Роберт МакКаммон - Свобода Маски
— Ох… — тихо выдохнул он. — Я знал, что это лишь вопрос времени. Что кто-нибудь обязательно явится, чтобы найти его, — он вновь посмотрел в глаза Хадсона. — Кто направил вас сюда? Хозяин конюшни или Каррингтоны?
— Каррингтоны.
— Да. Я оплатил у них счет Мэтью. Вы с ним выполняете одинаковую работу?
— Какую работу вы имеете в виду?
Рот Малдуна едва тронула улыбка.
— Суете свой нос туда, куда не следует. О, не обижайтесь на это, мистер. Я знаю, что Мэтью явился на тот бал с Пандорой-Ее-Величество-Присскит из расчета на меня. Он должен был стать очередной моей жертвой дуэли или сбежать, но… все пошло немного не так. А затем… он навестил меня, чтобы помочь мне превратиться — можете себе представить? — в джентльмена. В такого, каким был он сам. Ну, я попытался от него отвязаться, но он был упрям, говорил, что его работа состоит в том, чтобы совать свой нос туда, куда не следует, — Малдун обвел благодарным взглядом свой небольшой магазинчик. — И теперь я даже зарабатываю неплохие деньги. Мой Па никогда бы не поверил, что это возможно. По крайней мере, не в этом городе.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — сказал Хадсон. — Но, я так понимаю, рано или поздно вы перейдете к тому, что случилось с Мэтью. Я готов выслушать это прямо сейчас.
Гигант кивнул. Его улыбка исчезла, а глаза вновь стали печальными.
— Что ж, хорошо. Возьмите стул, — он указал вперед на другую сторону прилавка. — Будет непросто рассказать это. Рассказать, как Мэтью погиб, я имею в виду.
Хадсон предпочел бы стоять, но он понял, что, вероятно, эту трагическую историю и впрямь нужно выслушивать сидя, поэтому он последовал совету, взял себе стул и сел на него, чувствуя тяжесть, давящую на сердце с южной стороны от его совести.
Теперь Грейтхаузу пришлось терпеливо ждать, пока Малдун начнет свой ломаный рассказ. Хадсон решил, что если этот человек скажет хоть слово неправды, он это почувствует, и ради правды поломает этому человеку не только его жалкие стекляшки, но и каждую кость, пока не выяснит все, что произошло.
— Эта история началась с нашей дуэли на балу, — начал Малдун. — И закончилась в лодке на реке Солстис, среди болот. А то, что было между этими двумя точками… это был ад.
Хадсон ничего не сказал. Он решил позволить этому человеку рассказать свою историю, пусть это займет столько времени, сколько нужно. Пусть опишет и вспомнит каждую деталь спуска в упомянутый ад… или, возможно, Грейтхауз просто хотел оттянуть неизбежное. Или узнать какие-то детали, которые позволят усомниться в том, что смерть действительно настигла молодого человека, которым он гордился настолько, что, без сомнения, назвал бы в его честь своего сына.
Глава вторая
— Я до сих пор не могу поверить, — пробормотал Хадсон, отгоняя облако назойливых комаров от лица. — Что вы не вошли в ее дом. Как вы могли так просто поверить сумасшедшей девчонке?
— Как я сказал уже пять или шесть раз, — ответил Магнус с ноткой легкого раздражения в голосе. — Она пригласила меня внутрь, но я счел, что лучше позволить ей переживать свое горе в одиночестве. У меня не было причин думать, что Мэтью находится там. С чего бы мне так считать? А если он и был внутри, почему решил остаться? Да и к тому же… она пригласила меня — значит, ей нечего было скрывать. В этом смысла ни на шиллинг!
Хадсон лишь хмыкнул в ответ и сосредоточился, направляя своего арендованного скакуна по кличке Гелиос по неровной дороге, ведущей через болотистую пустыню вокруг реки Солстис. Он не стал подливать масла в медленно горящий огонь и объяснять, в чем принципиальная разница между профессиональным решателем проблем и простым стеклодувом, корчащим из себя оного. А ведь заключалась она в том, что стеклодув может делать красивые бутылки и быть совершенно пустоголовым — настолько, чтобы ветер гулял в его голове, беспрепятственно проскакивая через уши — и его соображения не хватает, чтобы рассмотреть проблему со всех сторон. Если бы Малдун попробовал пораскинуть мозгами, он бы вошел в дом, именно потому что сумасшедшая девчонка предложила это сделать — ведь человек, которому есть, что скрывать, вполне мог, рассчитывая на вежливость и простодушие визитера, пригласить его к себе в дом. Смысла в этом было куда больше, чем на шиллинг! Эта Куинн Тейт, живущая в болотном городке Ротботтоме, была, если верить словам Малдуна, последним человеком, кто видел Мэтью живым. Она совершенно помешалась, вообразив, что Мэтью является вторым жизненным воплощением ее погибшего мужа Дэниела — именно такую безумную историю поведал молодой гигант. На самом деле, от Малдуна не потребовалось бы много рассудительности для осознания, что во всем этом деле что-то не так… поэтому к черту версию о том, что Мэтью упал в реку и был растерзан аллигаторами! К черту ее!
