Джеймс Грант - Золотой остров

— Я думаю, вы недооцениваете ваши возможности.

— Слушайте, я бы не смог сделать это двадцать лет назад и, конечно, не смогу сделать это теперь.

— Ах да, ваша недавняя история жизни оставляет желать лучшего, не так ли. Вы покатились по наклонной плоскости, нервный срыв, попытка самоубийства. Не очень эффективная, да? Маленький пузырек таблеток, вслед за чем быстрый телефонный звонок врачу. Крик о помощи, так называют подобные вещи социальные работники.

Если он хотел вывести меня из себя, то преуспел, и я не стал этого скрывать.

— Называйте как хотите, это не имеет никакого отношения к данному делу. Оно невозможно, вы знаете об этом, и я не буду принимать в нем никакого участия.

Поттер посмотрел на меня секунду, затем наклонился вперед и все его притворство в дружеском расположении как смыло.

— Вы забываете кое-что, мистер Стануэй. Мы не в игрушки играем. У вас в этом деле нет выбора. Вы делаете это или вы отправляетесь в тюрьму, очень надолго. Помните, что я сказал: двадцать лет во французской тюрьме не очень приятное будущее.

— Это лучше, чем вообще никакого будущего.

— Так ли? Вы уверены? Помните, вы еще не слышали остальной части сделки.

— Я не хочу слышать об этом

— Не дуйтесь Ваши труды будут очень хорошо оплачены. Пятьдесят тысяч фунтов в любой валюте на ваш счет в любом банке любой страны.

Я взглянул на него. Как-то сразу его сумасбродный план приобрел иное измерение.

— Ага, вижу вы наконец заинтересовались. Да, пятьдесят тысяч фунтов и, конечно, ваша свобода. У вас не будет проблем с французской полицией и аналогично, конечно, у мистера Миллера.

Я не мог удержаться, чтобы не проявить интереса.

— Что касается Миллера, то какова его роль?

— Он только средство дополнительного давления; ваша сентиментальность в отношении друзей, сколь бы немного их ни было, не осталась незамеченной. Он будет вне операции и ничего не узнает о происходящем. Когда все закончится, его освободят вместе с вами. Конечно, он не включен в смету. Если вы пожелаете разделить ваше солидное состояние с ним — это ваше дело.

— А если все это плохо кончится, что очень вероятно?

— Негативное мышление, мистер Стануэй, негативное мышление. Но если вы имеете ввиду мистера Миллера, то он будет освобожден, случись такое невероятное событие. Он будет очень заинтригован, но, думаю, чувство облегчения у него перевесит чувство любопытства.

Тут он был прав.

— А деньги?

— Вам они не понадобятся, если вы не вернетесь, и вам некому их оставить. Некому. Если у вас, конечно, нет утопических идей о какой-нибудь благотворительной организации.

— Если я не вернусь, можете вы заплатить деньги кому-либо указанному мной?

— Да, мы можем, но кому, мистеру Миллеру?

— Моей бывшей жене.

Впервые я сказал нечто, к чему он не был готов, и на его лице промелькнуло странное выражение.

— Ну ладно, хорошо, вы более чувствительны, чем мы думали.

— Ну так?

— Согласны

— Прекрасно, послушаем ваш план.

Он, казалось, испытывал легкое облегчение от моего неохотного согласия, что меня удивило и тронуло. Я был удивлен тем, что он, по всей видимости, так нуждался во мне, и я смягчился, поскольку предположил, что если ему было столь отчаянно необходимо втянуть меня в свой сумасшедший проект, меньшей будет вероятность и того, что он станет следить за мной со всем возможным тщанием. А это улучшило бы мои шансы выбраться из этой переделки до того, как мы достигнем точки необратимости событий.

— План — сама простота, — начал он. — Человек, который нам нужен, по национальности немец. Его имя Альтман, и он содержится в самом охраняемом крыле тюрьмы. Вы и Делейни вытащите его оттуда.

Я взглянул на Делейни, которого, казалось, это не касалось. Он был либо невероятно уверен в себе, либо не представлял, во что впутывался. Поттер продолжал.

— Вы оба темнолицы, немного косметики — и сойдет. На арабском вы говорите бегло. Делейни языка не знает совсем, но это не имеет значения. Документы можно достать и вы будете…

— Подождите, — прервал я, — это детали, давайте начнем с начала. Как мы попадем в страну?

— Мы отправимся отсюда к Кирении на Кипре. Там мы сменим самолет. Новый самолет — «Сессна 180-Эйч амфибия» — оснащен дополнительными топливными баками. При крейсерской скорости это дает нам радиус примерно тысячу двести миль. Не слишком много запаса на случай ошибки, но достаточно.

