Скотт Мариани - Сокровище еретика
— Завтра последний день курсов, я прочитаю лекцию, и мы оба будем свободны. Сядем в новенький «мини-купер», который ты упорно игнорируешь, и махнем туда. Ехать-то всего ничего. Пара дней отдыха пойдет тебе на пользу.
— Ну, не знаю.
— Да ладно, Джефф и сам тут вполне управится. Оторвемся как следует.
Бен уставился на нее.
— Мы с тобой вдвоем в Париже?
В уголках ее губ заиграла улыбка.
— А что?
— У меня там одна спальня.
Она промолчала. Бен вылез из «лендровера», распахнул заднюю дверь и достал сумку. Шторм выпрыгнул, виляя хвостом, и потрусил к амбару.
Первым делом Брук пошла освежиться с дороги. Бен тем временем решил проверить, что стажеры под присмотром Джеффа всем довольны и чувствуют себя в надежных руках.
Его помощник сидел в конторе и сообщил, что вечером свозит ребят в деревенский ресторанчик на пиво с бифштексами.
— Ты как, с нами? — спросил он, перебирая бумаги.
Бен покачал головой.
— В другой раз. Что ищешь?
— Гадский телефон ребят, отвечающих за охранное заграждение.
— Четыре шесть четыре два восемь девять один, — тут же произнес Бен.
— Как ты это делаешь?
— Что «это»?
— Вот так запоминаешь телефоны.
Бен пожал плечами.
— Черт его знает. Просто умею. Всегда умел.
— Я фигею, — сказал Джефф, поднимая трубку.
Когда Бен с Брук сели за стол, уже смеркалось. На ужин была говядина по-деревенски, тушенная с оливками, рис и бутылка красного вина.
— Просто не верится, как быстро твой проект встал на ноги. Ты проделал огромную работу.
— Если дальше все пойдет в том же темпе, нужно будет, чтобы ты приезжала чаще. Раз в две недели потянешь?
— С удовольствием. Мне здесь нравится. Чувствую себя как дома.
— Я тоже.
Склонив голову, Брук подперла рукой щеку.
— Знаешь, Хоуп, за все те годы, что мы знакомы, таким я тебя еще не видела. Похоже, ты и впрямь счастлив.
Он улыбнулся.
— Знаешь, Брук, на самом деле так и есть.
Она собралась было ответить, но тут на буфете затрезвонил телефон.
— Не обращай внимания. Если что-то важное, перезвонят.
— Не дело это. — Встав, Бен взял трубку. — Алло?
Поначалу он рассчитывал свернуть разговор побыстрее. Но голос, раздавшийся в трубке, пробрал его до самых костей, унося в далекое прошлое. Прихватив телефон, Бен перешел в соседнюю комнату и захлопнул за собой дверь.
Через пять минут он вернулся в кухню с хмурым выражением на лице.
— Все в порядке? — спросила Брук.
Не отвечая, он подошел к буфету, взял бутылку, свернул пробку и налил себе щедрую порцию. Вспомнив о Брук, достал второй стаканчик.
— Прости… Будешь?
— Буду. Что-то случилось?
У него чесался язык все ей рассказать, но он только покачал головой.
— Все нормально. Ничего особенного.
— Оно и видно. Плохие вести?
— Я же сказал. Всякие мелочи.
Бен протянул ей виски. Одним глотком махнул свою порцию и тяжко уселся за стол. Повисло молчание.
— Как-то мы потеряли нить разговора, — сказала Брук со смешком.
— Прости, — буркнул он и посмотрел на часы. — Слушай, уже поздно. Устал как собака. Пойду спать.
— Я вымою посуду.
— Да оставь, я утром приберусь.
— Тогда до завтра, — кивнула Брук. — Сладких снов.
Но едва ли Бен слышал ее. Едва переставляя ноги, он тяжко побрел к себе в комнату, на второй этаж.
4
Сердце колотилось как бешеное, в животе висел тяжелый комок.
Круговерть цветных пятен, отголоски эха. Звуки хаоса и боли, крики и выстрелы. Все в замедленном движении. Джунгли освещаются вспышками, тени среди деревьев. Жар, кровь и колотящий ужас. Враги все прибывают. Волна за волной.
Из неистовства смерти к нему выходит человек, черный силуэт на фоне ревущего пламени. Озверевшие, налитые ненавистью глаза. В кулаке стиснута винтовка. Широкий провал дула, как вход в тоннель, ведущий к забвению.
Обжигающий, раскатистый удар выстрела кувалдой падает ему на голову, и мир взрывается белым светом.
Пот, высыхая, холодил лицо. Поначалу Бен не мог понять, где находится. Но вскоре пришел в себя. Вокруг — стены родного дома. Здесь безопасно. Сюда кошмару не проникнуть.
Все в порядке. Просто сон. Тот самый, что преследовал его раньше.
Включая свет, Бен сбил лампу со столика.
