Играй - Архип Индейкин
– Ты мне зачем эти сказки рассказываешь? – закипая, спросил Тимур. – Женька где?
– Дослушай. Местные в честь той бабки и её внука изготовили маску и назвали Переплутом. Ну, типа плутает, обманывает. Они верят, что таким образом задобрили злого духа. Если к тебе такая маска попадется, то её надо повесить на видное место в детской комнате, чтобы Переплут смотрел, как играют дети и охранял их от других духов. Сечешь? В каждом доме такая весит, только у них лица наоборот: справа – старое, слева – молодое. А еще говорят, что Переплут, когда становится скучно, возвращается и играет с кем-нибудь, уводит из дома раз и навсегда. Меня местные в этой деревне убеждали, типа последний случай двадцать лет назад был. Типа приехали туристы – парень и девушка. Девушка ночью пропала, а парень отправился её искать. Парня нашли наутро. Только он весь седой был и морщинистый – постарел за ночь. А через два дня умер. Девушку так и не нашли.
Светка замолчала. Опустив голову, ковыряла носком ботинка асфальт и боялась поднять глаза на Тимура.
– Тим, – пробормотала она наконец. – Тим, я понимаю, это все сказки… Но есть одно «но». Посмотри на маску.
Тимур недоверчиво покосился на деревянную морду, лежавшую на скамейке. Что-то было не так. Он взял маску в руки и пригляделся. Левая сторона лба выглядела по-другому: морщин стало меньше, некоторые вообще пропали, а те, что остались, истончились.
– А теперь посмотри на себя, – добавила Света, протягивая парню зеркальце. – Ты стареешь.
Из отражающего кругляша на Тимура смотрела осунувшийся, будто лет на двадцать постаревший человек. Так выглядел его отец, когда Тимур заканчивал школу. Мешки под глазами набрякли, через лоб тянулись две глубокие борозды. Глаза погрустнели и поблекли, под подбородком провисла небольшая складка, а уголки губ сникли, обсыпанные мелкой сеточкой морщин.
– Тим, – Света забрала зеркальце из рук онемевшего парня, – кажется, это не сказка. Если верить байкам гуцулов, времени тебе до рассвета. Иначе ты постареешь и спятишь. Совсем, Тим, спятишь. Бесповоротно. Понимаешь? А потом…
Она вдруг взвилась, как ужаленная. Голос её задрожал, срываясь то на хрип, то на визг. Светка вскочила, нависал над Тимуром, тормоша его за плечи. Что-то кричала, толкала, дергала из стороны в сторону растерянного. Прокашлявшись, он сказал, разлепляя пересохшие губы:
– Че делать-то, Свет? – его голос казался ему чужим, старым и поскрипывающим.
– Не знаю. В сказках обычно всегда солдат обыгрывает черта, добро побеждает зло, герой спасает невесту… Но это не сказка, Тим! Получается не сказка, понимаешь? Я не знаю, что делать, – Светка обмякала.
– И правил никаких не написали, – подытожил Тимур и, помолчав, съязвил со злостью: – И не загуглишь ведь.
Он вдруг рассмеялся, повторяя последнюю фразу. На секунду ему показалось, что все происходящее все еще сон. Такое бывает, когда видишь сон во сне. Тебе кажется, что ты уже проснулся и весь бред позади, а потом осознаешь, что из одного сновидения мозг перекинул тебя в другое. Сначала теряешься и перестаешь доверять самому себе, не зная где правда, а где фантазия, но потом, когда Морфей разжимает хватку, вдоволь наигравшись с тобой, все-таки приходишь в себя. Озираешься по сторонам – вдруг очередной глюк? Но стоит уловить запах утреннего кофе, услышать привычное сопение рядом и почувствовать липкий пот на спине и лбу, понимаешь – все, проснулся, наконец. Вот и сейчас он очнется. Вот-вот…
– Тимур… Тимур…, – Светка тормошила его за плечо.
Он резко обернулся, словно вынырнул, и в тот же миг кашель ударил его под дых. Кашлял долго, надрывно ухая и задыхаясь. Рот прикрыл двумя руками, чтобы хоть как-то приглушить удушливую канонаду. А когда оторвал ладони от лица, они были липкими и буро-красными. Кровь. Значит, не проснется.
– Ладно, – сказал Тимур. – Во-первых, дай салфетку. Есть? Во-вторых, выкладывай, что еще знаешь. Хрен с ним. Хочет поиграть – поиграем. Только ты теперь пойдешь со мной. Ты же Жене это подсунула.
– Тим, я…, – Света хотела что-нибудь ответить в своё оправдание, но не нашлась. – Не знаю так или нет, но вроде слышала, что Переплут может отпустить того, с кем играет, если занять его другим. Другим человеком. Ребенком. Иначе все. С молодостью и душа выйдет. Гуцулы так говорят.
– Поехали.
В машине Света расщебеталась. Таксист, зевая, перекидывался с ней фразами. Тимур прирос лбом к окну, разглядывал ночные огни. Он не стал посвящать её в свой план. Того и гляди передумает, смоется. Светка, конечно, шебутная и почти на все готовая, но сейчас затылком чует – задумал нехорошее. Вон как заливается. Никакого радио не надо. Когда человек вот так до визгливости болтлив, значит боится и собственным голосом хочет заглушить тревожный перестук молоточков в висках. А страх Тимуру сейчас не союзник.
– Здесь остановите, – пробубнил парень с заднего сиденья.
– Без проблем, отец, – таксист оживился. Наконец избавится от назойливой пассажирки и дохающего за спиной деда.
Машина плавно остановилась. Водитель кинул на прощанье взгляд в спины странной парочке и ускользнул в темноту.
– Тим, ты чего задумал? Может, все обойдется, еще? Куда мы идем? Тим, не молчи. Тимур!
Он торопился. На часах без четверти пять. Рассветет
