Марсель Монтечино - Высокая ставка
Солнце уже высоко поднялось, и стало жарко. На мостовой играли соседские ребятишки. Сэл нашел взятую кем-то напрокат «беретту», припаркованную в трех кварталах от «Толл Колд Уан», и вдруг подумал, что надо проверить багажник. Но там ничего не было.
Дорога до Чикаго заняла не больше часа. Однако Сэл довольно долго ездил вокруг аэропорта, разыскивая мотель «Скайпорт», пока наконец не нашел его на боковой улочке, примыкавшей к шоссе Кеннеди. Неприметное трехэтажное здание — маленький офис с двумя крыльями. Вход в комнаты был прямо с улицы, и сюда доносился шум шоссе.
Сэл вернулся на парковочную площадку и посмотрел на комнату номер 206. Пока он добирался сюда от Уокегана, ему пришло в голову, что Даго мог приехать не один. Не потому, что ему требовались помощники для убийства Сэла, просто дружки Малыша Джонни иногда приезжали по двое. На всякий случай, чтобы присмотреть, как пойдут дела, а то и просто для компании. Не исключено, что после такого удовольствия, как удушение Сэла, Даго собирался еще поработать здесь, в Чи, с местными профессионалами. А может, решил потом отдохнуть. Черт побери, возможно даже, он прихватил с собой проститутку.
Сэл больше часа следил за дверью комнаты номер 206. Он сидел в раскаленной машине, из наскоро сделанной вокруг шеи повязки сочилась кровь. Из расположенного поблизости от аэропорта недорогого мотеля выходили торговцы, рассеянно глядя по сторонам, с волосами, разлохмаченными ветром, и потертыми чемоданчиками. Они усаживались, за руль арендованных седанов, и, глядя на них. Сэлу хотелось выскочить из машины и крикнуть: "Я умирал этим утром, но я живой.
Я умирал этим утром, но я живой! Ваши красные галстуки радуют меня до слез. Ваши приемники передают самую лучшую музыку, какую мне когда-либо доводилось слышать. Я готов танцевать прямо здесь, на парковочной площадке, вместе с вами. Я умирал этим утром и слышал голос моей матери — впервые за пятнадцать лет. Мне казалось, что она стоит рядом со мной. От страха у меня дрожали руки. Я умирал этим утром, и мне некому об этом рассказать, некому, некому..."
До самого полудня Сэл просидел в душной машине, плача и истекая кровью.
* * *В 12.30 две огромные чернокожие горничные начали уборку на втором этаже. Смеясь и переговариваясь, они убрали номера 201, 202, 203. Наконец одна из них, та, что потоньше, открыла номер 206 и вошла. Но через несколько минут вернулась за тряпками и губками. Затем появилась с ворохом грязных простыней, бросила их на веранде, а в комнату вошла со стопкой чистых простыней и полотенец. Вторая горничная в это время убирала 205-й номер. Сэл подождал, пока та, что потоньше, войдет в номер 207, вылез из «беретты», быстро пересек раскаленную парковочную площадку и зашагал по длинному лестничному пролету. Он шел с видом занятого, погруженного в свои мысли человека. Проходя мимо 206-го номера, не удержался и заглянул в дверь: горничная надевала на подушку наволочку, поглядывая на экран телевизора, где шла какая-то мыльная опера. Сэла она не заметила. Он отпер ключом 206-й номер, нажал на ручку, вошел и прикрыл за собой дверь.
В комнате было чисто и свежо — здесь только что выключили кондиционер. Односпальная кровать, стенной шкаф, в шкафу — светлое пальто спортивного покроя и два полотняных пиджака. На металлической подставке — небольшой кожаный чемодан, у кровати туфли. Сэл сразу понял, что Даго Ред жил в этой комнате один, но что он здесь делал, этого Сэл представить не мог.
Первым делом Сэл осмотрел комнату. На полочке над раковиной в старом несессере с проржавевшей «молнией» дезодорант, бритва с двойным лезвием, старомодный помазок для бритья и круглое мыло. Рядом с несессером — зубная щетка и паста. Сэл заглянул в шкаф. Кроме пиджаков, там была еще пара брюк, завернутых в бумагу, с адресом химчистки в Нью-Орлеане, и пара ботинок.