— Пилот?

— Я.

— Полетный план?

— Взлет с Кипра произойдет ранним утром. Я возьму курс вдоль северного побережья острова до конца мыса Св. Андреаса, откуда мы полетим в направлении восток-юго-восток в воздушном пространстве Сирии пока не достигнем Пальмиры. Затем мы последуем вдоль нефтепровода Триполи-Киркук; лететь будем на низкой высоте, используя дополнительные посадочные фары, которыми я оборудовал самолет. Когда трубопровод пересечет Евфрат, мы повернем в юго-восточном направлении, пока не достигнем озера Хаббания. Все, что нужно будет сделать, будет сделано полностью по окончанию пути. — Он вновь улыбнулся своей легкой улыбкой.

— Сколько времени пройдет, пока вы посадите нас на озере?

— При крейсерской скорости, около пяти часов.

— Какова крейсерская скорость «Сессны»?

— Согласно справочнику, всего лишь менее 150 миль в час.

— Вы шутите. Мы могли бы с тем же успехом стоять на месте. Мы будем неподвижной мишенью для любого, кому захочется пострелять в нас с земли или с воздуха.

Поттер был невозмутим

— Это нам на руку. Мы полетим медленно, но очень низко, и главным образом над открытой пустынной территорией. Страны, в воздушном пространстве которых мы окажемся, располагают довольно развитой, но не слишком передовой радарной системой. Мы будем ниже границы обнаружения.

— Я не столь уверен в этом. Ирак не доставит особых проблем, тем более, как вы говорите, большая масть пути — над открытой пустыней, но противовоздушная система Сирии весьма совершенна.

— Срабатывает тот же прием. Мы полетим очень, очень низко. На бреющем полете.

— Хорошо, — сказал я медленно, — предположим, мы не ударимся о телеграфный столб и нас не собьют, что будет дальше?

— Как уже было сказано, я посажу самолет на озере Хаббания, в юго-западной части. Вы и Делейни высаживаетесь на берег и оттуда…

— Минуту. Что произойдет с вами?

— Я продолжу путь, старина. Тем же курсом до Кувейта. Приземлюсь в бухте, к северу от города. Все приготовлено для заправки. Оттуда я полечу назад к озеру в семнадцать ноль-ноль на следующий день. Если вас там не будет, я возвращаюсь в Кувейт, заправляюсь и проделываю тот же маршрут каждые двадцать четыре часа последующие пять дней.

— И потом? — Я должен был спросить, даже если знал ответ.

— Если мы не выбираемся за пять дней, мы выходим другим, более сложным путем или вовсе нет. — Делейни ответил, будто говорил о прогулке вокруг парка. Я решил не лишать его иллюзий в данный момент. Если события пойдут по-моему, он никогда не узнает, насколько все это было безнадежно. Вместо этого я задал еще один вопрос:

— Предположим, мы появляемся согласно графику, вы собираетесь забрать нас на озере?

— Да, — ответил Поттер, — и затем вернуться тем же путем.

Я подумал минуту и, прокручивая проблемы, внезапно осознал, что думаю серьезно о всей этой сумасбродной затее. Меня уже засасывало течением. Я сделал усилие отстраниться, но должен был по-прежнему участвовать в игре с ними, пока не появится шанс вытащить себя и Тони из этой переделки.

— Как мы попадаем и как выберемся из тюрьмы?

— У вас будут документы, согласно которым вы являетесь старшим офицером разведки из военного атташата Ирака в Бонне. Никто не будет знать вас. Они этого и не ожидают. Вы пробираетесь к Альтману и освобождаете его. Силой, если необходимо.

Я взглянул внимательно на него, пытаясь выяснить, был ли он настолько сумасброден, как можно было предположить из его слов, но он не выказывал вида.

— Силой?

— Да. Это беспокоит вас?

— Более чем вас, кажется. Вы сказали, там будем лишь мы с Делейни. Против охраны военной тюрьмы и Бог знает какого количества других солдат в казармах в городе и вокруг. Каким образом, интересно, мы одолеем их?

— Внезапность и заложники, — ответил на мой вопрос Делейни, и мне не понравился ответ. Не столько содержанием, сколько тоном. Он подразумевал сказанное и, что хуже, верил в это. — Это сработает, — продолжил он, будто читая мои мысли. — У арабов есть одна особенность, они сделали использование заложников разменной монетой. Они понимают условия игры и будут вести дело на такой основе. Если вы возьмете заложников среди старших офицеров администрации и, если получится, из гражданских служащих в тюрьме, они не позволят пристрелить их ради одного заключенного-иностранца.