки сломались, что ли? Ни одного мастера, — проносились мысли в голове Любы. Какое-то время она просто сидела в одном положении и размышляла, довольствуясь тишиной. Прошло около минуты, и только тогда женщина вновь обратила внимание на дверь. — Что это было?»
Несмотря на очень позднее время, эмоциональную и физическую усталость, Любовь не двигалась с места: она сидела возле двери и караулила. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что опасность позади, что этой ночью больше ничего ждать не стоит, но Люба все равно не ослабляла бдительность. В любом случае она считала, что после сегодняшних событий у нее нет ни малейших шансов уснуть. Да и зачем пытаться? Ведь ее чувства могут быть обманчивы, а враг, возможно, не дремлет. Любовь зареклась бодрствовать этой ночью не смыкая глаз.
3
Вниз-вверх, вниз-вверх!
Люба от испуга проснулась, соскочила с тумбы и прижалась к шкафу-купе.
«Нет! — проскочило в ее голове, когда она с ужасом посмотрела на коробку, отодвинутую от двери. Любовь затрясло. Она взглянула на ручку, и вдруг ее осенило. — Нет! Нет! Как я могла уснуть?!»
Тревога сковала Любу, и каждая секунда в таком состоянии тянулась невероятно долго, словно временные единицы соревновались друг с другом в продолжительности. И несмотря на то что Любовь сейчас пребывала в томительном ожидании, она также ощущала то самое предательское, ложное чувство уверенности, что уже не раз подвело ее. Оно хотело вырваться наружу, как взбунтовавшаяся птица из клетки, но тревога была сильнее. До одного момента.
Вниз-вверх, вниз-вверх!
«Надо действовать! — подумала Люба и подалась к двери, но тут же остановилась, когда поняла, что наступила на пару маленьких кед, которых ранее здесь не было. — Тимоша?»
— Любовь, откройте, пожалуйста! — раздался приглушенный мужской голос одновременно с грузным стуком в дверь. Люба протиснулась между коробкой и дверью и посмотрела в глазок. Мужчина, среднего возраста, в сером комбинезоне и кепке. Темноволосый, с небритостью, что отталкивает (в этом плане он напомнил Любе Тимошиного отца), зато с добрыми карими глазами. За ним неподалеку стоит встревоженная соседка, пышная бабуля лет восьмидесяти, одетая как капуста, кажется, во все, что смогла найти в своем шкафу: шерстяные носки, подштанники, платье, флисовая толстовка, шаль на плечах, платок на голове, и все это самых разных цветов и узоров. Удивительно, что она в своих утепленных галошах еще в тапки не залезла.
— Ты… Ты что делаешь?! — возмутилась старушка и обратила на себя внимание мастера.
— Что? — спросил мужчина недоумевая.
— А ты не видишь? Дом старый! Сам того и гляди на днях развалится! Он еще стучит тут… Ох, не знаю даже, кто быстрее — дом этот или я — закончимся… — объяснила бабуля, после чего, достав платок, принялась вытирать им свой вспотевший лоб. Мастер же со скептическим