Небольшой кожаный чемодан был закрыт. Сэл вспомнил, что на связке ключей, которые остались на теле Даго Реда, был серебряный ключик. Наверняка от этого чемодана. Какое-то время Сэл смотрел на чемоданчик, потом перенес его в ванную комнату, вытащил из несессера пилку для ногтей и минут десять возился с замком, пока не открыл. Он вынул лежавшие сверху рубашки, осторожно положил на край ванны. Под ними обнаружил пару ночных сорочек пастельных тонов, связку галстуков, а под галстуками плоский бумажный пакет. В пакете Сэл нащупал что-то твердое и, когда открыл его, увидел, что это журнал в яркой глянцевой обложке. На обложке совершенно голый чертенок, откинувшись на черную атласную подушку, поглаживал себе низ живота. Сэл с недоумением уставился на журнал, полистал его. Мужчины, молодые и старые, раздевали друг друга, занимались любовью друг с другом, принимая различные позы. За ними наблюдали другие мужчины. Вряд ли Венезия, хозяин Даго Реда Ла Рокка, знал об этой стороне его жизни. В пакете было еще что-то завернутое в бумагу. Это оказалась длинная белая трубка с электрическим шнуром на одном конце и надписью «Ректифайер — для возбуждения». По-видимому, этой штукой Даго Ред хвастался перед своими подвыпившими сицилийскими дружками. Одно время Ла Рокка зачастил в Анголу.
Сэл сунул ректифайер в пакет и вымыл руки горячей водой. Под пакетом он обнаружил свернутое одеяло, а под одеялом автоматичекий пистолет. Сэл взял его и удивился: что за вес? На стволе надпись «вальтер» и множество завитушек. Почему он не взял его с собой, когда отправился убивать Сэла? Да потому, что не думал, что ему понадобится оружие. Сэл бережно положил пистолет на стульчак и вернулся к чемодану. Он взял лежавший на дне запечатанный конверт, поднес к лампочке и разорвал. Десятки стодолларовых банкнот рассыпались по полу.
Наконец-то он нашел то, о чем не знал, но догадывался.
ВИНДЗОР, ОНТАРИО — ИЮЛЬ
Чернокожий мужчина в хорошо сшитом костюме бережно положил на кофейный столик три голубых канадских паспорта и поверх каждого аккуратно разложил, как игральные карты, карточку социального страхования, медицинскую карту провинции Онтарио, небольшой сертификат о рождении и водительские права, выданные в Онтарио. Ладони у него были такие же розовые, как браслет с бриллиантовой застежкой на левой руке.
Закончив свою работу, он повернулся к Сэлу:
— Хотите чего-нибудь выпить?
Сэл кивнул в сторону небольшого холодильника под слегка влажной стойкой. Чернокожий не спеша пересек вестибюль иоткрыл холодильник. Он все делал не торопясь, с чувством собственного достоинства. Перемешивая спиртное, он стоял у окна, с видом на реку Детройт и индустриальный район Мотоун на другом берегу.
— Налей себе. А я пока посмотрю.
Сэл взял пачку документов. На водительских правах стояло: Эндрю Макинтер. Из паспорта на него глянула его фотография. Эндрю Макинтер. родился в 1952 году, в Галифаксе, Новая Шотландия.
— Полный порядок, парень, — сказал негр, отпив джин. — Мои родственники все делают как надо. Не придерешься.
Сэл открыл второй паспорт. Та же фотография, только имя другое — Марко Толедано, 1949 года. Он взглянул на адрес на водительских правах.
— Что это за адрес: Элм-стрит, 451, Гамильтон, Онтарио? — Он никак не мог привыкнуть к своему теперешнему голосу, пальцы рефлекторно тянулись к шее, где под шестинедельной темной густой бородой все еще болел глубокий шрам. Даго Ред погубил его голос, приговорил Сэла к вечному мучительному дребезжанию, уничтожил его. Теперь не о чем беспокоиться: петь он уже никогда не будет.
— Это ночлежка в центре Гамильтона. Скажете, если спросят, что проходили мимо — искали работу — и получили права. Все точно. Говорю ведь, я работаю хорошо.
Не было никакой необходимости смотреть последнюю стопку, но Сэла смутило имя. Джулио Пуглия, Торонто, 1954.
— Я подумал, лучше сделать итальянскую фамилию, вы смуглый и все такое.
Сэлу не понравился тон, каким чернокожий это сказал: как будто пустил пробный шар, да и взгляд у него был слишком проницательным.
— Сколько я должен? — Голос прозвучал так, будто кто-то провел ногтем по стеклу. «Я знаю, Ред, ты горишь в аду, — подумал Сэл, — и, надеюсь, никогда оттуда не выберешься».
Чернокожий пожал плечами:
— По двести на каждый. Всего три тысячи.
Сэл сунул руку в левый карман, где лежали сотенные купюры. В правом был «вальтер». Он отсчитал тридцать сотенных и положил на кофейный столик рядом с документами. Затем встал и бросил взгляд на чернокожего.
Негр, сильный и мускулистый, в своем сшитом на заказ пиджаке, плавной походкой подошел к столику и сгреб деньги.
— У меня есть хирург, пластические операции и все прочее, — сказал он, возвращаясь за стойку. — Сукин сын сгодился бы даже для Голливуда. Если нужно — устрою.
Сэл покачал головой.
— Не нужно, иначе я сделал бы все до этого. — Он кивнул на пачку документов.
Чернокожий пересчитал деньги и спрятал в карман.
— Впервые вижу клиента, который заказал бы сразу три порции. — Он взглянул на Сэла. — Даже любопытно.