В соседней комнате Брук, полулежа на подушках, готовилась к завтрашней лекции. За окном шумел ветер. После сутолоки Лондона ленивая безмятежность Ле-Валя наполняла душу покоем.
За стеной раздался грохот, и Брук подскочила, уронив свои записи. Натянув халат, она выбежала в темный коридор. Было слышно, как за дверью тихо ругается Бен. Постучав, но не дождавшись ответа, она вошла к нему в комнату.
Бен, голый по пояс, сидя на кровати, пристраивал на столик упавшую лампу.
— Прости, что разбудил, — сказал он. — Лампа случайно упала…
— Я не спала. Не помешаю? — Брук села на край постели. — Как самочувствие? Ты какой-то бледный. Что случилось?
Он потер лицо.
— Кошмар приснился.
— Хочешь поговорить?
— Ты прямо как психолог.
— Так я и есть психолог, забыл? — Брук накрыла ладонью его руку. — Расскажи мне свой сон.
Он пожал плечами.
— Плохая тема для разговора.
— Уверен?
— Вполне. Просто дурацкий кошмар из прошлого. Со мной бывает.
— Снам надо верить. Наверняка он как-то связан с телефонным звонком. Угадала?
Бен не ответил.
Брук мягко улыбнулась.
— Так и думала. Тебя словно подменили. Стоило снять трубку, и жизнерадостный человек превратился в угрюмого молчуна, любителя выпить.
— Кстати, мысль. Хочешь?
— Не откажусь. Сейчас принесу чего-нибудь.
— Не надо.
Бен в одних черных трусах пошел к шкафу, где среди вещей пряталась бутылка. Взгляд Брук словно прикипел к нему.
— Стакан только один, — сказал он, возвращаясь с добычей к постели.
— Значит, будем пить по очереди. Ты первый.
Бен не стал спорить. Усевшись на кровать, налил стакан до половины и, от души к нему приложившись, передал ей.
— Твое здоровье. — Допив, Брук вернула стакан. — Класс. Люблю мужиков, которые держат в шкафу бутылку приличного солодового.
Бен налил еще виски.
— Ну что, тебе лучше? — спросила она.
Он усмехнулся.
— Знаешь, я все-таки не ребенок.
Брук коснулась его руки.
— Я же вижу, что у тебя проблемы.
— Все будет хорошо.
Кивнув, она встала.
— Тогда до завтра.
Бен покачал головой.
— Я уеду paньше, чем ты проснешься. Надо кое-куда смотаться.
Брук нахмурилась.
— Я думала, завтра ты будешь здесь.
— Планы поменялись. Оставляю тебя на Джеффа.
— Это все из-за звонка? Что-то случилось.
Он кивнул, но вдаваться в подробности не стал.
— И куда ты несешься сломя голову?
— В Италию.
— Вот как. А что там, в Италии?
— Полковник Гарри Пакстон.
— Полковник Гарри Пакстон, — эхом повторила Брук. — Дай угадаю: это он тебе звонил?
— Да.
— И? Мне из тебя клещами каждое слово вытаскивать?
— У него неприятности. Он просил приехать.
— Что стряслось?
— Не сказал.
— И он рассчитывает, что ты бросишь все дела и полетишь в Италию? А по телефону он не мог объяснить? Кто он вообще такой?
Бен допил виски. На пару секунд воцарилась тишина.
— Тот, кто спас мне жизнь.
5
Сан-Ремо, Ривьера, Италия
На следующее утро
В 9 утра самолет приземлился в международном аэропорту Лазурный Берег в Ницце.
Беи забросил старый армейский рюкзак на заднее сиденье первого попавшегося такси и через час уже оказался в центре Сан-Ремо, прибрежного города по ту сторону границы с Италией.
В отеле на шумной площади Ла Пинья, в старой части города, Бен снял комнату на одну ночь. Времени должно хватить.
Внутри стояла приятная прохлада, каждый шаг по мраморному полу разносился эхом. В другой день Бен отдал бы должное незамысловатой красоте здания и виду из окна: перед ним расстилалась хаотичная мозаика городских крыш с торчащими шпилями церквей; с одной стороны взгляд упирался в туманный альпийский горизонт, а с другой — в сверкающее Средиземное море.
Но сегодня его мысли витали далеко. Бросив рюкзак на кровать, Бен вышел на запруженную площадь. В чистом синем небе сверкало жаркое солнце, и даже легкая куртка казалась лишней. Бен снял ее и перекинул через руку.
Пакстон назначил встречу в Порто-Веккьо, одном из двух портов Сан-Ремо. Инструкции были просты: в полдень моторный баркас заберет Бена с самого западного мола и доставит на яхту полковника.
Такой расклад не стал для Бена неожиданностью. На его памяти полковник все время говорил о парусном мореходстве. Ему сам бог велел, выйдя в отставку, осесть в каком-нибудь солнечном порту. Была ли у него яхта в годы службы? Бен не помнил. Вдруг его осенило, что он понятия не имеет, чем занимался Пакстон в последние десять лет.
