Эд Макбейн - Преступная связь
— Отлично, — одобрил тот.
* * *Стрелки часов уже приближались к десяти вечера, когда Ди Нобили вошел в ресторан «Ла Луна» на углу Пятьдесят восьмой улицы и Восьмой авеню. Под одеждой у него скрывались записывающее устройство и передатчик. На противоположной стороне улицы стояла пустая машина. Установленный в ней ретранслятор принимал сигнал от передатчика Ди Нобили и отправлял его, на гораздо более высоких частотах, Джеки и Майклу, которые сидели в неприметном седане в двух кварталах отсюда. Предстояло сделать две записи: одну — на устройстве Ди Нобили, другую — на магнитофоне в седане. Ди Нобили наказали не садиться рядом с проигрывателем или динамиком, а также не греметь посудой. По его словам, Сэл обычно вел деловые переговоры в тихом угловом кабинете недалеко от кухни. К тому же в такое время, в понедельник вечером, в ресторане не ожидалось большого наплыва посетителей. По крайней мере, они на это надеялись.
При покупке наркотиков у Ди Нобили Джеки пользовалась мечеными купюрами на сумму в двадцать три тысячи долларов, но сейчас предстояла совершенно иная операция, и те деньги могли потребоваться в суде, если информация Ди Нобили окажется бесполезной. Поэтому Майкл лично расписался еще за одну сумму, но имевшихся в наличии денег оказалось на пять тысяч меньше, чем требовалось. В ближайшие десять минут Дому как раз и предстояло объясниться с Парикмахером Сэлом по поводу недостачи. Потому они и тянули со встречей — чтобы придумать правдоподобную причину того, что курьер явился с восемнадцатью тысячами вместо положенных двадцати трех. По расчетам полицейских, нехватка денег в совокупности с объяснениями Дома послужит толчком к дальнейшему развитию событий.
Наушники они не надевали, чтобы не привлекать внимания прохожих, только отрегулировали уровень громкости приемозаписывающего устройства, установленного на полу машины. Со стороны они производили впечатление влюбленной парочки, не сводящей друг с друга глаз, и мало кто мог догадаться, что на самом деле видит двух полицейских, напряженно вслушивающихся в каждый звук. Медленно и бесшумно на машину падал снег, укутывая ее белоснежной шубой.
— Не очень-то ты торопился, — буркнул Сэл.
Сэл Бонифацио, обладатель грубого голоса, вспыльчивого характера и тяжелых кулаков. Парикмахер Сэл.
— Я же тебя предупреждал, — ответил Дом.
— Где деньги?
— Вот они.
Наступила тишина. Очевидно, Дом вытащил из кармана конверт и передал его Сэлу.
— Она проверяла порошок?
— Нет.
— Странно. Наверное, она нам доверяет, а?
Сэл рассмеялся. Дом присоединился к веселью. Бандитский юмор. Хороший повод для смеха.
— Как она выглядит?
— Кто?
— Телка. Анна Гарсия.
— Рыжая, симпатичная.
— Спасибо, Дом, — прошептала Джеки.
— Судя по твоим словам, неплохо бы пообщаться с ней поближе.
— Я тоже не прочь, — согласился Дом, и они опять рассмеялись.
— Похоже на собрание моего фан-клуба, — заметила Джеки.
— Значит, не проверяла? — уточнил Сэл.
— Она не предложила, и я тоже не стал высовываться.
— Разумно. Деньги пересчитал?
— Пересчитал.
— Тогда почему здесь только восемнадцать штук?
Майкл затаил дыхание.
— Ну... об этом-то я и хотел с тобой поговорить, — начал Дом.
— Слушаю.
— Видишь ли...
— Надеюсь, ты скажешь что-нибудь вразумительное, Доминик. Потому что если тебе не понравилось то, что случилось с тобой в пятницу, то ты еще не знаешь, каким я бываю, когда действительно рассержусь. Где остальные пять кусков?
— Видишь ли, по пути сюда...
— Ты добирался целых два часа, Доминик. Звонишь в восемь, приезжаешь в десять. Ты все делаешь с интервалом в два часа? Бабки получаешь в шесть, звонишь мне в восемь, являешься в десять, а пять штук неизвестно где? Куда ты дел деньги, Доминик?
— Я их проиграл.
— Ты их — что?
— Я...
— Ты покойник, Доминик.
— Послушай, Сэл, я...
— Нет, нет. Ты уже труп.
— Прошу тебя, Сэл. Я все объяс...
— Так вот какова твоя благодарность?! Значит, теперь я должен пойти к Фрэнки и рассказать ему, какой ты у нас игрок?
— Что за Фрэнки? — прошептал Майкл.
— Ты полагаешь, что можно просто так украсть деньги у...
— Я не крал их, Сэл. Я взял их взаймы.
— У кого, Доминик?
— У тебя. Временно.
— Доминик, ты уже должен мне пятнадцать кусков плюс проценты. В пятницу день платежа, и к тому сроку с тебя будет шестнадцать тысяч пятьсот. И у тебя хватает наглости сказать, что ты берешь у меня еще пять штук? И даже не спросив разрешения для начала?
