Кэтрин Ховелл - Безумие
Софи заметила, что Крис готовил лазанью.
– Разве мы не идем сегодня в «Джунгли»?
– Мне не хочется никуда идти, – ответил Крис. – Я полдня потратил на составление отчета о происшествии в банке. У меня раскалывается голова.
– А как же Дин?
– Я ему уже позвонил. Он сказал, что не имеет ничего против, если нас не будет.
– Я обещала Мику и Джо подвезти их домой.
– Ты можешь пойти одна, – Крис выдавил соус в форму для выпечки. – Если хочешь.
Софи и сама не знала, чего она хотела. Отправиться в бар – означало на время уйти из дома, где было неуютно от молчания, от нежелания говорить друг с другом, от отчужденности, которая словно стеной разделила их. Находиться там, где был Ангус, в отсутствие Криса было ничуть не лучше. Каждый раз, встречая Ангуса, она притворялась – для нее самой это было, как резкая пощечина: в глубине души она испытывала желание снова и снова видеть его, вспоминать о том, что между ними произошло.
Нет. Софи нежно прижала Лачлана к себе. Я не собираюсь продолжать в том же духе. Это слишком опасно. И совершенно неправильно.
Крис выкладывал слоями мясо и листы теста для лазаньи. Софи внимательно изучала лицо Криса, а тот даже не взглянул на нее, не поинтересовался, что она решила.
Он ничего не знает, иначе не вел бы себя так безразлично, не отпускал бы ее одну туда, где, и он это знает наверняка, будет Ангус.
– Может, я и пойду, – сказала Софи.
Крис неопределенно пожал плечами.
– Как знаешь.
Софи с Лачланом ушла в гостиную и села на диван. Семейную жизнь можно было сравнить с минным полем. Последние пять недель она ходила по нему с завязанными глазами.
Она вздохнула. По крайней мере, у нее есть Лачлан. Ребенок некоторое время неподвижно лежал у нее на груди, упираясь головой ей в шею. Софи вдохнула нежный запах малыша и подумала, на какой бешеной скорости проносилась мимо нее жизнь раньше, когда она, всецело поглощенная чередой стремительно сменяющих друг друга дел, не имела времени сесть и вздохнуть полной грудью. Наверное, то же должен был ощущать и Лачлан, которому приходилось оставаться то с кем-то из родителей, то с бабушкой – все зависело от того, кто и когда был на работе. Софи стоило бы перейти на неполный рабочий день, но нужны были деньги для погашения кредита. Впрочем, она пошла бы на это, даже если бы не хватало денет, – просто чтобы уделять сыну больше времени.
Она потерлась щекой о шелковистые волосики Лачлана на макушке. Ребенок обхватил ее за шею, и она поставила его на ноги лицом к себе. Маленькими ножками он топал по ее коленям, маленькими ладошками с растопыренными пальчиками, похожими. на морские звезды, тянулся к ее лицу. Она придвинула малыша поближе, и его ладошки уперлись в подбородок Софи, а пальчики легли ей на губы. Своими темно-карими глазами мальчик, не мигая, смотрел в глаза матери.
– Я люблю тебя больше всего на свете, и я всегда буду любить тебя, – сказала Софи сквозь его пальцы, и лицо малыша засветилось от радости.
Пятнадцать минут спустя она стояла под душем и крепко сжимала бутылку с шампунем. Еще девять недель назад в их доме царило счастье. Возвращение домой было радостью. Они с Крисом охотно распределяли между собой домашние обязанности, вместе заботились о Лачлане. Да, у них случались небольшие размолвки, но у кого их не бывает? И не случалось такого, чтобы они не помирились в тот же день. Но потом Криса сильно избили. Софи вспомнила, как он пришел в изорванной форменной рубашке с кровоподтеками и ссадинами на груди и шее, вспомнила его рассказ о том, как со своим напарником Дином Ригби он пытался задержать правонарушителя на темной улице в Сурей-хиллз. Дину досталось больше, чем Крису: он уже никогда не выйдет патрулировать на дорогах, поэтому сегодня вечером в баре будет вечеринка в его честь со сбором благотворительных пожертвований.
С того дня Крис сильно изменился. Ушел в себя. Проявлял намного меньше интереса к общению. И к сексу тоже. Крис стал крайне вспыльчив, теперь ссоры возникали у них довольно часто. Да разве раньше они так ссорились?!
Тем вечером, когда она совершила тот глупый поступок, они тоже поссорились. Софи снова завела разговор о том, что Крис должен обратиться за психологической помощью. Крис ответил, что есть вещи, которым разговорами не поможешь. Софи потребовала объяснений, но Крис промолчал, и она поняла, что ему просто нечего сказать. И напрасно, потому что Крис принялся обвинять Софи в ее стремлении контролировать их жизнь, и не только его, но и жизнь Лачлана, а значит, их сын будет расти маменькиным сынком и возненавидит ее за это.
Софи ушла из дому, отправилась в бар «Знойные джунгли» и напилась до чертиков. Тогда-то к ней и подсел Ангус, чтобы познакомиться. Софи много думала о происшедшем и пришла к выводу, что поступила так отчасти оттого, что хватила лишнего в тот вечер, оттого, что была рассержена и хотела доказать: она не одержима идеей управлять всем и всеми и может плыть по течению, как все. «А как тебе это, Крис? – думала Софи, когда ее голова ударялась о потолок машины Ангуса на тесном заднем сиденье. – Видишь, какой неуправляемой я могу быть?»
Но Софи осознавала: было что-то еще, очень важное, чего она никак не могла себе объяснить.
Это была самая ужасная ошибка в ее жизни. А может быть, и нет.
Софи вышла из душевой кабинки и стала тщательно вытираться, как будто хотела стереть воспоминания со своего тела и начать думать о муже. За время службы в полиции Крис повидал немало, но то, что его избили, и непрекращающиеся ограбления тяжелым грузом лежали у него на сердце. Каждое новое дело добавляло этой тяжести, и в конце концов вокруг Криса образовалась стена, отделившая его от внешнего мира, и теперь он не мог найти выход из этого каменного лабиринта. Крис заблудился, ему был необходим кто-то, кто, размахивая белым флагом и громко крича, помог бы ему выбраться оттуда. А разве не она, его жена, должна позаботиться о нем?
Софи надела джинсы и красную блузу, высушила феном свои длинные каштановые волосы и снова стянула их в пучок. Работа в патрульной службе плохо сказывалась на здоровье Криса. Чем скорее его переведут в академию, тем лучше будет для всех.
Софи спустилась на нижний этаж, где аппетитно пахло лазаньей. Крис устроился в гостиной на диване перед телевизором. Рядом с ним на полу Лачлан играл с картонной книжкой. Софи остановилась в дверях: по телевизору шел выпуск новостей, и комиссар полиции говорил об ограблениях.
– …Во-вторых, я хотел бы обратиться ко всем, кто имеет хоть минимальную медицинскую подготовку. Помните: этот мужчина может обратиться к вам за помощью. Ни в чем его не обвиняйте и не пытайтесь задержать его самостоятельно. Мужчина вооружен и очень опасен. Немедленно звоните в полицию.
Перед лицом Дадли-Пирсона были выставлены микрофоны большинства телекомпаний страны, отчего комиссар выглядел как задержанный преступник.
– В заключение я хочу заверить всех жителей города, что полиция прилагает все усилия, чтобы найти и задержать преступников, совершивших эти ограбления. И еще одно заявление: в отставку подавать я не намерен.
Когда комиссар говорил, его бульдожья челюсть ходила вверх-вниз, как на шарнирах.
– Сейчас полиции, как никогда, нужен сильный лидер.
Потом диктор стал читать информацию о жертве. На экране появилась фотография охранника, сделанная в то время, когда он был еще жив и вполне доволен своей жизнью. Рядом с ним на фотографии улыбалась рыжеволосая женщина. У них было двое мальчиков-близнецов трех лет от роду.
– Какая трагедия, – сказала Софи. Крис вздрогнул. – Извини, я не хотела тебя напутать.
– А ты и не напугала меня. – Крис резко встал. – Сейчас приедет мама. Тебе лучше поторопиться, пока она не перекрыла выезд своей машиной.
– Так вот почему ты не идешь в «Джунгли»? Ты сказал ей, чтобы…
– Я решил, что никуда не пойду, еще до того, как попросил ее приехать, понятно?
– Ясно. – Софи наклонилась и поцеловала ребенка в лоб. – Желаю тебе тоже приятно провести время.
19:50
Осенней ночью Софи ехала по направлению к пригороду Аннандейл. Она старалась не злиться на Криса за последнюю сцену, которую он устроил из-за своей раздражительности. Ведь ему пришлось такое пережить! Весь в крови, он стоял возле умирающего охранника и ничего не мог сделать. Работая парамедиком, Софи знала, что не всегда в борьбе за жизнь пациента удается выиграть схватку со смертью, и порой забывала, что у обычных людей такие – случаи вызывали сильный стресс. Софи понимала, что тоже была резка с мужем, и причиной этого было чувство вины, разъедавшее ее изнутри, и разлад в отношениях, напряжение от которого накопилось за последние полтора месяца.
Софи припарковалась неподалеку от Джонсон-стрит, а затем пешком вернулась назад на Парраматта-роуд. Перед светофором она остановилась – был красный свет, перешла дорогу и направилась к зданию с кирпичным фасадом, в окне которого виднелся неоновый тукан.