Оставалось лишь одно «но», в котором гигант был прав: если Мэтью и вправду находился в доме Куинн Тейт, почему он остался там?
Что ж… скоро они это выяснят.
Полуденный жар, наконец, достиг своего пика, превратив каждое движение в изнуряющий взрыв. Перед тем, как путники выехали из Чарльз-Тауна и приступили к переправе через реку Солстис, Хадсон почувствовал необходимость приобрести широкую соломенную шляпу — такую же, как носил Малдун — чтобы спасти свой мозг от кипения. Он чувствовал зловонный запах перегноя, тины и ила и не представлял себе, как кто-то может жить здесь, постоянно вдыхая вонь этого Богом забытого места. Затем он вспомнил тех негодяев — «приспособленцев», мог бы поправить его Мэтью — которые продают шкуры аллигаторов в гавани, а ведь кто-то должен был ловить этих монстров здесь, потрошить и продавать за ничтожную цену торгашам, которые делали на этом куда бóльшие деньги. Аллигаторов на своем пути Хадсон пока не встретил, однако нескольких черно-коричневых змей, прячущихся в зарослях и сворачивающихся клубком на камнях, греясь в лучах палящего солнца, видел, поэтому решил, что когда найдет своего друга, устроит ему приличную выволочку за то, что пришлось отправляться за ним в эту изнурительную дорогу. Например, заставлю его в течение месяца вычищать мою одежду, хмыкнул про себя Хадсон. А что, решил он, вполне подходит в качестве платы за то, из какой дыры мне придется вытаскивать тебя, Мэтью.
Малдун обернулся на Хадсона, опередив его на лошади на несколько шагов.
— Я проплыл мимо всего Ротботтома несколько раз в попытках найти… — он сделал паузу, подбирая слова. — Хоть что-то, что могло остаться, — закончил он фразу. — Я не хотел верить, что он погиб. Как и вы не хотите верить в это сейчас.
— Покажите мне тело, — прозвучал твердый ответ. — Когда я увижу тело, я поверю.
— Здесь водятся очень большие аллигаторы. Они почти ничего не оставляют, чтобы…
— Просто ведите меня, — перебил Хадсон, вынужденный снова отмахиваться от множества москитов, нещадно норовящих атаковать его лицо. Не приведи Господь еще свалиться с лихорадкой после этого! Возможно, Мэтью придется даже два месяца брать на себя обязанности прачки.
Два всадника продолжали путь под сжигающим солнцем, каждый из них был занят своими мыслями. Еще час или больше пришлось пробираться через бесчисленные рои летающих кровососов, пока первые лачуги Ротботтома не показались впереди. Ветер, повеявший оттуда, принес с собой тошнотворный запах освежеванных аллигаторов и их шкур, подогретых солнцем, и Хадсон мучительно сморщился, понимая, что запах конского навоза, часто встречающийся на улицах Нью-Йорка, теперь кажется ему настоящим ароматом Райского Сада.
Магнус вспомнил, какой из домов принадлежал Куинн Тейт, и указал направление: это был маленький домик, стоящий среди других таких же маленьких ветхих деревянных хижин, как сорняки, растущих среди болота, хотя гигант и помнил, что жилище девушки отличается относительной аккуратностью и порядком. Девчонка Тейт, возможно, и тронулась умом, но домом своим, похоже, гордилась. Когда Малдун и Хадсон достигли нужного дома на своих лошадях, они привлекли внимание нескольких неопрятно одетых местных жителей, чинивших рыболовные сети, коловших дрова, чистивших рыбу и занимавшихся другими хозяйственными делами. Беловолосая сухопарая женщина, сидящая на крыльце с маисовой трубкой в зубах и стаканом с каким-то напитком в руке, прокричала незнакомцам приветствие голосом, который, похоже, позаимствовала у болотной жабы. Когда Магнус кивнул в ответ, она подняла стакан и проглотила явно жгучее пойло.
Вокруг доносился резкий, как пистолетные выстрелы, собачий лай, пугающий лошадей. Лошади готовы уже были поддаться испугу и начать брыкаться, когда тонкий человек с серой бородой, доходившей ему до пупка, отогнал псов, заорав на них дурным голосом и угрожающе помахав вилами.