— Я хотел сказать, как только увижу тебя. Вот видишь — я же говорю сейчас.
— Ты говоришь, что занял у меня еще пять тысяч, верно?
— Да.
— Идиот, ты не со мной в игрушки играешь. Ты поставил на кон деньги Фрэнки Палумбо!
— Отлично! — вырвалось у Майкла.
— Фрэнки делает одолжение этому придурку Анджелли из Куинса, чью уродину кузину ты трахаешь, или ты думаешь, об этом никто не знает? А между прочим, ты — женатый человек. А кстати, Анджелли в курсе, что он просил Фрэнки сделать одолжение женатому человеку, который трахает его кузину? И вот так-то ты благодаришь Фрэнки? Таково-то твое уважение к человеку, чью задницу тебе следовало бы целовать с утра и до вечера? Знаешь, что тебя теперь ждет? Сначала...
— Сэл...
— Сначала я лично вышибу из тебя дух за то, что ты поставил меня в идиотское положение перед Фрэнки, а затем передам тебя ему, и уж он-то сделает так, что тебе никогда в голову больше не придет воровать деньги у членов семьи Фавиола. Ты меня понимаешь, Доминик?
— Позволь мне снова поговорить с Джимми, прошу, — взмолился Доминик. — Позволь объяснить ему, что...
— Тебе не надо больше говорить с Джимми. Джимми сделал для тебя все, что мог. Но теперь это уже дело не семьи Колотти, а семьи Фавиола. Где твое уважение?
— Джимми может объяснить ему...
— И объяснять тут нечего. Ты спер пять тысяч у Фрэнки Палумбо после того, как он сделал тебе одолжение. Какие могут быть еще объяснения?
— Я думал, что беру в долг у тебя, Сэл.
— Ты хочешь сказать: ты думал, что крадешь у меня?
— Нет, нет. Я собирался платить тебе проценты, те же, что и прежде.
— Какие еще проценты? Козел вонючий, ты и сейчас-то не можешь выплачивать в срок, как же ты рассчитываешь платить еще за пять штук?
— Я думал, старая договоренность останется в силе.
— А меня ты спросил?
— Я собирался сказать тебе позже.
— Ты идиот, Доминик.
— Теперь я понимаю свою ошибку. Мне следовало сначала спросить тебя. Но я правда думал, что это твои деньги, Сэл. Я понятия не имел...
— Ну так вот, они — не мои.
— Я очень сожалею, что я так сильно подвел две семьи. Очень, Сэл.
— Раньше надо было думать.
— Я полагал, что беру деньги в долг.
— Придурок, — отрезал Сэл.
Майкл словно воочию видел, как он качает головой. Последовала долгая пауза. Джеки взглянула на Майкла. Он пожал плечами. Ожидание затягивалось.
— Скажу тебе всю правду, — нарушил молчание Сэл. — Это дело уже вне моего контроля, Дом. Ты действительно слишком далеко зашел на сей раз. Если я позвоню Фрэнки и расскажу ему, что произошло, он прикажет мне переломать тебе ноги и бросить в реку.
— Но может, когда будешь ему звонить, ты сможешь попросить его поговорить с...
— Я заранее знаю ответ. Он скажет: разбирайся сам и не приставай ко мне с такими пустяками.
— А может, Джимми согласится гарантировать заем...
— С какой стати?
— ...пока я его не отработаю.
— Каким образом ты собираешься отрабатывать? Что, снова отнести кокаин, получить за него деньги и потом пойти проиграть их? Ты так себе представляешь свою отработку, осел безмозглый?
— Он опять заводится, — заметила Джеки.
— Но можешь ты по крайней мере спросить? — взмолился Дом.
— Спросить о чем?
— Можно ли встретиться с Джимми и обсудить проблему.
— Он скажет: к чертям Джимми, и тебя к чертям тоже. Он уже пошел тебе навстречу, и вот какова твоя благодарность. Вот что он ответит, даю гарантию.
— Ну спроси его, Сэл. Пожалуйста.
— Значит, стрелка, да?
— Пожалуйста...
— Если я позвоню Фрэнки — я сказал «если», — он выставит свои условия, можешь быть уверен. Из-за тебя и так у обеих семей полно хлопот, а теперь ты еще предлагаешь забить стрелку, то есть свести вместе двух важных людей только затем, чтобы обсудить твою глупость. Однако ты нахал. И откуда ты знаешь, что Анджелли согласится гарантировать твой заем? С чего ты взял?..
— Я ничего не знаю. Моя знакомая попросит его.
— Та, кого ты трахаешь?
— Ну...
— Мне бы родиться дипломатом, — буркнул Сэл.
— Так ты позвонишь ему?
— Подожди здесь. Высунешь нос — уж лучше не останавливайся до самой Югославии.
Раздались звуки удаляющихся шагов. Теперь, когда разговор прекратился, до Майкла донесся обычный ресторанный шум — приглушенные голоса официантов и швейцаров, готовящихся к закрытию, звяканье столовых приборов, которые расставляли перед завтрашним нашествием посетителей, ток-шоу по радио. Они сидели и ждали, а снег все падал и падал.
