Пионерская клятва на крови - Эльвира Владимировна Смелик
– Куда? – пробормотал невнятно, едва справляясь с заплетающимся языком.
– Давай вставай, парень! – распорядился врач постарше. – Лечить тебя будем, – пояснил угрюмо и уточнил: – Идти сможешь?
– Не знаю.
Тогда мужчины, не дожидаясь и не проверяя, подхватили его с двух сторон, приподняли. Матвеев не сопротивлялся, повис между ними тряпичной куклой. Его повели, а он лишь послушно переставлял ноги.
Надежда Михайловна напоследок заглянула в бокс к Генке. Тот действительно был на месте, сидел на кровати, съежившись и накрывшись одеялом. Она ласково улыбнулась, как бы обещая, что все будет хорошо, и отправилась провожать Олега.
С тяжестью на сердце она проследила, как того занесли в машину, уложили на каталку. Даже коротко махнула вслед, хотя была уверена, что никто этого не заметил, а потом вернулась к себе в медпункт.
Тяжелая смена. Но иногда случались такие. При прежнем начальнике тоже подобное бывало – лет двенадцать назад, когда Надежда Михайловна только начала здесь работать.
Несколько ребят сбежали ночью купаться, и – надо же так совпасть – наткнулись на приставший к берегу плавучий остров. Перешли на него, а утром вожатые не досчитались аж пятерых.
Наверное, детишки опомнились, только когда остров уже порядком удалился, попытались вернуться вплавь, но не справились. Еще и туман в ту ночь был – могли выбрать не то направление, и добраться до берега просто не хватило сил.
Воспоминания прервал громкий стук.
– Гена?
Надежда Михайловна очнулась, подхватила со стола стетоскоп и тонометр.
Лучше сосредоточиться на настоящем – от этого гораздо больше пользы. Сейчас она, как обещала, осмотрит мальчика и, если тот в порядке, а это самое вероятное, отпустит в отряд, и все действительно будет хорошо. Но в боксе пациента не оказалось, зато подхваченные сквозняком шторки вздулись парусами на широко распахнутом окне.
Надежда Михайловна подскочила к нему, выглянула, абсолютно сбитая с толку.
Зачем вылезать в окно, если есть дверь? Да и зачем вообще сбегать, если она и так собиралась отпустить мальчика после осмотра?
Тот стоял у начала дорожки, вполоборота, будто поджидал Надежду Михайловну.
– Гена, ты куда? – крикнула она. – Что с тобой? Я же сказала, сначала мне надо тебя осмотреть. А потом отпущу.
Но Генка только улыбнулся и медленно зашагал, причем не в сторону жилых корпусов, а взяв чуть влево.
У Надежды Михайловны аж горло перехватило от нехороших предчувствий. Еще невовремя вспомнился медик со скорой со своим странным вопросом про единичный случай.
Может, действительно в лагере что-то не так? Например, грибок какой в корпусе? Надышались ребятишки, вот им теперь крышу и сносит? Или это Олег Генке что-то такое сказал?
Разумеется, Надежда Михайловна в окно не полезла, вышла через дверь, кинулась за Генкой, искренне переживая всей своей большой доброй душой. Неужели еще и этого придется успокаивать, отправлять из лагеря? Даже думать о подобном не хотелось.
Может, Генка чего испугался? Или винит себя в случившемся с приятелем?
– Гена! – в очередной раз крикнула Надежда Михайловна. – Ты не придумывай себе ничего! Тебя никто не накажет, – заверила как можно убедительней, но Генка лишь зашагал быстрее, не позволяя себя нагнать. Поэтому и дальше пришлось говорить на ходу: – Ты, главное, сделай вывод и больше неправильно не поступай. Ну, побаловался, не подумав, к чему приведет. Так всякое в жизни бывает. И взрослые ошибаются.
Генка молчал, не оборачивался и не останавливался.
– Геночка, да постой! – Надежда Михайловна попыталась зайти с другой стороны. – Давай вернемся! Я тебе чаю заварю, душистого, вкусного, на травках. – Но в ответ неожиданно услышала хихиканье, тоненькое и мерзковатое, будто с издевкой.
Это Генка так?
Сердце на мгновение замерло, в груди неприятно заскребло, и стало ясно: нет, не обойтись тут травками. И, пока не поздно, надо обязательно доложить Авии Аркадьевне и как следует осмотреть отрядные домики. Может, завхоз Федор Дмитриевич даже доски где отдерет, чтобы проверить на наличие опасной плесени. И Надежда Михайловна уже не стала увещевать, выкрикнула в отчаянии:
– Гена, стой!
Тем более, вполне очевидно стало, куда мальчишка направлялся – к пляжу. Этого еще не хватало!
Она метнулась следом, но Генка тоже перешел на бег, выскочил на песок, потом сразу ринулся к зарослям тростника, тянувшимся вдоль кромки воды.
Ну хоть не прямиком в озеро. Но куда?
В груди заскребло еще сильнее, сердце тревожно трепетало, в правом боку покалывало, но остановиться Надежда Михайловна не могла, как и позвать на помощь. Не бросать же обезумевшего мальчишку одного. И где его потом искать? Да и мало ли что за упущенное время могло случиться.
Генка двигался уверенно, словно проходил путь уже не первый раз. Прямо в кедах зашел в воду, чтобы обогнуть на полметра уходящую в воду лагерную ограду.
Надежда Михайловна старалась не отставать, хотя тревога снедала все сильнее, а происходящее казалось полным сумасшествием. Тоже ступила в воду прямо в сандалиях, поскользнулась на илистом дне, едва не упала, спасло только то, что вовремя успела вцепиться в прутья ограды, и без конца твердила, едва справляясь со сбившимся дыханием и уже не требуя, а почти умоляя:
– Гена! Постой! Да остановись же ты, Гена!
Но мальчишка не слушался, выбравшись на берег, нырнул в заросли.
– Гена! – уже в который раз окликнула его Надежда Михайловна, стараясь не упустить из вида мелькавшую меж деревьев фигурку.
Но в какой-то момент это все-таки случилось. Генка будто сквозь землю провалился. Или незаметно юркнул за внезапно возникшие впереди высокие каменные глыбы.
Надежда Михайловна приблизилась к ним, сразу заметила черное пятно кострища и пару полешек, на которые можно присесть. Она остановилась, растерянно повертелась туда-сюда, но что делать дальше, яснее не стало.
Лес, лес, кругом лес, только справа между стволами деревьев играла бликами водная гладь озера.
– Гена! Гена! Ау! – запрокинув голову и приставив ко рту сложенные рупором ладони, выкрикнула Надежда Михайловна. – Да отзовись же! Ты где? – Ее вдруг охватила непривычная злость, но, видимо, уже от безысходности. – Ну что за глупые шутки? Выходи немедленно. Кому говорю?
И тут что-то очень тяжелое и твердое обрушилось на затылок, отозвалось вспышкой невыносимой боли, прокатившейся по всему телу.
Удар оказался чересчур сильным и внезапным. Но Надежда Михайловна все-таки сумела развернуться, сквозь медленно сгущающую перед глазами тьму успела разглядеть стоящего перед ней Генку с большим камнем в руках. Даже шевельнула губами, выдохнула судорожно:
– Почему…
Но и все. А потом, как подкошенная, рухнула на землю.
Темное, матово поблескивающее кровавое пятно начало растекаться вокруг ее головы. А Генка отбросил камень, широко улыбнулся, произнес шелестящим голосом:
